История четвертая. Гарри и Тремудрые тайны

– Точно!
– вспомнила Гермиона.
– Мне такое не к лицу, потому что у меня теплая цветовая гамма, а Хагриду как раз пойдет холодная. Гляди, так?

– Ага… - кивнул я, глядя, как костюм медленно меняет цвет.
– И надо что-то сделать с фасоном, такое носили лет сорок назад, если не больше! Опять же, вспомни Регулуса, он тот еще щеголь.

– Больше всего Хагриду пошли бы кожаные штаны с заклепками и косуха, - проворчала Гермиона, - но если он хочет костюм, будет ему костюм! Сооруди-ка из чего-нибудь манекен, прикинем, как будет лучше… Фасон, как у Блэков, Хагриду не годится, фигура не та. Сам посуди, они высокие, широкоплечие, бедра узкие, сами худощавые, а он квадратный… даже кубический. Ничего! Справимся!

Когда Хагрид ввалился в хижину, оставляя за собой мокрые следы и благоухая дегтярным мылом, мы как раз закончили. Гермиона несколько увлеклась, поэтому вместо пиджака у нее получилось нечто вроде помеси камзола с сюртуком. Выглядело это несколько эклектично, но симпатично. Брюки трансформировались в бриджи, а здоровенные ботинки Хагрида - в щегольские сапоги с серебряными пряжками (Гермиона решила, что чулки с башмаками - это уже перебор). Заключительным жестом подруга перекрасила хагридову рубашку, сделав из клетчатой ослепительно-белой, и на том остановилась.

– Ну-с, - сказала она, пока Хагрид с приоткрытым ртом разглядывал это великолепие.
– Нравится?

– Ы… - растерянно ответил тот и осторожно потрогал пальцем костюм.

– Неплохо нас обучили трансфигурации, а?
– спросил я.

– О-о-о!
– восторженно протянул Хагрид.

– Теперь прическа… - Гермиона обошла вокруг остолбеневшего Хагрида и пару раз взмахнула палочкой.

Буйная грива лесничего сама собой расчесалась и собралась в пышный конский хвост, который Гермиона тут же украсила скромным бантиком, как у кавалеров на старинных портретах. Борода укоротилась вдвое и завилась крупными кольцами.

– Так-то лучше, - довольно сказала подруга и добавила: - Я выйду, а ты одевайся. Гарри подгонит по размеру, если что.

Ну, должен сказать, облачившись в дизайнерский костюм, Хагрид сделался… гм… не внушительнее, куда уж еще-то, но как-то представительнее, что ли?

– Ну и как я, Гарри?
– шепотом спросил он, пытаясь разглядеть себя со всех сторон. Зеркала у него в хижине не было.

– Во!
– показал я оба больших пальца.
– Отпад!

– А галстук?
– волновался Хагрид.
– Как же без галстука?

– Он сюда не подходит, - встряла Гермиона, подслушивавшая под дверью, и вошла.
– Нужен шейный платок, вот!

Она живо трансфигурировала галстук в этот самый платок и повязала его, опять же, как у тех старинных кавалеров. Вышло очень импозантно. Хотя, как по мне, под бородой все равно видно не было.

– Вот теперь можешь идти, - сказала Гермиона.
– Главное, не смущайся и не суй руки в карманы… Руки!

– Что?!
– испугался Хагрид.

– Разве можно с такими ногтями на свидание… - проворчала она, очередным взмахом палочки приводя в самом деле запущенные руки лесничего в порядок.
– Готово! Ваш выход, мистер Хагрид!

– А… одеколон?
– с надеждой спросил он.

– Не надо, - с нажимом ответила Гермиона.
– Дама не оценит такого амбре. Натри мятой за ушами, если уж так хочется изысканно пахнуть.

Хагрид глубоко вздохнул и вышел из хижины, как гладиатор на арену с тиграми.

Мы подглядывали в окошко: из кареты выходили шармбатонцы, возглавляемые мадам Максим, спешили на праздник. Слов Хагрида не было слышно, но глядел он на великаншу затуманенно-восторженным взором.

Мадам Максим окинула его взглядом, удивленно приподняла брови и милостиво подала ему руку, которую он и облобызал, как директор вчера. Великанша благосклонно улыбнулась и, опираясь на локоть Хагрида, двинулась к замку. Ее подопечные спешили позади.

– Вот что значит хороший прикид!
– довольно сказала Гермиона.
– Идем, пора уже…

По пути мы столкнулись с дурмштранговцами, и подруга приняла боевую стойку, но тут же разочарованно вздохнула: подойти к Краму не было никакой возможности, рядом с Каркаровым-то… Но, зная Гермиону, я мог сказать, что она не сдастся!

*

Ужин тянулся нескончаемо, и если бы не возможность наблюдать за брачными танцами Хагрида, я бы заскучал. По-моему, на него все смотрели, не веря глазам своим, Дамблдор - и тот не сразу проморгался, а Снейп разглядывал свой кубок, явно размышляя, не подлили ли туда чего-нибудь галлюциногенного. Хагрид, тем временем, позабыв о своем косноязычии и языковом барьере, о чем-то увлеченно рассказывая мадам Максим (судя по жестам, о каком-то монстре), а она улыбалась вполне благожелательно.

– Ну и кто из них тут Золушка?
– шепнул я Гермионе. Она выплюнула косточку от персика и серьезно ответила:

– В отличие от феиного творения, этот костюм в полночь в лохмотья не превратится!

Я хмыкнул и принялся разглядывать мистера Крауча. В то время, как все уже извелись от ожидания, он выглядел до странного безучастным, погруженным в себя.

«Может, на службе дел полно, а он тут штаны просиживает?» - подумал я, осторожно взглянув на его струны, и дернулся от неожиданности, разлив сок.

– Ты чего?
– спросила Гермиона.

– Присмотрись к Краучу, - шепотом ответил я.
– Внимательно…

Она вгляделась и приоткрыла рот. Я поспешил заткнуть его очередным персиком. Тогда Гермиона вопросительно вытаращила глаза, но я развел руками и шепнул:

– После пира обсудим.

– Кубок огня вот-вот примет решение, - наконец-то начал Дамблдор.
– Думаю, ему требуется ещё минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в смежную комнату, - он указал на дверь позади профессорского стола.
– Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам.

– Осталась одна секунда, - сказал Ли Джордан. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.

Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещённый огнём, опять синевато-белым, и громко, отчётливо прочитал:

– Чемпион Дурмштранга - Виктор Крам!

Зал содрогнулся от грома аплодисментов и восторженных криков.

– Все, мне однозначно нужен его автограф!
– заявила Гермиона, хищно глядя на Крама, который поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.

– Браво, Виктор! Браво!
– перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал.
– Я знал, в тебе есть дерзание!

Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять оказалось приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил ещё одним куском пергамента.