Истории длиной в день

что мой сын уйдет со мной.

– Сергей мог бы выделить людей для этого, но он предпочел позвонить мне. Вы боитесь их.

Это был не вопрос, а констатация факта, и он кивнул, а я повернулся к Сереже.

– Можно тебя на пару слов?

Мы вышли из кабинета, и секретарь, который почувствовал то, что ему лучше здесь не быть,

сказал:

– Я до магазина отойду. Сахар и кофе заканчиваются.

Сережа кивнул, и он испарился.

– Сережа…

– Прежде чем ты что-то скажешь, я хочу тебе напомнить, что он из-за тебя в таком положении.

Боится он их чуть ли не до сердечного приступа.

– Я…

– Это ты тогда натворил все, за что его запугивали.

– Ты…

– Не вздумай все это свалить на меня. Это не мое дело. И не дело для моих ребят, поскольку

он не сможет заплатить им за это. У него нет средств.

– Ты мне хоть слово дашь сказать?

– Да.

– Хорошо. Я ему помогу. Но мне нужны те ребята, которые играли роль моих телохранителей

в том нашем деле.

– Не получится. Они работают на одном объекте. Хотел снова сыграть Посредника?

– Нет. Не с этими людьми. Они меня знают, и они мной были весьма недовольны после того

как я их кинул.

Я задумался.

Откровенно говоря, те ребята, про которых я упоминал, были уже проверены, и они знали как

я умею импровизировать, именно поэтому я их и попросил, но на худой конец…

– Слушай, а кто-нибудь из твоей группы сейчас свободен? Кроме тебя, конечно.

– Нет.

– Паршиво. Тогда мне нужен хотя бы один человек, исполнительный и не умеющий

удивляться.

– Есть такой. Зачем?

– В сопровождение. Может быть поддержка.

– Устрою.

– Ладно, пора заняться работой. Сам напортачил в свое время, самому и исправлять.

Я вернулся в кабинет.

– Я берусь за эту работу, но мне надо будет с вами очень серьезно переговорить.

– О чем?

– О разных вещах. За некоторые вы можете захотеть меня убить.

– Вот как? Не представляю себе такого.

Я горько усмехнулся и сел напротив него.

– Вы очень сильный человек, знаете ли. Отделаться всего лишь нервным срывом и одной

фобией… Хотя это даже не фобия, а просто страх. Паническая атака. С этим мы разберемся. Куда

важнее то, что вы хотите вытащить своего сына. Это придает вам сил и решимости, и откровенно

говоря, вы бы и сами без чужой помощи справились бы, просто у вас это заняло бы чуть больше

времени.

Он смотрел на меня, а я в попытке занять руки, что было верным признаком стресса,

принялся крутить чашку.

– Что именно вы хотели сказать мне? – поинтересовался он.

Я глубоко вздохнул, и понял, что если я сейчас этого не сделаю, то не смогу сделать никогда.

– Это я в ответе за то, что тогда произошло. Это я саботировал их операции, и не вас должны

были тащить под дулом пистолета, а меня.

Он молча смотрел на меня, и я ждал его реакции.

– Почему я должен вам верить?

– Я хотел вырваться из этого круга. Наверняка, работая на них, вы слышали о некоем

мифическом Посреднике. Так вот, этим Посредником был я. Поверьте, я не горжусь тем, что тогда

творил.

Он медленно поднялся с кресла, и я понял, что сейчас последует удар. Удар, который я не

просто не буду блокировать, а который обязан ощутить в полном объеме.

Однако, это был не удар, а пощечина.

– Сопляк. Ты не понимаешь, через что нам пришлось пройти тогда. Мне и моей семье.

– Понимаю. Я очень многое понимаю, с тех пор. Например, я понимаю то, что вы только

что отвесили мне пощечину, а могли убить, и были бы вправе сделать это. Я бы даже не стал

защищаться. А пощечина – она унизительна, и вам надо было унизить меня.

Я потер щеку.

– Я вижу и то, что вы уже поняли, насколько непросто мне было признать свою вину

в случившемся с вашей семьей. Я знаю, что вы меня не простите, и не прошу прощения.

Единственное, что я могу сделать, это помочь вам вытащить вашего сына, и я это сделаю.

– Почему? Почему вы рассказали мне об этом сейчас?

– Потому, что я не мог не рассказать вам. Я в ответе за произошедшее, и вы вправе об этом

знать. Потому, что это поможет вам.

Я чувствовал его ненависть ко мне, которая придавала ему сил и решимости.

– Поможет? Как это может помочь?

– Уже помогает. Сейчас вы почти готовы убить меня. А это значит, что вам хватит сил на

задуманное. Я не дам меня убить до тех пор, пока мы не вытащим вашего сына, а потом… Потом

вы сами решите, что со мной сделать. Ненавидьте меня, это заглушит ваш страх перед ними.