Истории из жизни

Целительница взлетела по ступеням, поравнявшись с Юстиэлью.

— Я…

— Погоди, — качнула головой женщина и протянула руку, осторожно подцепляя даэву под руку, — Пойдем внутрь.

В Храме было светло. Он был белым, а на полу сиял золотом причудливый узор. Но долго разглядывать убранство Тее не дали. Богиня подвела её к огромному шару в центре зала. Там клубилась чистая энергия, эфир в первозданном его виде. Целительница никогда не видела его раньше, но почему-то знала.

— У тебя мало времени, Алетейя. Какой бы не была твоя наставница, она не хотела зла тебе. Пусть цели её были корыстны, но помыслы отчасти чисты.

— Я знаю, покровительница, — уважительно ответила девушка, не в силах оторвать взгляд от завихрений внутри шара, — Но я хочу распорядиться своей жизнью сама.

— Что же… — кивнула богиня, — Тогда слушай. У тебя есть шанс спасти твоего возлюбленного, но расплата за это высока. Как ты помнишь, даэвы сотворены из эфира, в эфир они и возвращаются. Его сущность, сдерживаемая в целостности мантрой чародейки, вновь начинает распадаться, так как силы её не вечны. Чтобы жить, ему необходим постоянный поток эфира и большой резерв его внутри, чтобы подпитывать эфирный рисунок.

— Что я могу сделать? — голос целительницы дрогнул от волнения, — Я готова на что угодно…

Женщина помолчала, словно раздумывая, говорить или нет, но всё же вздохнула и продолжила.

— У тебя есть этот резерв эфира, твоя память. И он постоянно пополняется, в силу того, что ты исцеляешь души. Тебе необходимо передать это ему. Сорвать печать и заключить высвобожденную силу в теле твоего жреца, закрепив её новой печатью. Ты можешь погибнуть, поскольку твое собственное тело привыкло к избытку силы и лишившись его, ты можешь раствориться в потоке, а он обретет не только твою память, но и твои способности…

— Мне все равно! — перебила Тея, — Я сделаю это!

— Не спеши, — возразила покровительница, — Если же ты выживешь, ваши души будут навеки связаны. Ты больше не сможешь утаивать от него ничего, равно как и он от тебя. Его боль станет твоей, и наоборот.

— Я сделаю что угодно, лишь бы он выжил… — опустив голову, отозвалась целительница.

Богиня улыбнулась ей в последний раз, касаясь рукой лба.

— Тогда иди.

Тея судорожно хватанула ртом воздух, просыпаясь. Она неведомо каким чудом не разбудила спящего Юстиэля, подпрыгнув на кровати. За окном была глубокая ночь, сияние звёзд пробивалось сквозь редкие облака. Целительница перевела взгляд на мужчину. Сейчас, спящим, он казался на диво спокойным и умиротворенным. Словно ничего не было…

«Прости, что решаю за двоих», — мысленно извинилась жрица, потянувшись к разуму целителя и погрузив его в более глубокий сон. Теперь он не проснется, пока она не захочет этого или не умрет. Чары рассеются, если их владелец погибнет.

Девушка перебирала в мыслях разговор с покровительницей и вложенные ею знания. Ритуал казался совершенно не сложным и не требовал каких-то дополнительных условий или подготовки.

В лунном свете блеснуло лезвие, в следующий момент становясь черным. Тее пришлось взрезать залеченную ею же рану на груди, чтобы добраться напрямую до сердца. Щедро плеснуло кровью, но девушка даже не обратила на это внимания. Сейчас это не было важно, потому что после завершения обряда его тело будет полностью восстановлено.

Зеленые линии на сердце тускло светились и пульсировали. Алетейя коснулась пальцами бьющегося сердца и сосредоточилась, ныряя в общее сознание.

«Тея? Что ты делаешь?!», — Юстиэль выглядел взволнованным. Он не до конца понимал, что происходит. Но окружающее синеватое пространство было знакомым и это отчасти успокаивало.

