Чтение онлайн

ЖАНРЫ

История царствования императора Александра I и России в его время. т.5. (1871)

Богданович Модест Иванович

Шрифт:

1) употребить на производство резной работы потребные по смете 20 тысяч рублей из суммы Высочайше назначенной на ободреніе наук и художеств; 2) награвировать рисунки медалей и напечатать их с объясненіями, поручив гравированіе г. Уткину (18).

Император Александр, непреставая помышлять об освобожденіи помещичьих крестьян, считал полезным приступить к тому постепенно, начиная с остзейских губерній, где дворянство, как-бы предупреждая волю Монарха, казалось готовым осуществить его благое намереніе; к тому-же положеніе тамошних крестьян, работавших в фермах и неимевших никакой собственности, было несравнено более достойно сожаленія, нежели положеніе прочих русских крестьян, состоявших на оброке, либо обяяанных работать на своих гос-под. В остзейских губерніях крепостное состояnie было совершенным рабством, которое смягчалось только довольно удовлетворительным образованіем дворянства и духом времени, недопускавшими примененія на самом деле легальной безусловной власти помещиков над их подданными. В последніе годы царствованія Екатерины, по собственному ея внушенію, были обнародованы некоторыя правила для облегченія участи лифляндских крестьян, но эти благодетельныя меры не были приведены в исполненіе. Мы уже имели случай сказать, что Положеніе об улучшеніи состоянія эстляндских крестьян, составленное в 1804 и Высочайше утвержденное в 1805 году, далеко не достигало своего назначенія. Реформы, предпринятая в Пруссіи после Тильзитскаго мира, заставили эстляндское дворянство, в 1811 году, (когда Наполеон уже угрожал нашествіем Россіи), просить о совершенном уничтоженіи

крепостнаго состоянія. Император Александр одобрил условія на сей предмета составленныя дворянским собраніем в Ревеле; но следующія войны замедлили это дело. Тем не менее однакоже особая коммисія, под председательством наследнаго принца Августа голыптейнъольденбургскаго, которой было поручено составить Положеніе для эстляндских крестьян, окончив свой труд в 1815 году, представила его на Высочайшее усмотреніе. Государь утвердил это Положеніе 23 мая (4 іюня) 1816 года. На основаніи заключавшихся в нем постановленій, все крепостные люди эстляндской губерніи переходили в свободное состояніе постепенно, в продолженіи четырнадцати лет. Запрещено эстляндских крестьян, с землею или без земли, по одиночке и целыми семьями, продавать, дарить, закладывать, или иначе за кем-либо укреплять. Эстляндским крестьянам предоставлено право пріобретать в собственность земли и другія недвижимая именія. Эстляндскіе. крестьяне по делам гражданским были подведомственны в первых двух инстандіях судам, состоящим из членов, избираемых ими самими, отчасти из собственная их соеловія, и наказывались только по суду, с соблюденіем предпнсанных в Положеніи форм. Таким образом крестьяне имели к прежным владельцам своим только условный отноіпенія. но, не будучи наделены землею, остались в тяжкой зависимости от помеіциков (І!)).

Два года спустя, курляндскіе крестьяне, по настоянію Императора Александра, получили свободу на таких-же основаніях, какія заключались в эстляндском Положеніи (20).

В августе 1816 года. Государь отправился в Москву, впервые после пожара, истребившаго большую часть нашей первопрестольной столицы. В циркулярной ноте графа Нессельрода к резидентам иностранных дворов в Петербурге было сказано, что „ Император отправился для обозренія губерній наиболее иотерпевших от войны, и чтобы ускорить своим присутствіем исполненіе сделанных распоряженій“. Государь, ныехав из Петербурга, 10 (22) августа, прибыл в Тверь 13-го, и остановясь в тамошнем дворце, нринимал гражданских и военных чинов, посетил ночиваіощія в Соборе Св. мощи, и отиравлсь далее на следующіи день, пріехал в Москву, 15 (27). и остановился в кремлевском дворце. В тот-же день, в 11-м часу утра, Император, вместе с Великим Князем Ииколаем Павловичем. шествовал в Успенскій ( !о-

19

бор, в сопровождены радостных восклиданій Москвитян. У входа в собор, архіепископ Авгусгин, встретив Государя’ со крестом, приветствовал его краткою речыо и заключил слово свое торжественным восклицаніем : „Осанна Всевышнему! Благословен грядый во имя Господне !“ По выслушаніи литургіи и благодарственнаго молебствія, при громе выстрелов и неумолкаемом колокольном звоне, Государь, посетив Архангельскіи и Влаговещенскій соборы, возвратился в кремлевскій дворецъ.

