История Европы. Том 1. Древняя Европа
Шрифт:
Реция, ставшая провинцией при Августе, перечислившем на своем трофее 45 покоренных альпийских племен, оставалась слабо романизованной. Большим городом была столица Августа Винделиков, ставшая муниципием при Адриане. При Марке Аврелии в Кастра Регина был поставлен легион, что способствовало развитию там ремесла и торговли с задунайскими племенами. Вообще же урбанизация там не наблюдалась. Надписей местного населения почти не встречается.
Реция сильно пострадала от варварских вторжений III в. Разрушения, ими произведенные, были настолько велики, что провинция не могла от них оправиться и следы жизни и деятельности ее населения с этого времени практически исчезают, и судить о них не представляется возможным.
Наибольшую роль в жизни империи из дунайских провинций играли присоединенные при Августе Паннония и Мёзия и завоеванная Траяном Дакия. Значение их определялось в первую очередь тем обстоятельством, что здесь была размещена самая большая римская армия (число легионов менялось, но, как правило, их было не
Естественно, что жизнь придунайских областей, входивших в состав Паннонии, Мёзии и Дакии, в первую очередь определялась стоявшими там войсками и политикой императоров, направленной на укрепление армии и удовлетворение ее интересов.
Большинство городов здесь возникали как поселения ветеранов или развивались из организовывавшихся при легионах поселений — канаб. Такими городами были Эмона, Карнунт, Савария, Сисция, Аквинк — в Паннонии, Сингидун, Ратиария, Виминаций, Скупи, Троесм, Дуростр — в Мёзии, Сармизегетуза (бывшая столица Децебала), Напока, Паролисса, Апулум — в Дакии. В районах, удаленных от лагерей, урбанизация была незначительна, и города на эти области оказывали значительно меньшее влияние, чем в других провинциях.
В I в. легионеры Паннонии и Мёзии набирались из италиков и наиболее романизованных, имевших римское гражданство горожан Галлии, Далмации, Норика. Они были мало связаны с местным населением. Поскольку солдатам тогда было запрещено вступать в законный брак и иметь собственность в тех провинциях, где они служили, они обычно имели сожительницами привезенных с родины отпущенниц и только после отставки могли узаконить брак и получить земельные наделы на территории городов. Местные племена управлялись префектами из легионных центурионов, хотя уже и тогда, а затем все чаще верные Риму «принцепсы» получали римское гражданство и принимали участие в управлении соплеменниками. Военные командиры производили также размежевание территорий племен и сел, их общественных земель. Племена жили в основном по селам и пагам, входившим в племенные территории. Постепенно стали распространяться и небольшие виллы. Племенные общины не исчезли и во II в. и сохранялись даже на территории городов, например община эрависков на территории Аквинка. Уроженцы дунайских провинций в надписях часто называли местом своего рождения какое-нибудь село на племенной или городской территории. Для совместных религиозных актов и во II и в III вв. объединялись служившие в воинских частях уроженцы одного села или соплеменники. О тесной связи между общинниками говорят культы божеств-покровителей села. Вообще местные культы были очень живучи, в частности культ Фракийского всадника, в коллегии почитателей которого входили местные жители и рабы. Распространены были местные астральные и солнечные культы (известно, что мать императора Аврелиана, родившегося в Паннонии, была сельской жрицей Солнца); на надгробиях изображались астральные символы, видимо, в связи с верой в бессмертие души в загробную награду.
О положении жителей некоторых сел можно судить по петиции на имя Антонина Пия, «благодетеля и спасителя села», от сельчан на племенной территории «хоре дагов» (Нижняя Мёзия) со ссылкой на аналогичную петицию от села Лайкос Пюргос. Жалобщики называют себя «бедными литургами» (очевидно, ответственные за выполнение общинных повинностей), перегруженными всякими повинностями, в частности гужевой, и просят помочь им, дабы им не пришлось бежать из села. Сельчане платили также налоги натурой или деньгами (известно, что Паннония была обложена денежным налогом), вносили плату за пользование пастбищами и солончаками (в Дакии упоминаются откупщики этих податей) .
Города развивались в общем без тесной связи с племенами. Расцвет городов падает на II в. Определяющую роль в их жизни играли военные. Из ветеранов выходило значительное число декурионов и магистратов. Во II в. в легионы стали набирать уроженцев Греции и восточных провинций. Они приносили свои культы — Митры, Юпитера Долихена и т.п., распространявшиеся и в городах. Особенно многочисленны были выходцы с Востока в Дакии, куда их переселял Траян, чтобы пополнить убыль населения после войн. Все более укрепляется связь армии с городами. Многие солдаты происходили из семей декурионов. Отставные военные становятся не только декурионами, но и патронами, иногда нескольких городов, на территории которых владели имениями. Ветераны входили в культовые и ремесленные коллегии (некоторые из которых состояли только из ветеранов), становились их патронами. Близость армии к городским слоям сказывалась и в общности идеологии, популярности бога римской мощи Юпитера, обетах, приносившихся за здравие императора и его «божественного дома», за их победы, в распространении культа «бога господ» Митры, воинственной, карающей ослушников закона Немесиды, а также «домашнего Сильвана», хранителя полученных ветеранами и колонистами земельных наделов.
