История государства и права России

Итак, изучение древнерусского права завершается Правдой Русской. Документ свидетельствует о довольно развитых правовых понятиях, правовой культуре и наиболее частых деяниях – бытовых уголовных преступлениях и воровстве. Преступления против церкви и государства еще не предусмотрены.

Следственный процесс – состязательный, с большой долей инициативы тяжущихся сторон. Процессуальная сторона и следствие, в частности, не разработаны. Это объясняется не только ранней государственностью, но и ролью, ответственностью общины в предотвращении преступлений. Если же преступление все же совершено – на общине лежала ответственность в активном ее раскрытии.

Менталитет древнерусского человека также имел значение. Поэтому важны были и правовые обычаи, рассмотренные выше. В суде имели место не только свидетельские показания, но и клятва (“рота”), и поединок (“поле”), и моральная ответственность перед “миром” (“вервью”).

Русская Правда Пространной редакции (Пространная Правда). Документ дошел до нас более чем в ста списках. В Пространную Правду вошли юридические сборники, составленные для судей в период княжения Владимира Мономаха (не ранее 1113 г.). Эти сборники, известные как “Мерило Праведное” и “Кормчая”, в оригинале звучат как “Суд Ярослава Владимировича. Русский закон” (ст. 1–52) и “Устав Владимира Мономаха” (ст. 53–121).

Источниками кодификации Владимира Мономаха служили нормы обычного права, предыдущее законодательство (Краткая Правда) и обширная судебная практика. Иногда считают, что кодификация была проведена после восстания киевских низов против ростовщиков в 1113 г. Так или иначе, но старое законодательство раннегосударственного периода уже не отвечало требованиям времени.

Новое законодательство свидетельствует о более развитой системе права. Феодальное право в Пространной Правде основывается на правовой привилегии одного сословия над другим. Такие привилегии, называемые юридическим термином “правопривилегии”, отсутствовали в Правде Русской – все свободные жители Руси имели равные права и ответственность перед законом.

В XII в. “Суд Ярослава Владимировича” устанавливает право- привилегию для представителей княжеской администрации. Привилегии сформулированы в ст. 1, 3 и говорят о двойном штрафе в 80 гривен за убийство “княжьего мужа” или “тиуна”. В наследственном порядке ст. 88 говорит о преимуществах для бояр и дружинников. Предыдущая ст. 87 таких привилегий для смердов не предусматривает.

В других контекстах Пространной Правды к привилегированным слоям относятся все категории свободного населения (князья, бояре, княжеские мужи, тиуны, дворецкие, купцы, ремесленники, смерды, общинники и др.).

К зависимым соответственно относятся закупы, рядовичи, холопы и др. Ст. 56–64, 120–121 говорят о правовом положении этой категории населения. Исходя из правопривилегий строится более развитая, чем прежде, система гражданско-правовых норм. Законодательство защищает право собственности движимого и недвижимого имущества. Ст. 69–76,79–84 предусматривают штрафы за имущественные преступления, а также регламентируют порядок передачи собственности по обязательствам и договорам.

На высоком уровне в Древней Руси было обязательственное право (ст. 27, 30, 33–35, 54 и др.). Обязательственные отношения истекали из причинения вреда имуществу другого человека и из договоров между субъектами частного права. Поэтому все субъекты права – физические лица, феодально независимые (ст. 46, 66, 120–121).

Обязательств между частным лицом и государством Пространная Правда еще не знает. Не разграничивается в законодательстве гражданская и уголовная ответственность – любая ответственность соотносится с конкретным преступлением. Следующей особенностью можно назвать обращение взыскания не только на имущество, но и на личность должника или членов его семьи.

Правда, здесь “Суд Ярослава Владимировича. Русский закон” различает по субъективной стороне смягчающие обстоятельства (добросовестное банкротство – см. ст. 52, 54), поэтому преступлением считается только банкротство умышленное. Например, ст. 52, 53 говорят о праве продать в рабство лицо, умышленно и многократно бравшее в долг и ставшее на путь мошенничества.

Пространная Правда говорит о формах заключения обязательственных договоров. Как правило, такие договоры заключались устно, но при свидетелях на торгу. При отсутствии правильной формы заключения обязательственных договоров допускались свидетели – послухи. В некоторых случаях можно было сослаться и на свидетельство холопа (подробнее об этом в ст. 45, 46, 47, 50, 64).

“Суд Ярослава Владимировича” различает целый ряд договоров, из которых истекали обязательства. В тексте говорится о договорах купли-продажи (ст. 37–38), займа (ст. 48, 50–55), кредитования (ст. 48–49, 51), личного найма (ст. 54, 57, 104, 105 и др.), хранения-поклажи (ст. 49, 54–55), поручения (ст. 47, 111). Наиболее полно здесь регламентирован договор найма. По виду определяются обычный заем, заем между купцами, заем с самозакладом, а также по сроку действия – долгосрочный и краткосрочный.

Большое значение уделяется в Русской Правде уголовному праву. Правовая система знает два рода уголовных преступлений – против личности и имущества. Так же как и в гражданском праве, не говорится о государственных и должностных преступлениях. В отличие от предыдущей редакции законодательство знает соучастие в преступлении – соучастники наказывались одинаково, независимо от меры вины (ст. 41–43).

Новым в законодательстве является срок давности преступления, возможно, различалось и отсутствие события преступления (ст. 18). В “Суде Ярослава Владимировича” получили развитие статьи, конкретизирующие субъективную сторону преступления.

Различия между умыслом и неосторожностью еще нет, но различаются прямой и косвенный умыслы при ответственности за бытовое убийство (ст. 67, 35, 84) и убийство в разбое. При этом подозрение в убийстве можно было оспорить, предоставив семерых свидетелей, в то время как в других случаях требовались трое (ст. 17).

Убийство с точки зрения Русской Правды, уставов и грамот, князей, церковных канонов – не только тягчайшее преступление, но и смертный грех. Чтобы не отвечать убийством на убийство, ст. 2, 65 отменяют смертную казнь и заменяют ее “потоком и разграблением” – т. е. изгнанием из верви (изгойство) с полной конфискацией имущества. Церковь при этом налагала епитимью. Виновного можно было и обратить в рабство.

Следующим после убийства и грабежей по социальной опасности значилось воровство (татьба). Самая тяжкая кража в Пространной Правде – конокрадство: ст. 31–32, касающиеся этого преступления, следуют сразу же после статей о преступлениях против личности и достоинства людей. Штраф за конокрадство полагался в 3 гривны (см. также ст. 81). Очень опасными преступлениями считались поджог (ст. 80), уничтожение межевых знаков (ст. 69–70, 71), урожая, сельскохозяйственных продуктов, угодий и промыслов (ст. 65–73, 77–80), кража ладьи. Для купцов и перевозчиков она была источником существования, кроме того, ладья технологически сложна и дорога в изготовлении.

Практически все преступления наказывались штрафами, кроме потока и разграбления, изгойства, внесудебной расправы (за воровство) и случаев кровной мести. Размеры штрафа различались в зависимости от преступления.

Предусматривались несколько видов штрафа (ст. 76). “Продажа” – уголовный штраф в пользу князя (в предыдущей редакции этого штрафа не было). Вира подразумевала возмещение вреда потерпевшему (головничество) (ст. 10–17).

Наиболее тяжким наказанием здесь являлась “дикая вира” (ст. 6, 8) – ее платила вся вервь. В дополнение к вире или самостоятельно мог назначаться “урок” – стоимостной эквивалент в случае утери украденного имущества или выплата за убийство (ст. 11–17). Урок выплачивался потерпевшей стороне.