17 (29) августа, назначен был на Красной площади парад. Как только Император выехал из Спасских ворот, народ окружил его коляску. Полиція стала разгонять толпу; но Государь не велел никого трогать, сказав: „тише, тише, как можно тише!" Услышав приказаніе Государя, ближайшіе к нему люди бросились целовать его лошадь, сапоги, платье; „вот как он нас любит!— говорили они друг другу. — Да и мы любим его, также, как добрые его солдаты".

18-го (80-го), вечером, Император, в сопровождены Великаго Князя Николая Павловича, удостоил своим присутствіем великолепный бал, данный дворянством, на который было приглашено полторы тысячи членов и почетнейшее купечество. На следующій день, старшины Благороднаго Собранія приносили Государю благодарность за его посещеніе, и будучи приглашены к обеденном у столу во дворец, были обласканы Монархом, который тогда-же ножаловал им 150 тысяч рубл. на уплату долга, сделаннаго Собраніем для возобновленія своего дома. В тот-же день, Император осматривал Маріинскую больницу, a после обеда ездил на гулянье, ежегодно бывающее в сей день под Донским мо-

настырем, где встречен был народом с изъявленіями живейшей радости.

23 августа (4 сентября), Государь осматривал комнаты Опекунскаго Совета, в которых живут воспитанники и воспитанницы, столовую и прочія принадлежности этого заведенія, а в восем часов отправился на бал к графине Орловой-Чесменской. По множеству экипажей и густым массам народа, наполнявшим все соседственныя улицы и площади, казалось, туда стеклась вся Москва.

30 августа (11 сентября), в торжественный день тезоименитства Государя, рано утром, съехались в Кремль знатнейшіе чиновники, для принесенія поздравленія. За тем, Император шествовал в Успенскій Собор, где архіепископ Августин совершил Божественную литургію и по окончаніи ея благодарственное молебствіе. Вечером, Государь удостоил своим присутствіем бал у главнокомандующаго. В театре после спектакля был маскерад; обновленная, великолепно иллюминованная столица представляла восхитительное зрелище. В тот-же день, последовал Высочайшій манифеста „Первопрестольной Столице Москве“, в коем Государь, вспоминая усердіе и подвиги Москвитян в достопамятный навсегда 1812-й год, изъявлял свою признательность — „для преданія в потомственныя времена толь достославных деяній*. Государь вообще был весьма доволен всем, что видел в Москве, и принимая поздравленія москвитян, сказал, что на будущій год опять пріедет к ним и постарается пробыть у них долее. И действительно — в 1817 году, Государь, на возвратном пути из Кіева, снова посетив Москву, 30 сентября (12 октября). оставался там более четырех меснцев (• ').

В чиеле Высочайших повеленій, данных во время пребыванія Государя в Москве, был следующій указ сенату:

„Пред начатіем войны в 1812 году, при самом отправленіи Моем к арміи, доведены были до сведенія Моего обстоятельства, важность коих понудила Меня удалить от службы тайнаго советника Сперанскаго и действительнаго статскаго советника Магницкаго, к чему во всякое другое время не пристуннл-бы Я без точнаго изследованія, которое в тогдашних обстоятельствах делалось невозможным. По возвраіценіи Моем, приступил Я к внимательному и строгому разсмотренію поступков их, и не нашел убедительных причин к подозреніям, По тому желая преподать им способ усердною службою очистить себя в полной мере, Всемилостивейше пог.елеваю: тайному советнику Сперанскому быть иензенским гражданским губер натором, a действительиому статскому советнику Магницкому Воронеж ским внце-губернаторомъ

Назначеніе Сперанскаго, как и должно было ожидать, подало повод к безконечным толкам. Самый о том указ заключал в себе необъяснимый противоречія : и удаленіе (в действительности — ссылка) столь важнаго государственнаго сановника, „без точнаго изследованія вины его", и желаніе Государя: „дать Сперанскому и Магницкому способ усердною службою очистить себя в полной мере“, между тем, как „по внимательном и строгом разсмотреніи их поступков", не только не обнаружилась какая-либо вина, но даже „не найдено убедительных причин к подозреніямъ“: все это возбудило недоуменія и заставило многих видеть в Сперанском невинную жертву дворской интриги. Действительно — ежели можно вполне верить показа-ніям де-Санглена — главным орудіеи паденія Сперанскаго были непріятелиего Балашев и Армфельдт. что впрочем немешало им враждовать между собою. Император Александр знал их взаимньтя отношенія, но терпел их при себе, полагая, как он однажды сказал де-Санглену, что „к сожаленію, интриганты в государстве бывают также полезны, как и честные люди, а иногда даже и более“. Впрочем, главным, оиаснейіпим непріятелем Сперанскаго был современный дух общества в обеих столидах. Государь, ;а несколько дней до паденія Сперанскаго, говоря с де - Сангленом, сказал ему: „Из донесенія графа Растопчи на о московских толках,

