История библейских стран

Уже в конце 246 или в самом начале 245 г. до н. э. Селевк II со всей своей армией двинулся из Малой Азии в Сирию и утвердил там свое господство. Хуже пошли у Селев-ка дела, когда он попытался использовать свой успех и вторгнуться в Келесирию. Он был вынужден потребовать подкрепления из Малой Азии, и это вызвало там недовольство. Лаодика, желая добиться власти и для своего второго сына — Антиоха Гиеракса, использовала это и потребовала от Селевка, чтобы он отдал Малую Азию своему младшему брату при условии признания тем его верховенства. Селевк был вынужден принять это требование, но вести в таких условиях войну он не мог. В 241 г. до н. э. был заключен мир, в соответствии с которым граница между державами Птолееев и Селевкидов в целом осталась почти неизменной. Но Птолемей все же кое-что приобрел: в частности, за ним осталась Селевкия, приморский город, фактически служивший гаванью Антиохии (Pol., V, 58, 10–11). Видимо, во время войны Селевк отнять ее у армии Птолемея не смог. Такой исход войны предопределил возобновление военных действий в будущем.

Очередная IV Сирийская война началась в 221 г. до н. э. по инициативе молодого Антиоха III, второго преемника и младшего сына Селевка II. Поход в Келесирию он начал планировать сразу же после прихода к власти, а после смерти Птолемея III и вступления на египетский трон его сына Птолемея IV, довольно слабого правителя, успех казался вполне реальным. Правда, положение Антиоха осложнилось восстанием в восточных областях его державы. Но на первое время царь счел возможным отправить против мятежников своих полководцев, а сам во главе своих основных сил выступил против Птолемея. Однако прорваться в Келесирию Антиоху не удалось, т. к. войска Птолемея заняли на самой удобной дороге все важнейшие пункты, и выбить их воины Антиоха не смогли. К тому же события на востоке государства, а затем и в Малой Азии заставили царя обратить на них более пристальное внимание, так что только после восстановления там порядка Антиох наконец-то все силы обратил против Птолемея. В 219 г. до н. э. его войска взяли Селевкию, куда он перенес свою резиденцию. Птолемеевский наместник в Сирии и Финикии Федот был готов перейти на сторону Антиоха. Но тот не сумел воспользоваться благоприятными обстоятельствами.

В окружении Птолемея IV в это время решающую роль играл незаурядный дипломат Сосибий. Он сумел заключить четырехмесячное перемирие с Антиохом, которое правительство Птолемея использовало для собирания сил. Однако при возобновлении войны успех снова склонился на сторону Антиоха. Своему царю изменили и перешли на сторону врага некоторые командиры птолемеевской армии, и это облегчило Антиоху поход в Келесирию и Палестину. В руках Антиоха оказалась и вся Финикия. Далее он двинулся на Египет. В таких условиях птолемеевское правительство было вынуждено изменить обычному правилу опираться только на войско из греков и македонян. В армию были призваны египтяне, обученные на греческий манер и построенные в фаланги. В 217 г. до н. э. у Рафии произошла решающая битва, и главную роль в ней сыграли египетские воины. Антиох был разгромлен и отступил. Птолемей IV, лично командуя армией, стал преследовать противника. Он не только вернул себе Келесирию, но и вторгся в Селевкидскую Сирию. Однако Антиох III, собрав новые силы, нанес Птолемею ответный удар и заставил того отступить. Но закрепить победу и продолжить войну сил у Антиоха уже не было. Осенью 217 г. до н. э. было заключено перемирие, а затем и мир. Антиох вернул себе Селев-кию, ранее захваченную Птолемеем III, но добиться своей главной цели — изгнать Птолемеев из Азии — он не смог (Pol., V, 31; 34–42; 58–70, 79–87).

