История Европы. Том 1. Древняя Европа

Археологические материалы объективны, они создали вполне достоверный остов древнейшей истории Рима. Материальные остатки прошлого сами по себе неопровержимы, но недостаточны для создания полнокровного образа Рима. Однако они позволяют удостоверить или отвергнуть показания других видов источников. С их надежной помощью, привлекая лингвистические данные, исследователи стали преодолевать гиперкритическое направление в исторической науке, утвердившееся к началу XX в. Суть его состояла в том, что все показания античных писателей о событиях в древнем Риме вплоть до III в. до н.э. признавались недостоверными, так что вся история царского и раннереспубликанского периода выглядела легендарной. Отход от гиперкритики, разумеется, не является отходом от критики сообщений античных авторов. Дошедшие до нас сочинения — сравнительно поздние, не ранее I в. до н.э. Это труды древнегреческих и римских историков (Тита Ливия, Дионисия Галикарнасского, Веллея Патеркула), философов и ораторов (Цицерона), географов (Страбона), биографов (Плутарха), поэтов (Вергилия, Овидия) и т.д. В совокупности они составляют античную традицию о раннем Риме. Античная традиция включает в себя и не дошедшие до нас материалы, т.е. те первоисточники, которые лежат в основе сохранившихся произведений. В греческую часть традиции входят рассказы о дальнем «Западе», т.е. Италии, ранних поэтов (Гесиода), логографов (Гелланика Лесбосского), сицилийских историков (Антиоха Сиракузского), в латинскую — поэтические и прозаические летописи (анналы), родовые предания, религиозные тексты и документальные данные — международные договоры, царские законы и пр. Не каждое событие, не каждый герой, выступающие в рассказах древних историков, риторов или поэтов, могут считаться действительно историческими или неискаженными. Но в основных чертах история раннего Рима, как теперь ясно, является подлинной историей.

Территория будущего Рима была в древности постоянно заселена не случайно. Она очень удобна. Река здесь еще судоходна, в устье ее добывалась соль; в низинах наряду с болотами были сочные луга, холмы покрыты дубовыми, лавровыми рощами, ивовыми зарослями, земли достаточно плодородные. Как по всей зоне Лация и Тосканы, здесь выращивали издревле ячмень и пшеницу, горох и бобы, виноград, огородные культуры и лен. Можно думать, что еще в конце II тыс. до н.э. земледелие стало пашенным. По Легенде, Ромул, основывая город, обозначил по этрусскому образцу его границы бороздой, пропаханной плугом с бронзовым лемехом. Применение бронзового лемеха в эпоху железного века — явный анахронизм, отражающий доэтрусскую практику бронзового века. Это обстоятельство наряду с лингвистическими доказательствами семантической близости микенских и латинских слов, обозначающих воловью упряжку (ingum) и меру площади, вспахиваемой этой упряжкой за день (iuger), свидетельствует в пользу античной традиции о Евандре (см. ниже) и о греческом влиянии на агрикультуру примитивного Лация.

Но особенное значение имело скотоводство. Судя по остеологическим остаткам, разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней, коней и ослов. Одни из ворот на Палатине назывались Porta Mugionis, т.е. Ворота мычания. В этом месте, видимо, жители палатинских поселков прогоняли скот на пастбище и водопой. Днем основания Рима считалось 21 апреля. В этот день праздновали Палилии, или Парилии, посвященные пастушескому божеству Палее. Вообще римляне были убеждены в том, что их далекие предки были пастухами. Скот испокон веков был важнейшим видом богатства и превратился позднее в мерило стоимости. Не случайно и латинское название денег (pecunia) происходит от слова «скот» (pecus).

Развивалось в Риме и ремесло. Очень древними его видами были гончарство и ткачество. Об этом говорит обилие посуды в погребениях апеннинской и особенно начала царской эпох, а также веретенец. Много найдено бронзовых лопаточек, бритв, фибул, оружия, что свидетельствует о знакомстве с металлообработкой. Античные писатели приписывают уже преемнику первого царя Ромула создание ремесленных коллегий — золотых дел мастеров, плотников, красильщиков, дубильщиков, сапожников, медников, гончаров. Археологический материал позволяет говорить об усовершенствовании ремесленной техники на протяжении VIII-VI вв. Сосуды становятся разнообразней и изящней, глина — тоньше, в VI в. появляется этрусская керамика «буккеро». Это черного цвета с выпуклым орнаментом, часто затейливой формы сосуды.