вижу, что там ненавидят Сперанскаго; полагают, что он, при учрежденіи министерств и совета. хитро подкопался под самодержавіе. Здесь в Петербурге он также возбудил общую ненависть к себе, и везде в народе порицают все им сделанное : следовательно — учрежденіе министерств — ошибка. Кажется, Сперанскій не совсем понял план Лагарпа, моего наставника, котораго люблю и почитаю, как только благодетеля любить и чтить возможно. Я дам вам его проек т; сравните его с учрежденіемъ“. На следуюіцій день, Армфельдт, которому Государь сказал о поручен!» им данном де-Санглену, стал уговаривать де-Санглена, чтобы он хорошенько отделал Сперанскаго, уверяя, что это понравится Государю (Arrangez bien Speransky: cela plaira). Когда-же де-Санглен отвечал, что выскажет всю правду, Армфельдть, прервав его речь, сказал : „Так знайте-же, что Сперанский, прав-ли он или виноват, пострадает. Это необходимо, чтобы привязать народ к Государю, для войны, которую должно сделать народною" (Sachez que Speransky, fautif ou non, doit ^etre immol'e;

l ’est indispensable pour rallier la nation au chef de l’'etat et pour une guerre qu'il faut rendre nationale) (23).

Не место здесь доказывать, что для возбужденія русскаго народа к борьбе на жизнь и смерть с Наполеоном, небьтло необходимости пожертвовать Сперанским, да и самыя душевныя свойства Императора Александра не допускают мысли, чтобы он поступил жестоко в отношеніи столь близкаго к себе человека, еслибы считал его совершенно невинным. Враги Сперанскаго успели уверить Государя, что государственныя преобразованія и меры по части финансов, исполненныя по иниціативе Сперанскаго, клонились умышленно к разстройству суіцествующаго порядка; что Сперанскій позволял себе порицать действія правительства и выказывал нристрастіе к Наполеону и Францу зам, и проч. Но можно-ли упрекать Сперанскаго в том, что не все предпринятая у нас реформы увенчались успехом? Что-же касается до обвиненія в порицаніи правительства, то сам Сперанскій сознавался, что ему случалось.выражать свое мненіе о разных учрежденіях, которыя он, как и все благомыслящіе люди и даже сам Государь, находил несообразными; нескрывал Сперанскій и того, что он не мог оставаться равнодушным в отношеніи людей, облеченньтх доверіем правительства и препятствовавших успеху порученнаго им дела. Но Сиеранскій отвергал с негодованіем мысль, чтобы когда-либо он мог заочно порицать распоряженія Государя, коих сам в последніе годы был близким исполнителем (24).

При отнравленіи Сперанскаго в Нижній-Новгороду миниетр полиціи Валашов писал тамошнему губернатору, о Высочайшем повеленіи: во 1-х. иметь бдительное наблюденіе, чтобы переписка Спе-ранскаго была доставляема в Петербургу для доклада Государю; во 2-ху доносить о всех лица s у с коими он будет вести знакомство, и вообще о всем, в отношеніи к настоящему положенію его, что может быть достойно примечанія. Далее - в предписаніи было сказано: „Впрочсм Государю Императору благоугодно, дабы тайному советнику Сперанскому, во время пребыианія его в Нижнем-Новгороде, оказываема была всякая пристойность но его чину“. Исполняя Высочайшее повеленіе, исправлявший, за отсутствіем губернатора, должность его, вице-губернатор Крюков доносил министру полицш о всех лицах посещавших Сперанскаго, а иногда и о разговорах их; в одном из этихь донесеній, Крюков писал, что, 6 августа, преосвященный епископ Моисей давал обеденный столу и что бывшій тут тайный советник Сперанскій обедать не остался, но „между закускою, занимался с преосвященным обоюдными разговорами, кои доведя до нынешнид военных действій, говорил о Наполеоне и о успехах его предпріятій, к чему г. Сперанскій дополнил. что в прошедшія кампаніи, в немецких областях, при завоеваніи их. он, Наполеон щадил духовенство, оказывал ему уваженіе и храмов не допускал до разграбленія, но еще, для сбереженія их, приставлять караулъ“ (2R).