«То, что должна», — отозвалась девушка, со смесью тоски и надежды вглядываясь в лицо целителя, — «Доверяй мне»

Более не слушая, жрица подлетела к центру печати и прикоснулась к ней пальцами, шепча что-то на древнем языке.

«Тея…», — синева вокруг заволновалась, пошла волнами. Откуда-то появился странный гул, который постепенно нарастал.

«Тея!»

Печать оглушительно взорвалась, разлетаясь на осколки и разметав даэвов в стороны. Там, в реальном мире, с рук девушки сорвался неудержимый поток сияния, который мгновенно перетекал в тело жреца, окутывая его свечением. Свет втянулся в кровь, вместе с ней разносясь по венам и артериям, насыщая эфиром непрочную материю, подпитывая разум и душу.

Перед глазами девушка с сумасшедшей скоростью проносились видения, она чувствовала, как они покидают её разум и вместо них образуется тянущая пустота. Вместе с ними уходила сила.

Когда поток иссяк, полностью поглощенный целителем, Алетейя произнесла последние слова ритуала. Новая печать сияла в закутках сознания Юстиэля незыблемыми хрустальными гранями.

Обессилев, девушка рухнула на целителя. На его груди не осталось и следа от ожогов, как и по всему телу.

— Что ты натворила… — с ужасом прошептал жрец, обхватывая Тею руками.

— Скажи… что любишь меня… — хриплым шепотом произнесла целительница. Её голос был не громче ветерка за окном, а тело постепенно таяло.

— Я… — Юстиэль растерялся, всматриваясь в лицо девушки. Она с надеждой вскинула взгляд, но было поздно. Фигура Теи осыпалась ворохом серебристых искр, мгновенно исчезнувших в воздухе. Пальцы мужчины зачерпнули пустоту.

====== Целитель душ ======

Прошло несколько месяцев с момента, как Алетейя осыпалась серебряный пепел на глазах у Юстиэля. Она не нашлась ни на одном кибелиске, не было её и в Храме, в который опальный целитель украдкой заглянул, прячась в просторной мантии с глубоким капюшоном. Сильно ссутулившись и неловко ковыляя, он довольно умело изобразил старца и остался неузнанным.

Однако стоило покинуть тяжелые каменные своды, мужчина понял, что плечи не хотят распрямляться, возвращая привычную осанку. Ноющая пустота в груди оплела сетями все мышцы. Юстиэль сделал ещё пару шагов, тяжело привалился плечом к стене Храма Изобилия и медленно сполз на пол, обхватив себя руками. Солнечный свет нещадно резал глаза даже под капюшоном, и жрец зажмурился. Несколько волн крупной дрожи сотрясли тело, и он замер, осторожно, мелкими порциями вдыхая теплый весенний воздух.

«Тея…», — пальцы судорожно вцепились в ткань плаща напротив груди. Он до сих пор чувствовал прикосновения целительницы, легкие, сияющие серебром лекарских чар и давшие ему эту проклятую, одинокую вечность. Полученная от жрицы память покорно возвращала сознание в моменты, которые пара целителей проводила вместе. Он упорно жил прошлым, распаляя старые раны, боясь забыть и потерять то сильное чувство, что пробуждали в нем глубокие синие глаза.

Мимо сновали даэвы, мельтешили питомцы. Совсем рядом остановился байкрон, усердно коптя голубое небо выхлопом. К реву двигателя примешался звон монет. «Щедрый» волшебник, восседавший на стальной машине, бросил милостыню скорчившемуся у аукциона попрошайке. Юстиэль поморщился и проследил прыжки мелких монет по камням. Они брякнулись совсем рядом, и звон болезненным уколом отозвался в голове.

В последнее время это случалось всё реже — вспышки неконтролируемых воспоминаний, спонтанно рвавшиеся наружу и словно рассказывавшие, что следовало делать и как пользоваться обретенной силой. «Целитель душ», — мысленно хмыкнул жрец, загипнотизированный блеском кинар перед собой.