Прогрессирует строительное дело, изменяется облик Рима. В начале царской эпохи он состоял из поселений, застроенных круглыми хижинами, обведенными канавками для стока воды, с окнами и дверью, обозначенной по обеим сторонам круглыми или веретенообразными колоннами. Стены делались из оплетки ивовыми прутьями, покрытой глиняной штукатуркой. Вид таких жилищ повторялся в форме погребальных урн VIII в., найденных в Риме, в Альбанских горах и в этрусских городах. В некоторых поселках воздвигались укрепления в виде башен, а также земляных валов. Тут же находились примитивные святилища — алтари и очаги, кладбища, сельскохозяйственные угодья, лесные участки. Общей городской стены не существовало. Вообще Рим превратился в город с оборонительной стеной, храмами и домами на каменном фундаменте только в VI в. до н.э. И это изменение облика города связано с изменениями в производстве и в обществе.

О конкретных событиях истории первоначального Рима можно судить по античной традиции. В легендах, в наиболее связном виде сохраненных в «Энеиде» Вергилия и у Дионисия Галикарнасского, древнейший Лаций предстает как «царство» Януса, Сатурна, Пика, Фавна и Латина. При Янусе, обитавшем на римском холме Яникуле, люди жили охотой, далекие от культуры. Из дикости их вывел Сатурн, построивший город на горе Сатурнии, впоследствии названной Капитолием. Сатурнов век рисовался в римских преданиях счастливым временем благоденствия и равенства, продолжавшимся и при его преемниках. Их имена согласуются с примитивным состоянием общества. Пик, как уже говорилось, в переводе с латинского — дятел, значит, его имя связано с тотемистическими верованиями. Имя Фавна созвучно названиям божеств, которых римляне отождествляли с козлоногими панами. Зооморфные представления о правителях или богах также порождены первобытностью.

Эти «цари» мирно уживались с новыми пришельцами. Собственно, пришельцем был уже сам Сатурн, а потом здесь появились пеласги. За 60 лет до Троянской войны, в правление Фавна, обосновался на Палатине Евандр, выходец из аркадского Паллантия, по названию которого, если не по имени Евандрова внука, был назван Палатинский холм. Вскоре затем из далекой Испании после своего очередного подвига сюда пришел со своими спутниками — пелопоннесцами, элидянами Геркулес, ставший, по одной версии, зятем Евандра, отцом Палланта. После Троянской войны, согласно легенде, уже в царствование Латина, который приходился либо сыном Геркулесу, либо считался сыном Одиссея и Кирки, к Тирренскому берегу прибыл Эней с прочими троянцами, бежавшими из разгромленной греками Трои. Латин отдал ему в жены свою дочь Лавинию, в честь которой троянский герой основал город Лавиний, и оба народа — местные жители, именующиеся в традиции аборигинами, и пришельцы объединились под именем латинов. Сын Энея от троянки Креусы, по имени Асканий — Юл, выстроил потом для себя в Лации новый город, Альбу Лонгу, в которой правили цари, имевшие прозвание Сильвиев, т.е. Лесистых. Внуками 14-го царя, Нумитора, отстраненного от власти его братом Амулием, были близнецы Ромул и Рем, отцом которых считался воинственный бог Марс, полюбивший юную дочь Нумитора Рею Сильвию. Стремясь избавиться от законных претендентов на царство, Амулий приказал выкинуть близнецов в воды Тибра. Но дети были выброшены волнами на берег, вскормлены сначала волчицей, потерявшей своих волчат, а затем подобраны и воспитаны царским пастухом Фаустулом. Когда мальчики выросли и узнали тайну своего происхождения, они восстановили справедливость, вернув царское достоинство деду, а затем отправились в поисках нового места поселения. Основывая новый город, братья поссорились, младший, Рем, был убит, а город получил имя Рима по имени старшего — Ромула, который и стал первым римским царем. С этого момента начинается царская эпоха в Риме. Античная традиция относила это событие к середине VIII в. до н.э.

