Истории, рассказанные вчера

Для разговора уселись за стол.

— Начну с того, как остался жив. Через день после твоего отъезда к Дорошенко меня направили в Москву: помочь патриарху Никону схватить протопопа Аввакума и его ближайших последователей. Эта работа заняла месяцев семь, а когда вернулся, то обнаружил, что ни скита, ни «серых ангелов» не существует.

— А я? Почему не отыскал меня? — резко спросил Вечеслав.

— Я отыскал: твое нынешнее имение. Только тебя там не было: ты укатил в Италию.

— Да, — вспомнил Вечеслав. — А потом, когда я вернулся?!

— Когда ты вернулся, я был в имении несколько раз: но так, чтобы ни ты, ни тем более твоя жена об этом не знали. Как ты думаешь, кто рассказал врагам о Митрополянском ските?

— Мой гонец. — опустил голову Вечеслав. — Я догадывался, что его схватили.

— Наивный человек! — вздохнул Серафим. — Организатором и руководителем операции по уничтожению «серых ангелов» была твоя жена, графиня Мудрак, — и ты оказался одним из элементов операции. Помнишь корчму, где тебя ранили?

— Да! — кивнул головой Вечеслав, с трудом уясняя услышанное.

— Преследовавший тебя отряд был выделен польским королем в распоряжение графини Мудрак — письменное свидетельство этому я купил в Варшаве за большие деньги. Именно этот отряд взял штурмом и уничтожил Митрополянский скит, причем твое письмо помогло шляхтичам снять охрану и подойти вплотную к наставникам. И я уверен, что, когда ты раненый лежал в имении графини, тебя опоили зельем и во время сна вынудили рассказать о защитных сооружений Митрополянского скита, в том числе о потайных ходах, — поэтому никто из обитателей скита не смог спастись.

И добавил, уколов Вечеслава взглядом:

— Ты оказался легкой добычей, брат!

— Но. когда я убегал из корчмы, меня могли не ранить, а убить, или вообще не задеть пулей, — помолчав, сказал Вечеслав.

— Я тоже подумал об этом — кивнул головой Серафим. — Поэтому побывал в лесу, где тебя ранили, и понял по траектории пули, что ее направили в тебя не драгуны, а сидевший в засаде стрелок, — уверен, графиня специально вывела тебя под его выстрел.

— Но зачем это Марии?

— Суммы денег, в которую оценили головы наших наставников и оставшихся «серых ангелов», хватило не только на путешествие в Италию, но и на несколько лет безбедной жизни. Графиня только в последние два года начала выезжать из имения, не так ли?

— Да, какие-то придворные дела, — пробормотал Вечеслав и покраснел, поняв нелепость сказанного.

— В результате ее поездок в Венеции республиканское правление сменилось на монархическое, а в одном из немецких государств вместо предполагавшегося принца взошел на престол другой.

— Хорошо! — нашел еще одно возражение Вечеслав. — А почему я остался жив после уничтожения скита?

— Не знаю! — задумчиво произнес Серафим. — Для меня это загадка. Зато я знаю, как ты оказался в колодце.

— Мария!? — ужаснулся Вечеслав. — Но зачем?

— Ты с дочерьми часто ходишь в церковь? — неожиданно спросил Серафим.

— Конечно! — утвердительно кивнул Вечеслав. — А если хочешь сообщить, что Мария в церковь не ходит, то ничего удивительного нет: она — ведунья, и к религии безразлична.

— К Богу она безразлична, а не к религии, — яростно возразил Серафим. — Слово «ведунья» означает «ведьма», причем Мария — ведьма в четвертом поколении и свои знания унаследовала от матери. У вас подрастают две дочки, которым пора учиться ведьмовскому умению, а препятствие к этому — бывший «серый ангел», живущий на зарабатываемые черной магией деньги и приучающий дочерей к православию. Кстати: ты их крестил?