В конце III в. до и э. положение в Западной Азии изменилось. Антиох предпринял блестящий военный поход на Восток и теперь находился в зените своего могущества. В 204 г. до н. э. умер Птолемей IV, и старые враги Птолемеев — Селевкиды и Македония — решили этим воспользоваться. Зимой 203–202 г. до н. э. меящу Антиохом III и македонским царем Филиппом V был заключен тайный договор о разделе державы Птолемеев (Pol., III, 2, 8). И весной 202 г. до н. э. армия Антиоха вторглась в Келесирию. Правда, добиться своих целей союзники не сумели, так как Филипп завяз в греческих делах и активно действовать против Птолемея V не мог. Армия же Антиоха сражалась успешно. Она овладела практически всем восточным побережьем Средиземного моря. Сопротивление ей оказала Газа, но и оно было довольно быстро сломлено. В 200 г. до и э. птолемеевская армия вторглась в Иудею, но вскоре Антиох, сам возглавивший свое войско, разбил птолемеевского полководца Скопаса около истока Иордана Скопас отступил в Сидон и после недолгой осады сдался в обмен на обещание предоставить ему возможность свободного выхода из города. После этого Келесирия, Финикия и Палестина практически полностью перешли под власть Селевкидов. Официально война продолжалась, но практически военные действия на этом прекратились. Только получив известие о смерти Птолемея V, Антиох попытался воспользоваться ситуацией и организовал морскую экспедицию в Египет. Однако буря уничтожила селевкидский флот, а весть о смерти Птолемея оказалась ложной. И тогда Антиох решил пойти на мировую. Приблизительно в 195 г. до н. э. был заключен мирный договор, по которому Птолемеи лишились всех своих владений вне Египта, кроме Кипра и Кирены. Они перешли к Селевкидам (WiII, 1967, 101–102). Договор был скреплен браком Птолемея V и дочери Антиоха Клеопатры.

Позже, когда на троне в Антиохии сидел уже Антиох IV, произошла новая Сирийская война, но Птолемеи не только не сумели отвоевать свои азиатские владения, но чуть не потеряли Египет, где их власть была спасена только благодаря вмешательству Рима. Финикия, Палестина и Южная Сирия остались за Селевкидами. На захваченной территории, которая при Птолемеях составляла один округ, были организованы, хотя, по-видимому, и не сразу, четыре новые сатрапии. Они были присоединены к Селевкидской Сирии, также состоявшей из четырех сатрапий (Strabo., XVI, 2, 4). Таким образом, Сиро-Палестинский регион снова был объединен под властью одного владыки — царя из династии Селевкидоа

Приблизительно за 130–140 лет, миновавших после завоевания этого региона Александром, там произошли огромные и необратимые изменения. Воины Александра разрушили "стену", разделявшую Восток и Запад. Разумеется, эта преграда была достаточно прозрачной, связи между Ближним Востоком и Европой, особенно между Финикией и Грецией, были довольно тесными. Но это были, хотя и не всегда равноправные, партнерские отношения, и партнеры оставались самостоятельными единицами. Теперь же Ближний Восток стал частью единой системы, в которой греческий элемент имеет первостепенное значение. Он определил содержание новой эпохи — эпохи эллинизма. Большую роль в этом, конечно, сыграло македонское завоевание. Македоняне в это время сами были уже глубоко эллинизированы, они говорили на греческом языке, поклонялись греческим богам и во многом ощущали себя эллинами. Да и собственно греки составляли значительную часть воинов и Александра, и диадохов.

Вслед за греко-македонскими воинами на Восток устремились массы македонян и греков из разных полисов. На Востоке все они слились в единый слой эллинов, в целом занимавших более высокое положение, чем подчиненные народы. Казалось, исполнялась мечта греческого ритора позднеклассического времени Исократа: перенести бедствия Эллады в Азию, а богатства Азии в Элладу (Фролов, 1991, 335). Эллинами были цари и многочисленные придворные, эллинской была наемная армия, чиновничество, особенно высшее, также состояло из эллинов. Греческий язык стал официальным языком новых государств. Эллинские нормы в значительной степени определяли образ жизни всего Ближнего Востока, особенно его аристократии, которая стремилась войти в правящий слой новых государств, а для этого нужно было принять и греческий язык, и греческую культуру, и эллинский образ жизни.

Идеальной формой жизни и объединения греков был город полисного типа, т. е. суверенная гражданская община, противопоставленная жившим там же и эксплуатируемым гражданами рабам и метекам (Фролов, 1988, 227–228). Чрезвычайно важной стороной эллинизма становится активная урбанизация. Никогда прежде в Сирии не строилось столько городов (WiII, 1995, 457). Еще Александр Македонский основал их множество. В Заиорданье он (или от его имени Пердикка) заложил ряд городов для греческих и македонских колонистов и ветеранов (Шифман, 1988, 101). Эту политику продолжили его преемники. Антигон на берегу Оронта (в его нижнем течении) основал Антигонию, которую намеревался сделать если не столицей, то важным опорным пунктом в борьбе за власть в Азии (Diod., XX, 47; Strabo., XVI, 2, 4). Однако этот город не пережил правления своего основателя. Селевк почти сразу после битвы при Ипсе разрушил его, а жителей перевел в основанный им новый город. Селевк вообще очень активно занимался созданием новых городов, возводя различные Селевкии, Антиохии, Лаодикеи, Апамеи и присваивая им имена уже существующих греческих либо македонских городов (Арр. Syr., 57). В результате в Селевкидской Сирии и Заиорданье возникло большое количество эллинистических полисов, по существу являвшимися греческими колониями (Шифман, 1977, 12–17; Бикерман, 1985, 147–153; Свенцицкая, 1989, 322–323; Голубцова, 1992, 75–79; Aymard, Auboyer, 1994, 458–460). Эти города, будучи ячейками античного общества в восточной среде, играли громадную роль как в укреплении власти царей над их восточными подданными, так и в распространении античных принципов организации жизни и эллинистической культуры в этом регионе В экономическом плане они оставили далеко позади такие старые восточные города, как например, Дамаск (Niederwimmer, 1979, 1372), хотя, разумеется, говорить о полной потере своего значения восточными городами, в том числе тем же Дамаском, нельзя. И все же важнейшим центром Сирии становится вскоре ставшая столицей державы Селевкидов Антиохия, куда Селевк переселил жителей разрушенной им Антигонии.