Расцвет городов сопровождался развитием ремесла и торговли, особенно в связи с обслуживанием нужд войска. Создаются ремесленные коллегии, множится число надписей рабов и отпущенников, находившихся здесь
в несколько лучшем положении, чем в других провинциях. Отпущенники иногда получали отличия декурионата; рабы входили в коллегии вместе со свободными, играли известную роль в культе. Возможно, это обусловливалось отсутствием крупного землевладения и более патриархальными отношениями на небольших виллах. Так, отпущенники часто выступали наследниками патрона. Число рабов и отпущенников одного владельца в надписях обычно не превышало одного-двух. Лишь в одной надписи упомянуто 5 и в одной 8 рабов одного хозяина. Некоторые рабы носили местные имена; возможно, в рабство попадали обедневшие крестьяне. Вместе с тем рабы, видимо, были здесь дороги. В договорах на покупку рабов, записанных на найденных в Дакии табличках, за девочку шести лет было уплачено 205 денариев, за мальчика — 600, тогда как обычно взрослый сельский раб стоил 500 денариев. Многочисленны были рабы и отпущенники императоров и наместников, занятые в администрации, а также откупщиков налогов и пошлин иллирийского и фракийского побережья.Как и в других провинциях, в особый округ были выделены богатые золотые рудники Дакии со стоявшими там для охраны приисков когортами. Интересны таблички, содержавшие договоры с нанимавшимися на работу в рудники работниками (середина II в.). Один из них, нанимавшийся с мая по ноябрь, получал 70 денариев и харчи; другой столько же за целый год работы, тогда как по эдикту Диоклетиана о ценах (хотя, конечно, к концу III в. цены сильно возросли) сельский батрак и пастух получали 25, а ремесленник — 50 денариев в день. Известны надписи свободных наемных работников, в городе Бригеции даже составлявших коллегию. Возможно, дешевизна наемного труда, обусловленная бедностью части крестьян, объясняет отсутствие каких-либо данных о колонате в дунайских провинциях II-III вв. Рабский труд на небольших виллах выгоднее было дополнять наемным.
Во второй половине II и в III в. изменяется принцип набора в дунайскую армию, что привело к значительным изменениям и в жизни провинций. В войско, и в частности в преторианскую гвардию, уже начинают набирать не римских граждан из городов, а сельских жителей, получавших римское гражданство при вступлении в легион (служившие во вспомогательных частях по-прежнему становились гражданами после отставки), ветеранам же даются наделы в селах. Многочисленность сельского населения на Дунае, считавшегося наиболее пригодным для службы в армии и уже сильно уменьшившегося в других областях империи из-за роста крупного землевладения, сделало дунайскую армию вершителем судеб империи в III в. и ее последней надежной опорой. Солдаты в это время называют своей родиной не город, а провинцию, племя или село. В селах ветераны играли видную роль и сами села стали чаще заявлять о себе в надписях, получать квазимуниципальное устройство с выборными магистрами, культовыми коллегиями. Наделы ветеранов выделялись из сельской территории, и они владели ими на более гарантированном праве, чем остальные общинники. Это вело к ускоренному разложению общин, тем более что часть племен, живших в селах, не получила римского гражданства и по эдикту Каракаллы, а так как перегрины не могли наследовать римским гражданам, родичи ветеранов, не служившие в армии, не могли наследовать их земли, окончательно уходившие из ведения общины.
Как и в Галлии и Германии, общинники отличались от поссессоров. В надписях из сел как раздельные категории фигурируют ветераны, или римские граждане, и «сельчане», или лица, указывающие свою племенную принадлежность. Интересна надпись из района Аквинка конца II — начала III в. Она сообщает, что обет Юпитеру, Юноне и остальным богам исполнили поссессоры села Виндониана, один из которых был декурионом, другой римским всадником; далее сообщается, что декурион и жрец Аквинка Аврелий Эпиктетиан принес в дар в честь сельчан алтарь, освященный во владении римского всадника Аврелия Веттиана для просивших прекарий сельчан Виндониана (CIL, III, 3626). Все упомянутые в надписи лица (их список сохранился не полностью) носят имя Аврелиев, следовательно, они недавно получили римское гражданство, скорее всего, как местные уроженцы, служившие в армии, и тогда же стали более или менее значительными землевладельцами. Сельчане же как прекаристы оказываются явно в худшем, может быть, даже зависимом положении.
Вместе с тем ветераны еще сохраняли тесную связь с односельчанами. Они строили для сел храмы, завещали им деньги, наряду с общинниками занимали должности сельских магистров.
Служба в армии способствовала выдвижению семей из местных племен. Сын получившего римское гражданство ветерана вспомогательной части обычно служил в легионе, внуки достигали высоких чинов и богатства. Такова, видимо, была карьера многих членов высшего командного состава армии III в., уроженцев дунайских провинций, из слабо романизованных племенных территорий. Следствием же этого было развитие в таких районах крупного землевладения, выдвижение, как и в других провинциях, нового правящего класса, сохранявшего племенные традиции и вкусы, менее причастного к римской культуре. Нередко дети людей, носивших римские имена, теперь получали имена иллирийские, дакийские, кельтские. Любопытным памятником синкретизма местных и римских представлений был распространившийся в конце II-III в. в Паннонии и Мёзии культ «дунайского всадника», сочетавший исконный культ бога-всадника с идеями, заимствованными из восточных и мистериальных культов.