История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны
Шрифт:
«В заключение, — уточнил Пико на заседании Французского общества дешевого жилья [295] в феврале 1905 года, — законы от 1894 и 1895 годов задолжали французским строительным компаниям более пяти с половиной миллионов, тогда как Сберегательная и пенсионная касса Бельгии выделила более пятидесяти миллионов на строительство в Бельгии. Маленькая страна с населением в шесть раз меньше нашего сделала дело в десять раз значительнее нашего!»
Таким образом, все остается на уровне благотворительности. В 1905 году, как и до 1894-го, в судьбах миллионов семей не произошло никаких улучшений. «Рабочий живет так, как может, а не так, как хочет. Он не может выбирать между просторной квартирой и конурой; ему предоставляют одну или две комнаты, почти никогда — три; сколько бы детей у него ни было, ему приходится довольствоваться тем, что ему предлагают, и платить назначенную цену. В первую очередь полагается соблюдать требования собственника жилья». Этот вывод сделан на основании обследования
295
Bulletin de la societe francaise des habitations a bon marchee. 1890. No. 3. P. 204–224; 1891. No. 3. P. 316–346. См. также: Marrey B. Rhone–Alpes. Paris: Ed. de l’Equerre, 1982.
Такая ситуация очень плохо сказывалась на семьях и морали. «Рабочий, тратящий на жилье 12–15% заработка и при этом живущий с женой и детьми в ужасающей тесноте, духоте, антисанитарии, пользуется любой возможностью уйти из дома. Недовольный собой, своим окружением, пребывая в плохом настроении, он влезает в долги и, случается, бросает работу. Не в силах победить нищету, он кочует из города в город, и его дети мечтают лишь о том моменте, когда они станут свободны и смогут вырваться из этой среды». Так писал автор работы о жилье рабочих в округе Маренн в 1898 году.
Общественная инициатива частных лиц в жилищном секторе потерпела неудачу. Социальное неблагополучие чувствовалось сильнее, чем когда–либо. Да и могло ли быть иначе в условиях соглашательства с властью? Промышленники и банкиры приняли Республику только на условиях ее полного невмешательства в дело накопления капиталов. Игра на бирже была гораздо более доходным делом, нежели строительство дешевого жилья, и правящие классы — и их клиенты–рантье — с жаром отдались ей [296] . По признанию Леона Сэя [297] , одного из руководителей Третьей республики, «благотворительность имеет границы, а хорошее размещение капитала–нет».
296
Согласно Ежегодному статистическому справочнику за 1894 год (Annuaire statistique de la France, annee 1894), количество котируемых ценностей на Парижской бирже в этом году возросло до 938. В 1869 году оно составляло 402. — Примеч. авт.
297
Леон Сэй (1826–1896) — французский экономист, дипломат, государственный деятель.
От фаланстера к рабочим поселкам
Фаланстер инженера Консидерана
Концепция унитарного жилья, изобретение Шарля Фурье, вызвала к жизни — скрыто или явно — появление множества систем и конкретных опытов в области строительства жилья для народа, и так продолжается до наших дней: подсчет денег пророка Гармонии не прекращается. Проницательный наблюдатель реальности своей эпохи, он не мог игнорировать то, что бросалось в глаза: «Наши моралисты, противники совместного труда представителей разных полов, не видят ничего ужасного в том, что три десятка бедняков, мужчин и женщин, набиваются, как селедки в бочку, на чердаки, вперемешку с больными. Цивилизованный обычай это допускает» [298] . Фурье не понаслышке знал «грязные и уродливые города» [299] и деревни, «скопище отвратительных хижин» [300] .
298
Fourier Ch. La Fausse Industrie… Paris: Bossange, 1835–1836. 2 vol.
299
Из рекламного объявления книги Фурье «Nouveau Monde industriel et societaire» (1830).
300
Fourier Ch. Traite de l’association domestique–agricole. Paris: Bossange, 1822.
В его идеальном обществе люди будут жить не в «хаотически стоящих домишках, соревнующихся, который из них грязнее и уродливее», — семьи будут жить в «фаланстерах» или «общественных дворцах», вмещающих до трех с половиной тысяч человек. Фурье приводит схематический план своего фаланстера и дает краткое пояснение к нему. Мысль будет подхвачена Виктором Консидераном, одним из первых популяризаторов идей Фурье [301] .
