История и антиистория. Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко

Беда, однако, в том, что случаи присочинения фантастических древних генеалогий действительно бывали, случаев же сочинения из головы естественных (т.е. со сложной и нерегулярной грамматикой, неправильными склонениями и спряжениями) языков не наблюдалось. Во всех известных доселе случаях создания искусственных языков фантазия изобретателей не шла дальше придумывания новых слов, грамматика же либо бралась из родного языка изобретателя, либо делалась максимально простой и регулярной (эсперанто). Выдумать из головы пять латинских склонений, различные формы нерегулярных глагольных перфектов (о кошмарах древнегреческой грамматики уже умолчим), причем сделать это так, чтобы исключения из правил сами подчинялись правилам, действовавшим в предыдущие эпохи существования языка (а те — другим предыдущим), да еще при этом находились в строгом соответствии с формами других родственных языков, отдельные из которых (санскрит) были к тому времени европейцам вообще неведомы, и предвидеть к тому же будущие археологические находки с надписями, эти соответствия дополнительно подтверждающими, — для всего этого необходимо обладать абсолютным (т.е. вневременным) всезнанием и абсолютным же всемогуществом. Для чего Тому Единственному, кто обладает этими качествами, заниматься сомнительными фальсификациями, легко, впрочем, разрушаемыми акад. Фоменко, понять затруднительно.

Вопрос «Зачем?» вообще является центральным при обращении к феномену фоменкианы.

Автор этих строк, дивясь изобилию и полиграфическому роскошеству трудов по новой хронологии, сперва предполагал, что А. Т. Фоменко обратил в свою веру какого-то богатого богатину, каковой меценат решил отдать все свое имение на пропаганду захватившей его сверхценной идеи. Однако же нет — в меценате нет особой нужды, ибо книгопродавцы сами с большой охотой берут труды А. Т. Фоменко как весьма ходовой товар. По бессмертному слову Богдана Титомира, «пипл хавает».

В хавании-то и великая загадка, ибо в производстве трудов никакой загадки нет. Всякий вид человеческой деятельности сопряжен с профессиональными рисками. Моряк рискует сгинуть в океанской пучине, банкир — быть застрелен наемными злодеями, на политика есть Минкин с Хинштейном, а бармен может спиться. Люди, занимающиеся мысленным конструированием систем абстрактных отношений (математики, теоретические физики, системные программисты, шахматные гроссмейстеры), подвержены повышенному риску повредиться в рассудке. Еще в начале 80-х гг. было отмечено, что среди как студентов, так и преподавателей механико-математического факультета МГУ количество душевных расстройств примерно на порядок превышает аналогичные показатели по другим факультетам. Причина тому проста: свободно конструируя по роду службы системы отношений, никак непосредственно не связанные с окружающей нас реальностью, мыслитель должен исправно и вовремя переключать в своей голове шифтер, переводящий его от абстракций к реальной жизни и обратно. Иногда шифтер заклинивает — с самыми печальными последствиями навроде «новой хронологии». Ничего интересного тут нет, одна грусть, а что в самом деле интересно — это тот успех, который «новая хронология» имеет в среде трудящихся.

Успех иных паранаучных текстов объясняется тем, что они повествуют о новых загадочных сущностях. Кроме видов энергии, описанных в школьных учебниках, есть еще дивотворные биоэнергии. Кроме общеизвестных пород людей и животных, имеются еще люди с песьими головами, а также чудище озера Лох-Несс. Космические пришельцы, НЛО, Шамбала и камбала также являют собой изрядную добавку к школьным учебникам.