— Договорились на конец лета, — растеряно ответил Вечеслав. — Раньше Мария из-за поездок не могла.

— Тогда понятно, почему Мария приговорила тебя к смерти. Думаю, она тебя любит, но своих детей и ведьмовскую сущность любит больше. Еще вопросы есть?

— Только один: митрополит знает?

— Нет. Я в церкви занимаю достаточно высокое положение, чтобы подобные вопросы решать самостоятельно.

— Откуда ты узнал, что я сижу в колодце?

— Помнишь мой дар ясновидения? Во сне я увидел тебя в каменном мешке, измученного, теряющего надежду — и поспешил из Киева. Этот же дар подсказывает, что завтра перед заходом солнца графиня придет к колодцу, чтобы удостоверится в твоей смерти: ей нужно найти тело мужа для похорон и статуса вдовы. Можешь в этом убедиться: вчера я восстановил на пустоши ту картину, которую она оставила, когда проверяла, поймался ли ты в ловушку.

Серафим встал из-за стола.

— Прощай! Пусть твоя совесть и долг перед мертвыми помогут принять решение. Я графиню не тронул раньше, не трону и сейчас: она — твоя жена. А ты мне был братом.

Серафим вышел. Вечеслав слышал, как он сел на коня и поскакал прочь.

— Ни обнялись, ни поцеловались на прощание, — подумал Вечеслав. — Словно попутчики до перекрестка.

День прошел в метаниях сердца и разума, а ночь в тяжелых, обрывочных снах.

Поднявшись с первыми солнечными лучами, Вечеслав проделал комплекс упражнений, доел кашу, прибрал в избе и, оседлав оставленного Серафимом коня, поскакал к Староильменской пустоши. Доехав до середины пути, спешился, отпустил коня и отправился пешком, выверяя направление по солнцу. Подойдя к капищу со стороны, противоположной тропинке, осторожно, не оставляя следов, взобрался на полуразрушенную крышу неподалеку от колодца и, улегшись на обгоревшую балку, приглушил эманацию сознания., — настолько удачно, что пара задравшихся воробьев избрала Вечеславову спину местом для поединка.

Как и предсказал Серафим, Мария появилась ближе к вечеру. Подойдя к колодцу, она остановилась, прислушиваясь и оглядываясь вокруг, удовлетворенно кивнула головой и принялась освобождать от жердей и веток верхушку колодца.

Вечеслав смотрел на жену так, словно впервые ее видел. Ему почудилось, что он обознался, и эта деловито оттаскивающая жерди женщина ему незнакома, — и когда завал был расчищен и женщина нагнулась, всматриваясь в темноту колодца, Вечеслав, отказавшись от намеченного плана, бесшумно спрыгнул с крыши и негромко позвал:

— Мария!

Женщина обернулась. Да, это была Мария, — но такого смятенного, смешанного со страхом выражения лица он никогда у нее не видел. И, не в силах сдержать сдавившую его боль, Вечеслав быстро шагнул и толкнул жену в колодец. Изогнувшись телом, Мария попыталась выпрямиться, взмахнула руками и с криком полетела вниз.

— Господи, что я наделал! — потрясенно прошептал Вечеслав.

Вытащив из-за пазухи веревочную лестницу, он закрепил ее конец и поспешно спустился на дно колодца.

Кол пробил спину и вышел из груди, рядом с сердцем. Мария была еще жива: когда Вечеслав, подхватив ее тело, попытался снять его с кола, она очнулась и, глядя Вечеславу в глаза, выдохнула:

— Не виновата: тебя обманули! Прощай!

Эти слова оказались последними.

Вытащив из колодца тело жены, Вечеслав положил его на круп коня, на котором приехала Мария, и, взгромоздившись в седло, поехал в имение. Объяснив встретившим его слугам, что графиня, упав с лошади, напоролась на сук, велел отнести покойницу в часовню и приготовить для похорон.