Донесеніе Крюкова пришло в Петербурга одновременно съследующим писвмом Государю графа Растопчина, из Москвы: „Я послал графу Толстому 29) извещеніе об этом злом Сперанском. Сталыпин и Злобин, действуя по его наущенію, стараются ослабить усердіе народа страхом. Необ-ходило, как можно скорее, предупредить исполноніе направленных против Вас, вредных намереній“... П-

15-го,. в день празднованія коронадіи Императора Александра, после обедни, Сперанскій явился с поздравленіем к старшему лицу в городе, графу Толстому, где застал Карамзина, искавшаго со многими другими убежища в. Нижнем. Здесь они впервые лично познакомились. Спустя час, прискакал из Петербурга к Толстому фельдъегерь с собственноручным Высочайшим рескриптом, в коем, после нескольких слов о военных обстолтельствах и ополченіи, было прибавлено: „при сем прилагаю рапорт вице-губернатора нижегородскаго о тайном советнике Сперанском. Если оно справедливо, то отправить сего вреднаго человека под караулом в Пермь, с предписаніем губернатору, от Моего имени, иметь его под тесным присмотром и отвечать за все его шаги и поведеніе" (27). В тот-же день, Сперанскій был отправлен, с частным приставом Козловым, в Пермь. Положеніе его в первое время пребыванія в Перми было несравненно грустнее и безотраднее прежняго, в Нижнем-Новгороде, где он ветречал сочувствіе и уваженіе; напротив того, нермскіе жители, из коих многіе не имели понятія о минувшем значеніи опальнаго сановника, считали его важным государственным преступником; даже французскіе пленные уклонялись от встречи с „изменником своему отечеству", гнушаясь принимать от него ту милостыню, за которою жадно протягивали руку другим. Чувствуя себя незаслуживпшм такой участи, Сиеранскій два раза писал графу Толстому, прилагая каждый раз письмо Государю, но Толстой, вероятно разделяя обіцее пред-убежденіе против Сперанскаго, не отважился передавать его просьбы. Сперанскій, стесненный недостатком в средствах и постоянно преследуемый оскорблениями, наконец решился довести о том до сведенія Государя чрез Балашева, и по его ходатайству темная участь страдальца озарилась первым лучем Царской милости. Высочайше повелено: „Пребывающему в Перми" тайному советнику Сперанскому производить содержанія по 6,000 рублей в год. Тогда-же с.-петербургскій митрополит Амвросій писал архіерею Іустину, поручая передать поклон от его имени Сперанскому, и тем самым намекая, как обходиться впредь с сосланным сановником. Вести из Петербурга изменили обращеніе с Сперанским; все старались с ним сблизиться; не было ни одного званаго обеда, вечера, имянин, свадеб, куда-бы его не приглашали. С своей стороны, он, не отказывая никому, пленяя всех умом и добротою, вскоре пріобрел искреннюю любовь и общее уважаніе (28).

Ободренный снисхожденіем Монарха, Сперанскій питал себя надеждою оправдать себя и возбудить в Государе память — и заслуг своих — и прежних к нему отношеній. Для этого надлежало писать к Государю и переслать письмо так, чтобы оно дошло к нему. Сперанскій отправил свою семью в принадлежавшее ему сельцо Великополье, лежащее в 9-ти верстах от Новгорода, и вручил дочери письмо на имя Государя, с наставленіем, как передать его в тайне другу, оставшемуся верным и в невзгоде, г-же Кремер. В записке, приложенной к письму, стольже откровенной сколько искусно составленной, Сперанскій начертал образ своей политической жизни, оправдывался от взведенных на него наветов, и в заключеніе иросилъ единой милости: дозволить ему провести с семейством остаток жизни в деревне своей. „Если в сем уединеніи—писал Сперанскій—угодно будет поручить мне окончить какую-либо часть публичных законов, разумея гражданскую, уголовную, или судебную, я приму сіе личное от Вашего Величества порученіе с радостію и исполню его без всякой помощи, с усердіем, не ища другой награды, как только, свободы и забвенгл. Бог, общій отец и судія Государей и их подданных, да благословит благія намеренія Вашего Величества на пользу государства, да ниспошлет Вам исполнителей кротких без малодушія и усердных без властолюбія. Сіе будет навсегда предметом желаній человека, коего многіе в службе могут быть счастливее, но никто не может быть лично Вам преданнее" (29).

Поделиться с друзьями: