Истории длиной в день

правда.

– То, что ты Исповедник.

– Я же не отрицаю. Лучше скажи мне, что ты еще успела обо мне узнать.

– Только эту историю, но… Слушай, ты же помогаешь людям, а про тебя никто и не слышал…

– И они не должны о нас услышать. Я разное творил. И вовсе не хочу известности.

– Почему?

– Представь себе, что ты напишешь про меня статью. Даже если ты не упомянешь моего

имени, это уже привлечет внимание к тебе, и тебя замучают в поисках меня. Это в том случае,

если ты сразу не признаешься, как меня искать.

– Да брось, люди не…

– Я сказал, замучают, а не замучают вопросами. Некоторые люди очень хотят меня найти. Ты

готова выдерживать пытки?

– Нет…

– Вот и я так думаю. Кроме того, если даже они не поймут, что это я, к тебе устроят

паломничество обычные граждане, которым отчаянно будет нужно встретиться со мной, и чтобы я

решил их проблемы.

– Но почему бы им не дать твой телефон?

– Потому, что я, все-таки, человек семейный, и хочу проводить хоть немного времени с женой.

Потому, что за свою помощь я не беру ничего, и помогаю далеко не всем. Потому, что меня знает

и так достаточно много народу, которым я помог и помогаю, и каждый месяц их становится

все больше, а нас в городе не так уж и много, чтобы помочь всем. Кроме того, мне придется

отказывать людям по куда более простой причине – нехватка времени. Мне, знаешь ли, еще и

на жизнь надо зарабатывать. А люди, которым отказывают в помощи, не хотят понимать всего

этого. Для них существуют только их проблемы, причем каждый считает свою - вопросом жизни и

смерти. Зачастую мне вообще не надо браться за их проблемы, но им же не объяснишь, что с этим

они должны справиться сами.

– А ты…

– Что?

– Не хотел бы брать за это деньги?

– Это все опошлит, и кроме того, принесет мне ненужную рекламу. Зачастую именно то,

что про меня не знают, приносит куда больше плодов, чем все остальное. Ты не понимаешь,

поскольку не живешь той жизнью, что и я. Если я буду брать деньги, то все будут считать, что я

делаю это только ради денег, а это вовсе не так.

– А для чего тогда ты это делаешь?

– Я помогаю только потому, что мне небезразличен мир, в котором я живу. Потому, что

каждый день я вижу то, что люди делают с собой, и меня это не устраивает. Потому, что я не могу

иначе. Потому, что кто-то должен исправлять то дерьмо, которое царит вокруг.

– Ты мне расскажешь?

– Что?

– Про то, как ты помогал. Про себя.

– Нет.

– Но…

– Даже моя жена не знает обо мне всего. Так что не проси.

– Нас.

– Что?

– Ты сказал «нас». Ты не один такой?

– Не один. Но знакомить не буду. Будь умницей, и не узнавай про меня, ладно? Мне не

хотелось бы ломать тебя, чтобы ты не смогла рассказать мою историю. Поверь, перед некоторыми

закрытыми дверьми лучше постоять и отступить назад.

– Я не смогу.

– Да. Но обещай, что все, что ты обо мне узнаешь, ты узнаешь только от меня. И никогда не

напишешь об этом. Только так ты вообще что-то сможешь узнать обо мне и быть уверенной, что

это правда.

Она очень долго обдумывала мои слова, после чего, наконец, решилась.

– Хорошо. Я обещаю.

Я улыбнулся ей, залпом допил кофе и поднялся, намереваясь уходить.

– Что? Но ты же обещал!!!

– Я обещал только то, что то, что ты узнаешь от меня, будет действительно правдой, а не то,

что я тебе кинусь все рассказывать.

Я направился к входной двери.

– Ответь хотя бы на один вопрос!!!

Я остановился.

– Спрашивай.

– Мне сказали, что один человек, который угрожал тебе и ребятам, после разговора с тобой

кинулся под машину. Это правда?

– Да.

И я ушел от нее в день, который сулил мне еще много работы.

Разумеется, это не конец наших с ней отношений. Она неоднократно вызванивала меня, и

приглашала к себе «на кофе». Иногда, я даже приезжал, и дразнил ее тем, что отвечал только на

один ее вопрос. Она готова была на многое, чтобы узнать историю моей жизни, и даже как-то раз

пыталась соблазнить меня, но я всегда старательно уклонялся от ее расспросов, как, впрочем, и от

попытки соблазнения. За те годы, что мы знакомы, я расценивал ее как своеобразную лакмусовую

бумажку, которая позволяла мне узнать, насколько хорошо укрыты от чужого взора мои дела. И

когда она, наконец, в этом году, получила текст под названием «Искусство Исповеди», который я

передал ей, она была одной из немногих, кто не просто отказался прочесть, но и на моих глазах