История Индонезии. Часть 1

Важно отметить, что высокая степень бюрократизации государственных порядков в Маджапахите делала необходимой многоступенчатую централизованную систему контроля. Поэтому очень важную роль играла фигура адхьякши — смотрителя порядка, государственного контролера и судьи. В этом деле широкими функциями наделялось духовенство, тесно связанное с государством, с административным аппаратом. Два лица ведали делами шиваитской и буддийской церкви в масштабах страны и осуществляли надзор за определенными категориями земельных владений: это соответственно дхармадхьякша ринг кашеван и дхармадхьякша ринг касогатан, наделявшиеся высоким духовным титулом арья. Хотя дхармадхьякша не имели таких определенных прерогатив широкой исполнительной власти, как, например, туменгунг или канурухан, они пользовались информацией, доставлявшейся большим числом религиозных и светских чиновников разного уровня, были приближены к делам двора и принимали участие в разработке общеполитических важных вопросов. Они также входили в состав верховной судебной инстанции, существовавшей при монархе в столице.

Двум дхармадхьякша подчинялась группа «семи судей» (сайта упапати), в которой выделялись «судьи», занимавшиеся делами, связанными с шиваитской и буддийской общинами. Дхармадхьякша и упапати, таким образом, представляли верховный орган управления и контроля, при ведущей контрольной и судебной функциях. При этом в их ведении были дела не только двух ведущих официальных религиозных направлений, но и, как можно полагать, других (аскеты-риши, вишнуиты и т. д.).

Вообще надо особо отметить переплетение светских и духовных функций, власти духовенства и светского чиновничества в Маджапахите, но при подчинении деятельности высшего клира интересам централизованного государства, идее сакральности власти обожествленного правителя и его предков. Высшее и среднее духовенство выполняло всевозможные чисто светские задачи политического, контрольно-ревизионного и фискального характера (чаще на светской службе были индуисты). В то же время в надзоре за землями индуистского и буддийского духовенства принимали участие светские государственные чины.

Центральный аппарат управления в своем среднем звене был представлен большим количеством министров — мантри, которые занимались конкретными делами управления, хотя и не имели столь постоянных функций, как современные главы ведомств. Среди министров выделялись «старшие министры» (вредхамантри) и «младшие министры» (ювамантри), все они, как и вышеперечисленные сановники центрального аппарата, входили в состав сановников так называемого Внутреннего круга и как таковые были непосредственно связаны с двором, являлись крупными феодалами. В столичном чиновном аппарате был также обширный штат функционеров налоговой службы: не менее нескольких сот чиновников среднего и низшего звена.

Система провинциального управления была достаточно сложной и неоднозначной: она охватывала три категории областей, где была маджапахитская администрация. Это центральные области государства в бассейне Брантаса, периферийные на Центральной и Восточной Яве и административные территории вне Явы. Провинциальный бюрократический аппарат во многом копировал модель центра. В восточнояванских областях, например, кроме натха-«покровителя», который олицетворял сакрализованную власть монархического клана, между верховной властью и общиной располагался многоступенчатый аппарат. Он включал патиха, возглавлявшего фактическое управление областью и подотчетного формально двору, но достаточно самостоятельного. Патих, как и натхи, должен был подолгу пребывать в столице (таким способом монархическая власть пыталась предотвратить сепаратистские тенденции). Местный дхьякша осуществлял контроль. Были упапати, следившие за сбором налогов. Пангаласан возглавлял местные силы порядка и осуществлял надзор за внутренней безопасностью.

Общинные земли контролировались специальными чиновниками, которые подчинялись управляющими делами общин на уровне области. Сборщики налогов и чиновники, следившие за границами общин, были непосредственно связаны с низовым аграрно-территориальным звеном, общиной. Во главе общинной, администрации стоял буют — староста общины, а сама община имела свою традиционную внутреннюю организацию и элементы самоуправления.

Группы общин составляли территориальные объединения, возглавлявшиеся куву (акуву). Формирование более высокого порядка — район — возглавлялся аадана, затем шел округ — джуру. Те области, на которые не распространялась власть «протекторов» из монархического клана, управлялись губернаторами (адипати). Это были, например, ряд областей северояванского побережья и часть Мадуры.

