Истории СССР

Денег у советского человека хватало лишь на скудную пищу. Заработать на спорте было невозможно. Спорт был любительский. Правда, Леня Усвяцов переманил к себе многих моих товарищей, «подвесив» их на Металлический завод или устроив в весьма своеобразный институт при заводе — «ВТУЗ». При подготовке к соревнованиям спортивное общество кормило своих спортсменов в течение двух-трех недель оплачивая питание в виде талонов на еду 2 руб. 50 коп. в день. В сборной СССР кормили на 5 рублей в день. Наши месячные зарплаты были от 75 до 150 руб. в месяц. То есть хватало только на еду. Чтобы купить себе чего-нибудь еще подрабатывали, кто, как мог. Боря Пашковский, не соблазнившись редкими заработками в кино, сколотил бригаду альпинистов-верхолазов и занялся промышленным альпинизмом, ремонтом крыш, мытьём окон.

Динамовец Игорь Андроников ежедневно за 120 рублей в месяц ходил перед тренировками «отмечаться» в пожарную часть. Вова Момот левачил на такси, Леня Усвяцов занялся скупкой-продажей валюты, Петя Иванов нес с завода радиоприемники и продавал их ребятам. Сели они вместе, одновременно. По Петиным рассказам Леня в тюрьме пользовался большим авторитетом и помогал ему сидеть спокойно. Для меня примером стал Валера Наталенко, защитивший диссертацию в Военно-медицинской академии.

Я из чувства верности остался у Массарского. Он давал возможность подработать, приглашая нас на съемки фильмов в сценах драк и баталий. Спорту он стал уделять меньше внимания. Он уже получил вожделенное звание заслуженного тренера РСФСР и переключился на заработки в кино. Я помогал ему. Тренировал маленьких ребятишек, как когда-то тренировали меня.

Новой волной нахлынул интерес к восточным единоборствам. Я перевел и изучил каратэ, по английской версии книги мастера Оямы и организовал с помощью моего приятеля Вити Терехова полулегальную секцию для таких же, как он внештатных сотрудников КГБ. Они «пробили» мне небольшую зарплату. Но я все больше остывал к занятиям спортом. Бездумная физическая нагрузка приводила меня к отупению. В книге Оямы я нашел духовное начало в занятиях единоборствами — дзен-буддизм. Мне стало интересно постичь и сравнить историю возникновения единоборств у разных народов в разные века с разной философией и религией. Стремление к высшему, ограничение себя во всем, довольство малым — это постулаты бытия, которые меня привлекали. Но вокруг кишели соблазны, звали витринами ресторанов и магазинов. А там даром ничего не давали. Просили взамен деньги.

Деньги нужно было зарабатывать. Съемки в кино показались мне перспективным делом. Там можно было использовать свою спортивную подготовку. Да и атмосфера на «Ленфильме» притягивала к себе необычностью, непохожей на заводскую. Одно слово — «Фабрика грез». Туда я и направил свои стопы.

Оставалась самая малость: нужно было сообщить о своем решении моему тренеру А.С. Массарскому. Чего тут такого? Ну, пришёл мальчик в секцию, позанимался спортом пятнадцать лет, научился стоять за себя, побеждать противников. Упал на съёмках, покалечился, стал не нужным в спорте. А в съёмках — тем более. И ушёл заниматься другим ремеслом — дело же добровольное. А он найдёт кого-нибудь другого вместо меня, научит, покажет свои секреты. В роли конкурента на кинорынке я Массарскому был совсем не нужен. А тем более, если решил больше не выступать за него на соревнованиях. Когда я сказал о своем решении Александру Самойловичу, то лицо его будто покрылось инеем. Он смотрел куда-то мимо меня.

— Ну, ладно. Если ты так решил, — сказал он протяжно и пошёл по коридору «Ленфильма» в другую сторону.

Угол падения

С утра в субботу мы отборолись на соревнованиях с командой самбистов «Даугавы» и кинулись всей нашей шумной толпой на электричке к Рижскому взморью. Наш тренер источал бодрость, веселие и уверенность в завтрашнем дне. Многие из нас были в Риге впервые. Широкий песчаный пляж, жаркое июльское солнце, синее море и множество стройных загорелых красоток вскружили голову моим старшим товарищам.

