Истоки Каракумов (повести туркменских писателей)

Дома Амангюль падала в приготовленную мамой постель, сладко потягивалась и мгновенно засыпала. Просыпалась только утром, когда во дворе уже звучали голоса. Мама перед уходом на работу советовала Амангюль перейти в комнату, чтобы не спать на солнцепеке. Если сон немного отступал, она перебиралась в дом, если не могла преодолеть себя, оставалась спать во дворе до тех пор, пока солнце не раскаляло одеяло, и только тогда, обливаясь потом, Амангюль просыпалась. Солнце было уже высоко, а дела стояли. Амангюль торопливо убирала постель, пила холодный чай, брала свой мешок для кизяка, серп и бежала к подруге. Успокаивалась только тогда, когда видела, что и подруга только что встала. Вместе шли в поле, на пастбище. Но в такой день овцы должны были довольствоваться не отборной травой, а зеленой смесью, которая второпях была скошена девочками.

Возвратившись домой с травой и накормив овец, бежали, как всегда, к арыку купаться. Казалось, арыки прорывали не для полива посевов, а для того, чтобы в них купались дети. Лишь повзрослев, Амангюль поняла, какое это было удовольствие для ребятни — купаться всем вместе, не стесняясь друг друга, не думая о стыдливости.

И об этом ощущении внутренней свободы она часто вспоминала позднее…

…Среди летних месяцев Амангюль милее других был август. Прежде всего, он напоминал о приближении нового учебного года. А учиться Амангюль любила. Ее подруги сокрушались, что школьные каникулы так быстротечны, а ей приближение сентября, напротив, доставляло радость. Она по-особому любила школу, хорошо училась по всем предметам. Даже лишний раз пройти мимо школы ей было приятно. Особенно перед началом учебного года — всегда любовалась отремонтированным за лето зданием.

Если двери были открыты, она ходила по школьным коридорам, классам, заходила в учительскую, которая для любого школьника — всегда таила в себе что-то особенное, очень важное и весьма привлекательное.

Амангюль была фантазеркой. А мечталось ей особенно хорошо. И именно в школе сами стены как будто помогали ей мечтать. Например, на уроке географии тема "Урал". И вот перед глазами Амангюль возникают скалистые, обветренные глыбы гранита, уходящие в заоблачные дали. Угольные шахты. Рудники. Леса… Вот она слышит рассказ о том, что весь Урал опутан множеством железнодорожных путей, которые ведут и с юга, и с севера, и с запада, и с востока. И ей представляется, что она словно едет, словно мчится по этим зовущим ее дорогам. Ловит взглядом проплывающие за окном поля и леса, и потому даже звук проходящего вдалеке состава кажется ей реальным воплощением ее мечты, желанной песней, сопровождавшей ее мысленное путешествие.

…Случилось как-то, что мать на поезде повезла ее в гости к родственникам. Амангюль всю дорогу не отходила от окна, словно приклеившись к нему. Ничто не ускользнуло от ее взора — ни звенящие нити телеграфных проводов, ни густая зелень пастбищ и отары овец, ни путник, одиноко передвигающийся по степной дороге на своем ослике, ни бахчи с золотыми дынями, ни полосатые шары арбузов, ни базары на привокзальных площадях.

Так она простояла весь день, и только ночная темнота заставила ее оторваться от вагонного окна. Они приехали ранним утром, когда еще не встало солнце. Проснулась Амангюль с трудом. Но радовало предвкушение: сейчас она увидит новые места и новых людей. Новые места и новых людей!

Свежий утренний воздух окончательно разбудил Амангюль. На станции в редких домах только-только загорались утренние огни, люди начинали просыпаться. Амангюль шла за матерью, в в ушах все еще звучал монотонный стук колес…

Все это осталось в памяти Амангюль на всю жизнь — первое путешествие в большой и прекрасный мир. Даже много лет спустя, когда она дома собирала кизяки или траву, рубила колючки или делала еще какую-нибудь работу, она вдруг отчетливо представляла себе раму вагонного окна, а в ней — бегущие мимо поля, леса, рощи, города и селения, пугающие встречные поезда и бесконечная лента железнодорожных путей.