На территории, подвластной Птолемеям, сложилось несколько иное положение. Келесирия и прилегающие к ней Финикия и Палестина с Заиорданьем имели очень большое значение для Птолемеев. Уже говорилось о роли этой территории в военной стратегии Птолемеев, начиная с основателя династии. Особенно важно для обеспечения морской мощи было обладание морским побережьем с его старинными портами. К финикийским портам выходили важные торговые пути, по которым доставляли ценные товары Востока и Аравии И эти пути, по крайней мере аравийские, частично проходили через Палестину и Заиорданье. и, наконец, традиционно огромное значение для безлесного Египта (WiII, 1966, 139–155; Heinen, 1984, 440–441) имел ливанский лес. Вот почему Птолемеи всеми силами стремились не только удержать за собой эти территории, но и расширить их. Само название "Сирия и Финикия", которое они дали этим своим владениям, говорит об их претензиях и на часть Сирии, управлявшуюся Селевкидами. Но своей основной цели здесь они добивались иным путем, нежели Селевкиды.

Нам не известны полисы, основанные Птолемеями на территории Палестины, Келесирии, Финикии. Тем не менее, эллинизм в самом широком смысле слова стал активно проникать и сюда. Птолемеи включили свои азиатские владения в общую политическую и экономическую систему государства. И это привело к значительным изменениям внутренней жизни этих территорий. Важнейшими центрами на палестинском побережье становятся Газа и Акко, получивший название Птолемаида. Газа даже чеканит свои монеты. Втягивание местного населения в общую жизнь державы, а также необходимость в условиях политической нестабильности строить укрепления тоже вели к урбанизации, хотя и на другой основе: перестраивались уже существовавшие города и создавались новые поселения, но не греко-македонские, а местные (Harrison, 1994, 101–104; Berlin, 1997, 4—14). На этих землях Птолемеи селили своих военных колонистов, и они вскоре составили значительную часть населения местных городов. Кроме того, во многих городах размещались гарнизоны, и солдаты-эллины, разумеется, тоже становились важным фактором эллинизации (Heinen, 1984, 441–442). Однако вне городов еще существовали традиции старых цивилизаций, в III в. до н. э. еще мало испытавших воздействие эллинизма (Harrison, 1994, 104). Лишь постепенно это воздействие становится все более ощутимым, в том числе и в политической сфере.

Важные политические изменения происходят в финикийских городах. В первое время во главе их по-прежнему стояли цари, называвшиеся так же, как в прежние эпохи, например, "царь сидонян" (IG II, 1371). Как уже говорилось, эти города не были включены в систему эллинистических сатрапий, их отношения с царями определялись как ????????, т. е. союз, заключенный прежде всего в военных целях, чтобы иметь одних и тех же врагов и друзей, но при этом часто признающий гегемонию одного из союзников (Bellen, 1979, 444). Реально же дело не ограничивалось гегемонией, ибо фактически финикийские города находились под полной властью Птолемеев. Их положение "союзников" ограничивалось существованием собственных царей, признававших власть Птолемеев. Во время своего первого завоевания Финикии Птолемей I, как мы видели, попытался даже вовсе устранить этих царей, но позже смирился с их существованием. В городах стояли птолемеевские гарнизоны, что, конечно, еще более ограничивало их самоуправление. В то же время цари обладали какими-то правами во внешней политике, разумеется, лишь в пределах интересов верховных владык Так, Сидон входил в союз несиотов, а его царь Филокл был видным членом союза (Шифман, 1977, 25), объединявшего острова Эгейского моря, и уже Птолемей I объявил себя его покровителем, а фактически главой (Бенгтсон, 1982, 50).