Истории из жизни

Асмодианин запустил когтистую пятерню в волосы, ероша их ещё сильнее, и довольно ухмыльнулся. Как кот, заполучивший порцию лакомой сметаны.

— Что… Маору? — одними губами прошептал элиец, вытаращив глаза. Следопыт кивнул и приложил палец к губам. А потом энергично замахал гостю, приглашая за собой на кухню. Именно там в шкафчике хранилась последняя банка желаемого лакомства.

— Вот держи. И вали отсюда бегом, хоть портал ставь, мне всё равно, — всучив хорто Юстиэлю, торопливо проговорил Корунд.

Дважды просить не пришлось. Элиец воспользовался предложением асмодианина и открыл портал домой прямиком из его кухни. Второпях брошенное «спасибо» так и осталось витать в воздухе.

— …Рыжий! Бля… кто там? — зов из спальни стал громче, видимо Маору была очень недовольна тем фактом, что тёплого асмодианина нет рядом.

— Иду, — торопливо отозвался Корунд, рукой разгоняя эфирной портал. Серебристые искорки растаяли в воздухе.

— Юсь? — Тея уже поджидала супруга в гостиной. В глазах застыло алчущее выражение. Она было готова выхватить банку из рук супруга и затихнуть с ней где-нибудь в углу, пока та не кончится. — Принес?

Целитель втянул голову в плечи, как пойманный с поличным воришка. Он крепче стиснул банку, зная, чем могут закончится самостоятельные попытки Теи открыть её.

— Д-да… — тихо ответил он и торопливо добавил: — Только сначала открою её, сам!

После чего Юстиэль торопливо, едва не бегом направился на кухню. Там в одном из ящиков, погребённая под слоем кухонных причиндалов, покоилась открывалка.

— Нууу… — Тея потащилась следом, вздыхая, что не получила желанное сразу. — Давай только быстрее.

Придя на кухню, девушка покрутила носом, принюхиваясь к чему-то. Обоняние в последнее время почему-то тоже обострилась.

— И достает мне печенья! — наконец потребовала Алетейя, с надеждой глядя на Юстиэля, — Вон те, с прослойкой из фрессы, которые Рыжий принес. С хорто будет в самый раз.

Юстиэль изогнул бровь и скосил взгляд на Тею. Многострадальная банка едва не выскользнула из рук. С тихим «чпок» крышка поддалась, по воздуху поплыл едва уловимый аромат пряных асмодианских трав.

Целитель вытащил несколько крупных кусков овоща и положил на взятую с полки тарелку.

— Печенье? Ты уверена, что… — начал было он, но предусмотрительно не стал заканчивать фразу, только подвинул табуретку. Желанное печенье хранилось на самом верху шкафа, вдали от любопытных глаз гостей.

В итоге к тарелке солений добавилось ещё блюдце с асмодианским печеньем. Юстиэль вопросительно уставился на Тею.

— Ваша душенька довольна? — с улыбкой поинтересовался он. Чудовищно хотелось спать, но он не мог бросить супругу в таком состоянии.

— Да! — довольно выдохнула девушка. Она радостно улыбнулась и запечатлела на щеке супруга поцелуй, — Ты мой герой и спаситель… иди спать, я потом приду…

Тея ухватила тарелку, жадно поглощая её содержимое. Сочетание было странным, но беременный организм жрицы решил, что это лучшее лакомство.

— Ох… надеюсь, у нашего ребенка вкусы будут попроще, — тихо пробормотала Тея, отправляя в рот кусок печенья.

«Я тоже…» — подумал Юстиэль, но вслух ничего не сказал, только улыбнулся супруге. Дважды предлагать ему пойти спать не пришлось.

Целитель окинул взглядом кухню, убедившись, что сию секунду на голову Тее ничего не упадёт. И что не осталось недостижимых лакомств, запрятанных слишком высоко. И только после этого он вернулся в спальню. Где побросал доспехи в углу, нырнул под одеяло и с блаженным вздохом утонул головой в мягкой подушке. И закрыл глаза.

Орава малышей тотчас принялась скакать вокруг, трясти за рукава иллюзорной кольчуги и требовать… налима в карамели. А ещё засахаренный паснип.

— О, Боги… — вслух застонал Юстиэль и проснулся от собственного голоса. Скосив взгляд в сторону, целитель увидел светлую полоску под шторами и мысленно ругнулся.

Тея самозабвенно дрыхла рядом. Прикончив тарелку лакомства, она как и обещала, пришла к Юстиэлю, осторожно подкатившись ему под бок. Спала девушка тоже много, сейчас её нельзя было разбудить даже артилерийским залпом.

— Мм…мороженое… — что-то невнятно пробубнив себе под нос, девушка четко цапнула супруга пониже пояса, — рожок…

Юстиэль округлил глаза и едва не подавился стоном, настолько внезапной оказалась хватка Теи. Потом он тихо и медленно выдохнул, с какой-то покорной обречённостью, и перевёл взгляд на супругу. Девушка так сладко сопела, что будить её сейчас было бы слишком жестоко. Да и к тому же, не выспавшаяся Тея была опаснее отряда балауров.

— Р… рожок… — беззвучно выдохнул целитель, и уголки его губ дёрнулись вверх, а к глазам подступили слёзы от сдерживаемого хохота. Ситуация и ставила в тупик, и веселила одновременно.

— Слааааденький… — вдохновенно протянула Тея, а потом внезапно нахмурилась, — Ну куда же ты убегаешь.

Хватка пальцев разжалась, освобождая Юстиэля, а сама Алетейя повернулась на другой бок, прижимаясь к супругу спиной.

Складочка между бровями разгладилась, видимо жрице начало сниться что-то другое.

«Припомню», — мстительно подумал целитель, сощурился и тоже перекатился на бок, чтобы обнять супругу. Тихонько вздохнув, он устроил одну руку у неё на бедре, а вторую — у себя под головой. Сон никак не хотел возвращаться. Сознание было взбудоражено визитом в холодный Белуслан и недавним бредовым видением о тройне детишек со странными кулинарными предпочтениями. Так что Юстиэль просто лежал и смотрел в стенку, невесомо обнимая Тею.

Алетейя проснулась через два часа. Резко дернулась и подхватилась с постели, вырываясь из объятий целителя. Зажимая рот рукой, она помчалась в ванную, появившись обратно в спальне спустя минут семь. Выглядела она бледной, с зеленоватым оттенком, но все же слабо улыбались.

— У твоего ребенка ужасный характер…

— Весь в маму, — натянув одеяло до самых глаз, ехидно прошептал Юстиэль. К тому моменту его в конец утомили обрывки бредовой дрёмы, в которой непременно было трое или четверо детей, таскавших его за рукава, терявших части драконических рецептов и прочие ценности. И неизменно требовавшие совершенно сумасшедших лакомств.

— Нахал…

— Юс, шевелится, — Тея ойкнула, прижимая руку к животу и недоуменно округляя глаза. Это было впервые, когда она почувствовала, что внутри неё действительно растет их ребенок. И что он вполне себе живой. — Так странно…