История библейских стран

Египет сдался Александру без боя. Македонский царь готов был остаться в долине Нила, но события в Палестине ускорили его выступление в новый поход Самария, как уже говорилось, в лице своего правителя признала власть Александра. Однако Санбаллат вскоре умер, а сравнительно долгая задержка Александра в Египте возбудила надежды его врагов. В Самарии вспыхнуло восстание. Назначенный Александром наместником Сирии Андромах не только не сумел его подавить, но и сам попал в руки повстанцев, которые его сожгли заживо. Это восстание в случае своего распространения на более обширные территории грозило отрезать Александра от Малой Азии, а через нее — от Греции и Македонии и тем самим поставить под угрозу всю экспедицию. Курций Руф (IV, 1, 5) отмечает, что сирийцы даже после битвы при Иссе еще пренебрегали новой властью, и Александру пришлось их усмирять. Часть сирийцев входила в те подразделения персидской армии, которые возглавлял Маздай (Агг. Anab. III, 8, 6). Вместе с другими персидскими войсками они ушли в Месопотамию, но задержались на Евфрате, защищая переправу (Агг. Anab., III, 7, 1). Все это заставило Александра отнестись к этому, казалось бы, чисто местному и незначительному восстанию очень серьезно. Вернувшись в Финикию, он обрушился на мятежников. Впрочем, еще только получив известие о приближении грозного царя, самаритяне испугались и выдали зачинщиков (Curt Ruf., IV, 8, 9—10). Но это их не спасло. Александр жестоко покарал Самарию. Были убиты не только мужчины, но и многие женщины и дети, а сам город был заселен македонскими колонистами (Дандамаев, 1985, 263–264; Шифман, 1988, 100–101; Bickerman, 1988, 9—10).

После этого Александр сделал Тир базой для отдыха и сбора своих сил, прежде чем двинуться в новый поход. К этому времени он принял ряд мер по упорядочению управления Передней Азией. Вскоре после битвы при Иссе он назначил правителем Сирии, по сообщению Арриана (Anab., II, 13, 7), Менона, а по словам Курция Руфа (IV, 1, 4) — Пармениона. Сведения Арриана явно более точные (Шифман, 1988, 78). Дело не только в стремлении Руфа, недоброжелательно относившегося к Александру, выдвинуть на первый план этого заслуженного полководца, которого сам Александр недолюбливал и даже опасался, но и в том, что Арриан, по его собственным словам (I, praef. 1), пользовался сведениями Птолемея и Аристобула, современников и участников этого похода. Финикия же Менону не подчинялась и стала чем-то вроде протектората под управлением самого царя (Шахермайр, 1984, 158). В самих финикийских городах сохранилась прежняя система власти. В Сидоне, царь которого находился в это время в персидском флоте и был враждебен Александру, на трон был посажен его дальний родственник Абдалоним (Curt. Ruf., IV, 1, 16–20). Иначе произошло в Тире. Его царь Азимилк в момент прихода к ею стенам Александра, тоже находясь в персидском флоте (Агг Anab., II, 15, 7), ко времени взятия Тира успел вернуться (Агг. Anab. II, 24, 5). Находки тирских монет свидетельствуют, что Аземилк царствовал в Тире вплоть до 309 или 308 г. до н. э (Elayi, Elayi, 1988, 107–117; Lemaire, 1991, 146–149). Неизвестно, что двигало Аземилком, когда он вернулся в осажденный город, и как этот его героический поступок расценили соотечественники. Но Александр явно истолковал его как отпадение от Дария и по-царски вознаградил: Аземилк был оставлен на тирском престоле.

Дав своим воинам отдохнуть, Александр выступил в новый поход. Дойдя до Тапсака, где семьдесят лет назад стоял со своим войском Кир Младший, он стал готовиться к переправе через Евфрат. Дарий поручил сатрапу Сирии и Киликии Маздаю охранять эту самую удобную переправу, но тот, узнав о приближении основных сил македонян, тотчас отступил, так что Александр беспрепятственно вторгся в Месопотамию (Агг. Anab., III, 7, 1–2; Curt. Ruf., IV, 9, 8). Дальше военные действия разворачивались на огромных пространствах Месопотамии, Ирана, Центральной Азии и части Индии. Сирия, Финикия, Палестина остались в глубоком тылу войск Александра и не делали никаких попыток выступить против нового завоевателя.

Вернувшись в Вавилон, Александр задумал совершить новый поход, на этот раз — против арабов, живших около Персидского залива, а затем, обойдя Аравию и Африку, подчинить себе всю западную часть обитаемого мира. Для этого был нужен флот, и по приказу Александра в Финикии были построены корабли, в разобранном виде доставлены в Тапсак и там спущены на Евфрат. Таким же образом когда-то Тутмос III доставлял финикийские корабли на колесницах к этой реке. В Вавилон были доставлены также финикийские моряки. Кроме того, по поручению царя в Финикию и Палестину прибыл Миккал, который должен был набрать новых моряков (Агг. Anab., VII, 19, 4–6; Curt. Ruf., X, 1, 17; Plut. Alex., 68; Diod., XVIII, 4). Однако в разгар этих приготовлений Александр умер, а его преемники отказались от осуществления его планов.