Здание, которое воображает Консидеран, повторяет прототип, придуманный учителем, однако, будучи инженером, он дополняет проект большим количеством технических подробностей и формул. Вот как Консидеран описывает
структуру нового жилья: «В нем все предусмотрено, организовано и скомбинировано, и человек по–хозяйски управляет водой, воздухом и теплом». Горячая и холодная вода будет проведена в каждую квартиру, будет установлено центральное отопление: «Одного центрального калорифера будет достаточно, чтобы распространять тепло по всем частям здания: подавать его на галереи, в мастерские, — залы и квартиры. Тепло будет проводиться по системе труб, снабженных кранами, при помощи которых можно регулировать температуру в любой точке общественного дворца».301
Considerant V Op. cit.
Предполагается, что фаланстер будет разделен на рассчитанные на любой кошелек квартиры с мебелью или без нее. Благодаря централизованйому снабжению цены на еду в местном ресторане будут приемлемыми. Все квартиры на каждом этаже будут выходить на застекленную галерею, открытую летом и отапливаемую зимой; галерея обеспечит единство общественного дворца: «Галерея, которая опоясывает здание, соединяет все его части в единое целое, обеспечивает контакт центра и периферии здания, является каналом, по которому циркулирует жизнь в большом теле фаланстера, артерией, по которой из сердца ко всем венам переносится кровь» [302] .
302
Представляется, что идея улицы–галереи очень заинтересовала современников Фурье. В 1930-е годы Тиссо в работе «Сравнение Парижа и Лондона» рассматривает некоторые механизмы, явно позаимствованные у фаланстера, включая центральное отопление. К этому новому комфорту он добавляет также лифт: «Можно будет подниматься и спускаться при помощи машин, работающих на паровой или механической тяге». — Примеч. авт.
Функциональное здание фаланстера не будет только лишь «машиной для проживания»: «Там надо будет гармонично соединить воду, огонь, свет, гранит и металлы; это будет творческий процесс!» «Этот идеал слишком красив, чтобы его невозможно было создать!» — патетически завершил Консидеран свой труд. «Если у вас есть жилье, то у других его нет! Многие люди страдают зимой от холода, летом от жары, вам это известно? Есть и такие, чьи соломенные тюфяки промокают, когда на улице дождь, чей пол превращается в грязь! Человек не создан для того, чтобы жить в берлоге. Человек — это не животное, он не может жить в норе. Это человек, он нуждается в жилье!»
Нет такой абсурдной проблемы, которую человечество не попыталось бы решить, и идея соединения законов гармоничной архитектуры с человеческим организмом встретила сопротивление. Военный инженер Консидеран знал, какие миллиарды ежегодно идут в Европе на нужды армии. Нельзя ли потратить часть этих денег более продуктивно и легко, инвестируя их не в военный корабль, а в строительство жилья? «Неужели проще отправить 1800 человек в открытый океан, чем построить жилье для крестьян где–нибудь в Шампани или в Босе?»
Депутат Учредительного собрания при Второй республике, Консидеран 14 июля 1849 года внес проект закона о государственном финансировании жилищных товариществ. Речь шла о том, чтобы поселить пятьсот человек на территории поблизости от Парижа. Государство должно было бы построить за свой счет дома, собственность на которые вернулась бы к нему в конце срока концессии. Собрание не стало обсуждать этот проект. Однако последователи Фурье не отказались от основной идеи фурьеризма. Они подхватили инициативу Консидерана, слегка видоизменив ее.
В первых рядах этих борцов мы видим романиста Эжена Сю, интерес к мнению которого в народной среде был весьма значителен. Без сомнения, этот писатель очень поспособствовал распространению идей Фурье. Промышленник Франсуа Арди, герой его романа «Вечный жид», увидевшего свет в 1844 году, практикует фурьеризм, сам того не зная. В пригороде Париже он возвел для своих рабочих «дом–коммуну», соответствующий канонам хозяина, с квартирами, состоящими из комнаты и уборной для одиноких жильцов, из трех комнат — для семей.
Каплан и его «семейный дворец»
Надо сказать, что ни один фаланстер еще не возник в социальном пространстве, когда архитектор Виктор Каллан [303] в 1850-х годах возобновил проект Фурье, назвав его «семейным дворцом». Его вдохновила основная идея теории мэтра: «Семейный дворец — это план социального единства, основанный на личной свободе, адаптированный к домашним нуждам и выступающий в новой архитектурной форме, которую возможно реализовать повсюду. Собрать в одной точке как минимум сотню семей; разместить их в просторном гармоничном доме, чтобы каждый мог там существовать свободно; научить их с умом комбинировать свои силы и расходы и благодаря этому многократно увеличивать сумму; наконец, вывести людей из состояния изоляции и враждебности и сблизить их: такова фундаментальная задача этой концепции».
303
О Каллане см. нашу работу «Les Origines du logement social en France» // Op. cit. Ch. IV. P. 153–160.