До сих пор параисторические сочинения строились на том же принципе, удовлетворяя национальное тщеславие своих авторов, удрученных бедностью и относительно поздней датировкой исторических источников, описывающих подвиги их нации. Как всякий мещанин во дворянстве испытывает неодолимое желание возвести свой род по крайности к эпохе крестовых походов, так и представители народов, слишком поздно, по их мнению, вышедших на историческую арену, стремились исправить эту досадную ошибку. «Энеида» (и в эпоху Августа были комплексы) связывала начало Рима с появлением в Италии беглецов из сожженной Трои, а Иоанн Грозный, в свою очередь, возводил свой род к Августу. В 70-е гг. в СССР явились разыскания на тему «Ахиллес — русский воин», а спустя двадцать лет независимая Украина продолжила их, но уже в новой редакции — «Гектор — украинский воин». Нынешние французские патриоты увлечены идеей, согласно которой правившая в V–VIII вв. династия Меровингов восходила непосредственно к Иисусу Христу, не умиравшему и не воскресавшему, а вместо того поселившемуся в окрестностях нынешнего Марселя и произведшему там потомство. Сын Христа и внук Божий Меровей Иисусович и был основателем славной династии. Скромный Р. И. Хасбулатов в бытность свою спикером ВС РФ рассказывал о чеченских университетах XVII в., в которых местное юношество изучало Аристотеля, а нескромный живописец И. С. Глазунов нарисовал сильно увеличенную конфетную коробку под названием «Сто веков (т.е. 10 000 лет. — М.С.) — великая Русь».

При некоторой причудливости всех этих разысканий они относительно безобидны, ибо в общем и целом их авторы не посягают на целостность уже существующего здания всемирной истории, а только пытаются присвоить в этом здании не принадлежащее им помещение. Уж очень хочется прибавить себе и возраста, и великих предков.

«Новая хронология» в этом отношении принципиально нова, ибо комплекс исторической неполноценности она преодолевает не через комическое самозванство, но через попытку полностью разрушить то здание, где носитель комплекса неполноценности не сумел обнаружить помещения, могущего удовлетворить его тщеславие. Древность собственного рода утверждается путем сожжения родословных книг как таковых.

То маниакальное упорство, с которым акад. Фоменко желает отнять у людей их величественное достояние — исполненную глубокого промыслительного значения отечественную и всемирную историю, — оставив вместо того бессмысленную и безобразную кашу из Бати-Батыя, Христа-Гильдебранда и смешанных до кучи Чингизидов, Маккавеев, Гогенштауфенов, Рюриковичей и Юлиев-Клавдиев, все же объяснимо психологией носителя сверхценной идеи. Тот энтузиазм, который у публики вызывает серия трудов на тему «Вы — никто, и звать вас — никак», объяснить куда сложнее.

Известно, что приемный ребенок испытывает большую душевную драму, узнав, что его отец и мать (хотя бы и добрые, и любящие) — ему не родные. Трудно представить себе, какую драму должен был бы испытать вдумчивый человек, столкнувшись с неопровержимыми доказательствами того, что никаких почтенных родителей в лице отечественной всемирной истории у него на самом деле нет и никогда не было, что в своих отношениях с Вечностью он не царский сын, а также неведомо кто, ибо главного события мировой истории — победы Христа над смертью — тоже не было, а была лишь какая-то невразумительная история с побоями, причиненными какому-то невразумительному Христу-Гильдебранду. Серьезное осознание того, что вся историческая культура, позиционирующая человека в мироздании, дающая ему силы для самостояния и служащая залогом его величия, есть лишь гигантская раздутая ложь, а истина в том, что, чего ни хватишься, ничего у нас на самом деле нету, может породить лишь отчаяние. В лучшем случае — настойчивое вопрошание о том, как жить дальше, как строить свои отношения с временем и Вечностью, во что верить и кому молиться — ведь ни Христа, ни Магомета, ни Моисея тоже не было, да и вообще исчез фундамент, на котором покоится все миросозерцание всего западного (в самом широком смысле) мира. Но не было ни отчаяния, ни вопрошания, а только бешеная популярность. Бывает «смешно дураку, что нос на боку» — но чтобы так на боку и так смешно…

Суть фоменкина учения не в том, что на свет явилась очередная религия небытия — она не первая и, скорее всего, не последняя, — а в том, что учение, утверждающее полную заброшенность человека в перекореженном пространственно-временном хаосе, сделалось источником выдающегося коммерческого успеха. Люди, готовые платить немалые деньги за приобретение лжеименного знания о том, что они никто и звать их никак, — это главная составляющая феномена «новой хронологии». Ученые мужи могут издать капитальный труд, показывающий крайнее невежество и недобросовестность Фоменко, чье учение противоречит бесспорнейшим положительным данным разнообразных наук. Это очень хорошо, хотя в смысле пользы это будет что мертвому припарки, ибо Фоменко удовлетворяет потребность трудящихся отнюдь не в знании, а в метафизическом небытии. Кто бы издал труд, столь же наглядно показывающий, что радоваться собственному небытию несколько противоестественно?