Новые испытания для Передней Азии начались после смерти Александра, когда его полководцы (диадохи) перессорились из-за наследства великого завоевателя. Вскоре после смерти Александра Пердикка стал фактическим правителем всех азиатских территорий, а непосредственное управление было разделено между сатрапами. Сатрапом Сирии и Финикии назначен старый друг Александра Лаомедонт (Curt. Ruf., X, 10, 2; Diod., XVIII, 3). Но согласие между диадохами длилось недолго, и вскоре Пердикка решил отнять у Птолемея, инициатора раздела государства (Paus., 1, 6, 2), Египет, которым тот управлял. Но он был убит, и начался новый виток войн, опустошавших Ближний Восток.

После гибели Пердикки его зять Аттал, командовавший флотом, увел корабли в Тир, где собрал всех уцелевших сторонников погибшего полководца с целью защитить этот важный пункт от возможного нападения Птолемея (Diod., XVIII, 37). Однако Птолемей в тот момент, видимо, еще не считал себя достаточно сильным, чтобы вмешиваться в азиатские дела. Вскоре диадохи попытались еще раз решить миром свои споры и, собравшись в сирийском городе Трипарадизе, опять разделили между собой бывшую державу Александра. Геополитическое значение Сирии было чрезвычайно велико, ибо обладание ею позволяло в значительной степени контролировать положение в Египте, Малой Азии и Месопотамии. Но ни один из диадохов еще не обладал достаточной силой, чтобы захватить эту страну. Поэтому они пошли на компромисс, и Сирия снова досталась Лаомедонту (Diod., XVIII, 39). Но и это соглашение соблюдалось недолго. Уже в 320 г. до н. э. Птолемей направил в Сирию свою армию под командованием Никанора. У Лаомедонта не было сил сопротивляться, и он вскоре попал в плен. Не встречая значительного сопротивления, армия Никанора захватила всю страну. В городах были поставлены гарнизоны (Diod., XVIII, 43). Диодор, рассказывая об этих событиях, Сирию (он ее называет Келесирией, но речь явно идет о всем пространстве между Египтом и Месопотамией) и Финикию называет отдельно, говоря о Сирии как о стране, а о Финикии как о совокупности городов (??????). И эти две территории он явно противопоставляет друг другу.

По-видимому, установленный еще Александром порядок продолжал действовать. Несколько позже Диодор (XVIII, 73, 2) сообщает, что другой полководец, Эвмен, восстанавливал в Финикии власть царей, несправедливо свергнутых Птолемеем. Вероятно, после подчинения Финикии Птолемей ликвидировал местные монархии и финикийскую территорию подчинил себе непосредственно. Надо заметить, что в рассказах о последующих событиях почти ничего не говорится о финикийских царях. Они, как видно, никакой роли не играли, хотя все еще сидели на своих тронах. В городах стояли македонские гарнизоны, и именно они активно участвовали во всех этих событиях. Трудно сказать, играли ли финикийские цари какую-либо роль во внутренней жизни своих государств; в условиях беспрестанных войн значение военных командиров, естественно, было гораздо большим. Обладание Сирией и Финикией имело для Птолемея большое значение. Он, скорее всего, не ставил своей целью захват всей державы Александра, но Египет намеревался держать в своих руках твердо. А Сирия вместе с Финикией издавна являлась оборонительным предпольем, защищающим Египет от вторжений из Азии. К тому же, став владыкой Египта, Птолемей унаследовал и старую азиатскую политику фараонов, целью которой было установление египетского господства в Передней Азии, а господство в ней обеспечивало власть и над важнейшими торговыми путями региона (WiII, 1984, 41–42; Turner, 1984, 133–134).

Однако долго властвовать над Сирией и Финикией Птолемею не пришлось. Уже в 318 г. до н. э. Эвмен, изгнанный из Малой Азии, явился в Финикию, где, как говорилось выше, занялся восстановлением финикийских царей на их тронах. Чем была вызвана эта деятельность Эвмена, неизвестно. Можно лишь предполагать, что он хотел найти в финикийских царствах опору в борьбе с гораздо более сильными противниками. Одним из них был в то время уже достаточно пожилой, но все еще чрезвычайно деятельный Антигон Одноглазый. Его целью было установить свою власть над всей бывшей державой Александра. Так на ближайшие полтора десятилетия определились главные соперники в борьбе за Переднюю Азию — Антигон и Птолемей. Одержав победу в Малой Азии, Антигон со своей армией вторгся в Сирию, выступив против Эвмена. Сил у последнего было слишком мало, и он без сопротивления отступил из Финикии на юг Сирии, а затем вовсе ушел в Месопотамию (Diod., XVIII, 73), но вскоре был захвачен в плен и казнен. Заодно Антигон лишил власти Селевка, управлявшего Вавилонией, и тот бежал в Египет к Птолемею. Победа Антигона сделала его, пожалуй, самым сильным из диадохов и фактическим правителем огромных территорий, включая Сирию (WiII, 1966, 48; WiII, 1984, 46). Но это не устраивало остальных. В скором времени Птолемей и Селевк заключили союз с Лисимахом и Кассандром, тоже врагами Антигона, действовавшими в Европе, и союзники договорились разделить владения Антигона между собой. Птолемею при этом была обещана вся Сирия, т. е. все земли между Синаем и Евфратом. И через некоторое время союзники объявили Антигону войну.