Я бегал у них на побегушках и знакомился с девушками, на которых они мне указывали. А познакомившись, я тащил их в компанию своих товарищей, которые начинали их лапать и вести с ними пустые разговоры. Уезжать из Майори никто не хотел. В пригородах Питера на Финском заливе воды тоже было много, но такой заграничной роскоши на пляжах, таких приветливых девчонок — никогда! Но все спортсмены нашей команды были любители и в понедельник должны были явиться на работу. Они решили ехать ночным поездом Рига-Ленинград. Мы с моим тренером на работу не спешили и ещё полдня в понедельник повалялись на белом рижском песочке.

Мне исполнилось шестнадцать лет, и я впервые боролся на соревнованиях с взрослыми мужиками. И хоть в шестнадцать лет в СССР выдают паспорта, признавая серьёзность взаимоотношений с обществом, но до восемнадцати лет спортсмены считаются юношами, до двадцати одного года — юниорами и только потом, заодно отслужив в армии, выступают на соревнованиях как полноценные мужчины. Правда, трогать девчонок за запретные места мы начали намного раньше. А ещё мы начали затягиваться сигареткой и выпивать крепкие спиртные напитки. Но тренер эти шалости нам строго запрещал. Особенно тем, из кого могли получиться чемпионы.

Возвращались мы в Питер самолётом. Нам здорово повезло, и мы летели на реактивном Ту-104. Его вид возбуждал во мне такую гордость за страну, за то общество, к которому я по праву принадлежал, что плакаты на улицах с горделивыми словами Свобода, Равенство, Братство воспринимались мною буквально, как констатация свершившегося факта. Всего два года тому назад полёт Гагарина в космос казался невероятным подвигом, а второй полёт Титова уже превращал космос в сознании советских людей в обычную работу. Пассажиры летают из города в город по своим делам на реактивных самолётах. Кино можно смотреть даже дома по телевизору. Оттого я в будущее смотрел с уверенностью и надеждой.

Уже расставаясь в метро Александр Самойлович попросил меня прийти на Ленфильм.

— Знаешь где находиться Ленфильм? Кировский проспект, 10. Приходи завтра пораньше, часам к десяти.

Честно говоря, тогда я не знал, что такое Ленфильм, а уж тем более, где он находится. Но узнать что-то новое я был не против. Отпросившись у отца, где я работал грузчиком, объяснив ему, что это нужно моему тренеру для подготовки к соревнованиям, я с утра направился на Ленфильм. К моим спортивным успехам отец относился с интересом и во всём мне помогал.

С Васильевского острова до Кировского проспекта я быстро доехал на трамвае. У дома, на котором красовалась табличка с номером 10, не было дверей.

Это меня немного озадачило. Я долго заглядывал в окна и махал руками трудящимся за стеклом. Но, ощутив за окнами раздражение, решил скрыться. Пройдя вперёд несколько шагов, я увидел такой же дом-близнец, но в нём с угла были двери с вывеской «Столовая самообслуживания». Между этими домами находился двор. Говорят, раньше там был городской рынок. Во дворе стояло два автобуса с людьми, одетыми в костюмы, времён гражданской войны и женщина в белой панаме искала по двору запоздавших. Из столовой самообслуживания вышел, покачиваясь, нетрезвый мужик и упал навзничь. Я взглянул на свои часы «Восток» и понял, что до десяти ещё оставалось минут двадцать. Строительство коммунизма по всей стране уже шло полным ходом. Другой мужичок, покрепче, в костюме матроса, начал его поднимать и усаживать спиной к забору.

— Мужики, а где Ленфильм?

Оба посмотрели на меня оторопело и замахали руками на дом напротив, от которого я только что пришёл.

— Помоги-ка, браток, поднять человека. Ты знаешь, что это за человек? Настоящий человек. Арсен это, сын самого Свердлова.

Я помог. Арсен и Серёжа, припав, друг к другу плечами и образовав подобие землемера тихо продвигались в сторону ленфильмовских автобусов.

Видимо именно этих ребят искала женщина в панаме. Потом я узнал, что столовка эта именуется у ленфильмовских алкашей «Углом падения», и, что спиваются здесь, получив зарплату, вполне приличные люди, народные, можно сказать, артисты. Уходили в запой артисты, операторы и даже директора фильмов. Одного из них, Юру, мне пришлось позже сильно полюбить. И не только за то, что он взял меня с собой в сказочное путешествие на «Остров сокровищ», но за то, что в бытность свою начальником лагеря, он поддержал и не дал сдохнуть одному ершистому зэку, сидевшему по 58 статье, Жоре Жжёнову.