С помощью легенд, с выделением в них достоверных зерен, сухой остов археологической документации обрастает живой плотью событий. Из сопоставления этих данных выявляется большая разнородность населения Рима, как и всего Лация. Уже во II тыс. до н.э. в среду лигуро-сикулов влилась мощная волна италиков-латинов, а также сабинян; латинов римские историки и поэты, формировавшие идеализированный образ вечного римского полиса, объявили исконными поселенцами и назвали аборигинами (от латинских слов ab origine — от начала происхождения). Италики, безусловно, владели бронзовой техникой, но носителями апеннинской культуры, видимо, были и лигуро-сикулы, может быть, под влиянием пришельцев. Однако и те и другие жили еще первобытным строем. Их культурное развитие стимулировалось известными по сочинениям античных авторов новыми пришельцами, пеласгами, чьи материальные следы на римской территории не выявлены, и, несомненно, ахейскими греками, персонифицированными в образах Евандра и Геркулеса. Немногочисленные археологические остатки микенского времени дополняются языковыми данными. В латинском языке выделен целый ряд слов, заимствованных из греческого языка микенской эпохи, т.е. XVI-XIII вв., причем это слова из религиозно-культового и хозяйственного, прежде всего агрономического, обихода. Это обстоятельство ставит в науке вопрос о ранних греческих культурных влияниях. Вместе с тем приходится признать, что апеннинцы Этрурии и Лация, в том числе будущего Рима, были еще достаточно примитивны, чтобы воспринять все культурные достижения ахейских греков. В самом деле, в античной традиции сохранились воспоминания о том, что Евандр ввел в Риме письменность, а у писателя VI в. н.э. Иоанна Лида — о том, что в области, которая потом называлась Этрурией, существовали очень древние тексты на языке, непонятном для позднее живших там этрусков. По одной из гипотез, они были написаны слоговым письмом и должны были восходить к ахейским грекам. Однако, как известно, эта письменность в Италии не утвердилась и бесписьменный период в истории Италии продолжался вплоть до нового этапа греческого влияния в период «Великой греческой колонизации», принесшей на Апеннинский полуостров в VIII в. до н.э. алфавитную письменность.

Культурное влияние на Лаций оказали и более поздние, конца II- начала I тыс. до н.э., иммигранты в Италию. В античной традиции они персонифицированы в образах популярных троянских героев — Энея, сына Анхиза и богини Венеры, и его спутников, будто бы спасших и принесших на Тирренское побережье троянские святыни (богов-покровителей пенатов и упавшее с неба изображение богини, Палладий), основавших на новом месте культ богини очага — Весты и распространивших по Италии ритуальные воинские пляски. Реальность троянского присутствия в Лации выявляется из сопоставления археологических данных с ономастическими. Итальянские археологи зафиксировали в Лации иллирийские погребения в дубовых гробах. Имя Энея имеет параллель в иллиро-балканском районе. Все это прекрасно согласуется с сообщениями традиции о дарданском, т.е. иллирийском, происхождении Энея.

Однако, признавая этническую разнородность и многообразие культурных воздействий в доцарском Риме, надо иметь в виду, что нижний пласт его населения составляли лигуро-сикулы, значительный — сабины, а преобладали латины. Именно на этой местной основе и развивалась история Рима раннего железного века. Согласно античной традиции, Ромул прибыл на берег Тибра из латинского центра Альбы Лонги. Такое массовое выселение юношества в новое место обитания было типичным явлением в условиях малопроизводительной экономики и уже древними авторами осознавалось как замена убийства детей, которых трудно было прокормить. Италики называли его обычаем «священной весны». В результате «священной весны» Палатинский холм был заселен примерно в IX в. до н.э. новой волной латинов. Можно думать, что несколько позднее были заселены выходцами из близлежащих земель, принадлежавших италикам-сабинам, другие холмы — Квиринал, Виминал, частично Эсквилин. Наличие двух ядер иммигрантов дало повод историкам рассматривать Рим либо как альбанскую, либо как сабинскую колонию. Скорее, однако, на его территории встретились две колонизационные волны. Поскольку ни археологических следов разрушений при переходе от эпохи бронзы к железу, ни сообщений об истреблении или массовом изгнании предшествующих поселенцев новыми нет, вероятно, они мирно уживались друг с другом, постепенно объединяясь путем синойкизма, т.е. слияния разрозненных поселков в одно целое. Сначала шло слияние поселений в пределах отдельных холмов. Археологически теперь доказано, что на Палатине были два поселка, по нескольку поселков было и на других холмах. Во всяком случае, центрами их могли быть вершины на Квиринале — Салютарис, Лациарис, Муциалис, на Эсквилине — Циспий, Оппий, Фагутал, на Целии известен «город» кверкветуланов. Затем происходит синойкизм поселенцев, живших на разных холмах.

Возможно, однако, что некоторые общины насильственно объединялись с соседями. Воспоминанием об одном из эпизодов этого процесса можно считать романтический рассказ о похищении сабинянок латинами, возглавляемыми Ромулом. Занявшие район Палатина юноши, выселившиеся из Альбы Лонги, пытались найти себе невест, но соседи-сабиняне отказывались выдавать своих дочерей за безродных пришельцев. Тогда их вождю пришлось пойти на хитрость. Пригласив соседей с их семьями на праздник Нептуна Конника, сопровождавшийся конными ристаниями, он организовал умыкание девушек. По ошибке была схвачена и молодая замужняя красавица Герсилия, доставшаяся в жены самому Ромулу. Оскорбленные родители подняли на войну против похитителей своих соплеменников из сабинских и соседних латинских городов. Однако похищенные женщины добились примирения своих отцов и мужей, после чего образовалась единая община римского народа квиритов.