В ясные безветренные дни Амангюль радовалась голубому небу, его прозрачной глубине и необъятной шири. Она подолгу смотрела вверх, и подруги даже шутили, не потеряла ли она что-либо в небесах? Эти шутки смущали Амангюль, она опускала голову и внимательно рассматривала голубые цветы дикого цикория…

Летом в конце августа наступает время свадеб и праздничных тоев. В это время очищенный от сорняка хлопчатник начинает созревать. Но до сбора хлопка еще есть время — передышка. И работы на поле поубавилось.

Вот тогда-то и начинаются праздники. Если это свадьба, то на нее зовут всех односельчан. Обычно перед такой свадьбой Амангюль никогда не могла заснуть. Особенно хорошо ей было, если к этому дню поспевала обновка — платье или платок.

В день свадьбы она все делала с настроением, охотно и легко. И это было своего рода данью уважения к значительности предстоящего праздника. Наряжалась долго и тщательно. Обращала внимание на каждую мелочь. Делала прическу, приводила в порядок ногти, собиралась так, будто не только гости, но даже жених и невеста только на нее и будут смотреть. На самом-то деле обратят на нее внимание только две или три подруги, вместе с которыми она будет рассматривать гостей и обмениваться впечатлениями об их нарядах и поведении. Особенно притягательны украшения женщин. Тут и браслеты, и брошки, и серьги. О них девушки пока только мечтают. Свадьба или той — это всегда общая радость. Отдых. Ну, и конечно, возможность людей посмотреть и себя показать.

А в августе начинается сбор урожая. Созревают фрукты и овощи, все вокруг утопает в ярких поздних цветах. Мир расцвечивается фантастическими красками спелых гранатов, джуды, ослепительно белыми покрывалами хлопковых полей, чуть потемневшей густой зеленью деревьев и кустарников.

Детство — прекрасная пора… Это всем известно. И все же — для каждого это свой особый мир.

Как забыть это время, ставшее для Амангюль доброй школой на пороге взрослой жизни? Словно путеводная звезда над долгой жизненной дорогой сияет счастливая детская доверчивость и любовь к окружающему миру.

УЧЕБА

Амангюль росла скромной, работящей девушкой. Она хорошо освоила премудрости работы по дому. Умела стряпать, шить, прилежно наводила в комнатах чистоту. Всему ее учила мать, поставившая своей целью воспитать в дочери хорошую хозяйку и добрую помощницу.

"Трудно сейчас — легко будет потом", — часто говорила мать. Она была убеждена, что в семейной жизни хорошей хозяйке всегда значительно легче. Мать видела, что у ее дочери спокойный и мягкий характер, что у нее есть и ум и смекалка, верила в счастливую звезду Амангюль. Верила и гордилась ею.

В трудах, заботах и учебе взрослела Амангюль. Менялся ее облик, исчезала детская угловатость, округлялись груди и бедра. Движения стали плавными, походка обрела гибкость и упругость. Сама Амангюль долго не могла привыкнуть к переменам, происшедшим с ней за какой-нибудь год. Но мать и тут была ей советчицей. Если Амангюль по старой привычке опрометью мчалась на улицу заводить детские игры, то мать тут же останавливала ее и объясняла, что с такими порывами ей, взрослой девушке, пора расстаться.

…Амангюль всегда отличалась послушанием, но, как ни старалась мать привить дочери любовь к домашнему хозяйству, душа ее не лежала к этим повседневным женским обязанностям. Она выполняла все, что от нее требовалось, но не любила ни медленного рукоделия, ни долгой стряпни. Куда больше ей нравилось уединиться с книгой, и, как все мудрые женщины, мать решила особенно не неволить Амангюль. И позволяла ей подолгу и много читать.

Амангюль училась хорошо по всем предметам, но в старших классах проявилась ее любовь к литературе, к родному языку и истории. Немало времени она уделяла этим предметам, и иногда у нее даже снижались оценки по другим дисциплинам, ибо на них уже не хватало сил.