Точка зрения историка

Е. С. Голубцова, В. М. Смирин. К попытке применения «новых методик статистического анализа» к материалу древней истории [17]

У любого читателя этой рецензии может возникнуть и наверняка возникнет вопрос; заслуживает ли столь краткая брошюра (изданная к тому же малым тиражом) такого долгого разговора? Ответим так: поскольку авторы брошюры пытаются доказать, что утвердившиеся в исторической науке представления могут быть перевернуты, по сути дела, без прикосновениях истории (к смысловой стороне ее материала) при помощи неких формальных выкладок, поскольку именно такой — игнорирующий методы и опыт работы историков — подход они объявляют объективным, а всякий иной, по их мнению, влечет к «субъективизму в выводах» (с. 9), поскольку, наконец, они избрали полем для своих упражнении древнюю историю, — мы должны высказаться. Затрагиваемые при этом разговоре методические и методологические вопросы имеют очень широкое значение — именно поэтому мы не сочли себя вправе уклониться от пристального рассмотрения самих предлагаемых в брошюре «методик», их собственно методической стороны (предпосылок, обращения с материалом, логики рассуждений).

17

Постников М. М., Фоменко А. Т. Новые методики статистического анализа нарративно-цифрового материала древней истории. Предварительная публикация М., 1980. 36 с.; ц. 26 к.

Авторы брошюры хотели бы продемонстрировать читателю лишь часть своей концепции, утверждая, что «никаких содержательных хронографических выводов» из их методик в брошюре, «как правило, не делается» (с. 3). Это утверждение неточно. Такие выводы в ней есть, только они, «как правило», не следуют из методик, а предшествуют им. Авторы прямо говорят, что отправным пунктом для них были «известные концепции Н. А. Морозова», содержание которых они предпочитают полностью не раскрывать и в основе которых, напомним, лежит тезис о фиктивности древней истории и античной культуры. Мы отнюдь не разделяем убежденности авторов брошюры в научной значимости этих совсем не «новых» и более чем парадоксальных построений. В конце рецензии нам придется остановиться на концепциях Морозова более конкретно, пока же мы будем рассматривать их лишь как составную часть концепции авторов брошюры, пишущих сегодня. И если, по их словам, в брошюре «излагаются только методики и получающиеся на их основе статистические факты», то мы должны помнить, что «новые методики» (в разработке которых принимал участие А. Мищенко), как явствует из авторского введения (с. 3), полностью подчинены целям подкрепления или модификации старых умозрений Н. А. Морозова.

Что же касается собственно «статистических фактов», то авторы, думается, более осмотрительны, когда на той же странице именуют их скромней — «результатами». Еще точнее было бы говорить лишь об интерпретациях результатов (порой — даже еще не полученных, как в § 1.2 и 1.3). Так или иначе, в брошюре ее авторы предполагают ограничиться «обзором тех новых результатов, которые имеют математико-статистический характер и могут быть сформулированы в более или менее формальных терминах» (с. 3). Разумеется, чтобы такие результаты получили значение «фактов» недостаточно их соответствия некоей «методике». Для их оценки — не формальной, а по существу — необходимо рассмотрение вопросов: о применимости конкретных методик к конкретному материалу тех наук, где их предполагается использовать; о содержательной стороне (т. е. смысле) полученных результатов и возможных их интерпретаций; о соотношении полученных результатов и интерпретаций со всей системой фактов и закономерностей, установленных в ходе развития данной науки. Для всего этого одной «статистической» стороной не обойтись.