Казнив Эвмена, изгнав Селевка и утвердившись в так называемых "верхних сатрапиях", Антигон снова двинулся в Сирию. Сирия была подчинена, но его главной целью на этом этапе стала Финикия, власть над которой обеспечила бы и господство на море, тем более что в это время весь финикийский флот фактически находился в распоряжении Птолемея. Единственным городом, оказавшим сопротивление Антигону, был Тир. После разрушения Александром Тир снова был укреплен, и для его взятия требовались и корабли, и осадные машины. Ни того, ни другого в этот момент у Антигона не было. И он приказал финикийским царям и сирийским правителям (гипархам) валить знаменитый ливанский лес, строить корабли и сооружать осадные машины. Из этого следует, что Антигон, изгнав Эвмена с финикийскою побережья, его мероприятия по восстановлению финикийских монархий признал. Несколько дальше Диодор говорит о союзных городах (????а????? ??????). Видимо, так было оформлено фактическое подчинение городов Финикии Антигону, что не мешало ему приказывать царям. Для постройки судов и машин было созданы три предприятия на территории Финикии — в Библе, Триполе и Сидоне. Следовательно, вся Финикия, кроме Tиpa, подчинилась Антигону. Селевк, встав во главе птолемеевского флота, подошел к финикийским берегам и принялся курсировать вдоль них, наводя страх на сторонников Антигона. Тогда Антигон, оставив часть армии во главе с Андроником осаждать Тир, сам двинулся против Яффы и Пазы, чтобы не дать врагу возможности воспользоваться этими портами для сухопутного вторжения. А затем снова лично возглавил осаду Тира.

В скором времени у Антигона, как он и обещал своим сторонникам, появились боевые корабли. С ними он смог перерезать морские коммуникации Тира и замкнуть кольцо блокады города с моря. В Тире начался голод, и после осады, продолжавшейся больше года, город капитулировал. Воины Птолемея получили разрешение свободно уйти, а Антигон разместил в Тире свой гарнизон. По-видимому, Антигон захватил и птолемеевские корабли, стоявшие в тирской гавани. В итоге у него собрался значительный флот, часть которого он даже мог направить на помощь своим союзникам в Грецию (Diod., XIX, 56–62). Теперь вся Передняя Азия находилась в руках Антигона. Но когда Кассандр стал активно действовать в Малой Азии, Антигону пришлось с основной армией отправиться туда. Чтобы наблюдать за Птолемеем и не дать ему возможности открыть военные действия, он оставил в Сирии, точнее в Палестине, часть войска во главе со своим сыном Деметрием. Поскольку тому было всего 22 года и он не имел никакого военного опыта, Антигон приставил к нему опытных советников, бывших полководцев Александра (Diod., XIX, 69).

Опасения Антигона по поводу действий Птолемея скоро оправдались. Инициатором нового тура борьбы стал Селевк, понимавший, что без захвата Сирии вернуть Вавилонию он не сможет. По его совету Птолемей, подготовившийся к новой войне, в 312 г. до н. э. вторгся в Палестину. Вопреки рекомендациям своих более опытных наставников Деметрий выступил навстречу Птолемею, и около Газы произошло грандиозное сражение, в котором армия Деметрия была разбита. Деметрий бежал в Ашдод, а затем в Триполь, расположенный на севере Финикии, но и там не удержался и ушел в Киликию. Однако в финикийских городах еще оставались гарнизоны, и Птолемею пришлось Финикию завоевывать. С сидонским гарнизоном он сумел договориться, но командир гарнизона в Тире Андроник оставался верен Антигону. Не решаясь ни штурмовать, ни осаждать город, Птолемей попытался воздействовать на воинов тирского гарнизона. И это ему удалось. Те подняли мятеж и впустили Птолемея в город. Андроник бежал, попал в руки Птолемея, но, вопреки опасениям, был им помилован. Еще ранее, сразу после битвы при Газе, Птолемей дал Селевку отряд, с помощью которого тот снова завладел Вавилоном. Птолемей, таким образом, и помог своему союзнику, и избавился от потенциального соперника. Но война за Сирию на этом не закончилась.