В результате большой военно-политической программы, разработанной и реализованной по инициативе Гаджа Мады, Маджапахит имел зависимые территории не только на индонезийских островах, но и на Малаккском полуострове. В «Нагаракертагаме» перечислено около сотни стран, плативших дань Маджапахиту. Несмотря на очевидную возможность преувеличения и подтасовки данных о географических масштабах маджапахитского господства, на эфемерность вассалитета ряда областей, не приходится сомневаться в том, что к моменту кончины Гаджа Мады в 1364 г. Маджапахит был одним из крупнейших государств Юго-Восточной Азии. С помощью флота и экспедиционных сил яванское государство в течение нескольких десятилетий поддерживало имперскую систему связей в Западной и Восточной Нусантаре и Малайе. По «Нагаракертагаме» и некоторым другим источникам в сферу влияния Маджапахита входили значительные районы Восточной и Южной Суматры, ряд прибрежных областей Северной и Западной Суматры, многие полуостровные территории от Лангкасуки до Тумасика (Сингапур), прибрежные владения на Южном и Восточном Калимантане, острова к востоку от Явы, Южный Сулавеси и некоторые из Молуккских островов (см. карту на левом форзаце).

Область раздач имущественных прав в это время — нижний Брантас прежде всего; это последний земельный резерв империи. Пока он существовал и использовался, государство было еще крепко и его контроль за земельными операциями сохранялся, что выражалось в маневрировании налогами, требовании подтверждений пожалований и др.

Отмеченное выше усиление позиций средних феодальных слоев в XIV—XV вв. не означало усиления экономических позиций государства, прав монарха на землю. Земли становилось все меньше, и монархи Маджапахита все шире прибегали не к раздачам земель, а к юридическому оформлению самостоятельно возникающих владений, что само по себе свидетельствовало о неконтролируемых государством процессах концентрации земель; а это в свою очередь не могло не ослаблять механизм верховной собственности на землю. Давалась не земля, а документ на «владение» на льготных основаниях как-то приобретенной землей. Причем льготы эти становились все шире; все чаще даровалось полное исключение из сферы обложения, то есть из сферы публичноправовых отношений. Это уменьшало сумму будущих поступлений, но позволяло сейчас предоставить служащим государства значительные компенсации за их услуги (нечто вроде займа). При массовости таких операций это подрывало экономическую мощь государства, сужало сферу эксплуатации через налоговый аппарат. Политический, военный и культурный расцвет происходили на непрерывно слабеющей экономической базе.

К XV в. заметное ослабление общинной организации, где часть верхушки уже вошла в состав господствующего класса, и столь же заметный упадок крупного светского и духовного землевладения, естественно, сопровождались уменьшением объективной потребности в детализированном контроле за земельным имуществом и правами со стороны государства. Все более ощущалась и нехватка земель уже на Восточной Яве, возможно, и послужившая одной из причин военной экспансии Маджапахита: все шире распространяется подношение движимости, расцветшее в конце империи.

С начала XIV в. ведущей фигурой в аграрных документах Маджапахита становятся наряду с общинами в целом и общинной верхушкой светские средние феодальные землевладельцы. Основным дарителем земель и прав на них в империи, как и в предшествующие несколько веков (с конца X в.), были монархи. Основными получателями грамот о «владении» в империи стали средние и мелкие, в основном — служилые светские феодальные владельцы, в отличие от времен Кедири и Сингасари, когда среди «владеющих» землей в основном упоминались мелкие феодалы из деревенской верхушки. У этих служилых имперских слоев в XIV в. появляются только им присущие права; они чаще, чем общины, получают теперь и иммунитеты; последнее касается и владений духовенства (представленных в основном дхармами), формы которых все более сближаются с формами владения светских феодалов.

Среди светских феодалов широко был представлен панджи, он мог быть воином или главой корпорации перевозчиков в крупном порту и т. п., то есть находиться на военной или гражданской службе. Теперь упоминаются не только его личные земельные владения, но и земли его самасанак (большой семьи, клана); самасанак мог владеть землями несколько веков (тем самым землевладений панджи может быть древнее времени появления термина в документах). Владение панджи могло состоять из нескольких савахов в разных местах. Это — наследуемые земли с правом заклада или даже фактической продажи. Общинная администрация не обладала никакими правами в отношении такого владения; наличие внутри деревенских земель такого частного владения, экономически не подчиненного общине, — признак ее существенного ослабления.

В Маджапахите более широкими становятся иммунитетные права. Соответствующий документ защищал владельца прежде всего от деревенских чинов — буютов. Появляются особо привилегированные владения с близким к собственности правом «закрытой двери», которых никто не должен касаться без санкции монарха; покушения на них приравнивались к покушению на домениальные земли монарха. Документ на владение хранился у владельца, община в нем вообще не упоминалась. Падает детализация описания даримого, да и обязательств получателя; публично-правовые отношения отступают. Владелец подобного документа уже мало зависел от государства в обычное время, но его опора в конфликтах с общиной при насаждении подобных владений — монарх.