История Ирэн. Отрицание

Да и Балашов, увидев броттскую красавицу, застыл, почти позабыв, что подошёл вместе со своей невестой. Глаза графа смотрели и не могли наглядеться на выдающиеся достоинства леди Бейкер.

– Ну почему Виленский так не среагировал, – размышляла леди Бейкер, мило улыбаясь прекрасному графу и его худосочной невесте.

Объявили первый танец и Балашов, передав невесту Ставровскому, пригласил леди Бейкер.

***

Бротта. Вестандский дворец

– Что происходит генерал? – Уильям Гладстон, премьер-министр Бротты был в ярости:

– Стоглавая перехватила почти все заказы на спички, наши аристократы требуют столовое серебро с чернением! Стоглавая отказалась продавать технологию! Это значит, что мы начали терять доходы, а если они ещё что-то придумают, что вы ещё готовы потерять, генерал! Вы узнали, кто продал наши секреты?

Генерал Лэмсден по прошлому опыту знал, что надо подождать и «буря успокоится! Но не ответить на прямой вопрос не мог:

– Мы проверили всех, но никто даже под пытками не сознался.

Лорд Гладстон снова почувствовал приступ ярости:

– Вы хотите сказать, что эти варвары сами придумали?

Генерал вдохнул и как можно спокойнее ответил:

– Я не исключаю такую возможность.

И продолжил:

– Мы выяснили на кого оформлены привилегия, это некий помещик Лопатин из провинции. Но его дочь была женой барона Виленского.

Уильям Гладстон смотрел на Лэмсдена и не понимал:

– Вы, Лэмсден, идиот? С этого и надо было начинать! Срочно отправить кого-то в поместье, если там бывшая супруга барона, отправь кого-то посимпатичней и поумнее. Нам нужны эти секреты.

Глава 32

Ирина и не подозревала, что уже начала собираться огромная волна, которая либо вознесёт её, либо поглотит.

Утро бы началось хорошо, если бы на завтрак не заявился спаситель. И это был не алабай Батыр, а его хозяин. Андрей Забела поздно ночью возвратился в поместье Лопатиных из Никольского и с утра отдохнувший и выбритый заявился на семейный завтрак.

– Я бы хотел пообщаться с вами Леонид Александрович и с вами Ирэн Леонидовна…но по отдельности, – накладывая себе блины с вареньем произнёс императорский советник, который, если верить слухам был ещё и лучшим дознавателем у Александра Шувалова в ведомстве.

Ирина хотела после завтрака съездить к Картузову, но советникам не отказывают и поездку пришлось отложить. Хотя свободных дней у Ирины было крайне мало. Всё было расписано, даже на общение с дочкой и братьями времени почти не оставалось. Например, на следующий день у Ирины была запланирована встреча с наместником Николького, она хотела построить фабрику для производства мыла, но средств пока не хватало, поэтому решила взять здание в аренду.

Ещё была куча дел, связанных со строительством храма. Ирине показали расчёты, и она ужаснулась. По сути, храмы здесь строили из природного белого камня. Камень возили издалека, и это было очень дорого.

И Ирине пришла в голову мысль, что надо «изобрести» бетон, а что? Не сложнее мыла. Глины и известняка было полно и на землях уезда, и в соседних уездах. Ирина уже выяснила. Нужно будет, конечно, привлечь Феррати (Прошу), чтобы сделал печь для глины и известняка для клинкера*, а мельницы здесь есть, ну во всяком случае знают, как их делать. А уж бетон, имея цемент вообще просто будет сделать. Конечно, он не будет такой как в современном мире, но попытаться то стоит.

(*при нагревании известняка и глины или других материалов сходного валового состава и достаточной активности до температуры +1450…+1480 С. происходит частичное плавление и образуются гранулы клинкера, из которого путём помола и получают портландцемент)

Ирина ещё в начале своей карьеры, после института прочитала статью как был придуман железобетон и её это настолько поразило, что она запомнила это на всю жизнь. И вот теперь, кто бы знал, то так будет, это знание ей пригодилось. История этого изобретения сродни таблицы химических элементов, приснившейся Менделееву.

Некий Жозеф Монье, садовник из Франции мучился тем, что деревянные кадки для растений разрушались из-за роста корней растений, и тогда изобретательный садовник Монье придумал использовать бетонные. Но вот беда и они разрушались из-за роста корней растений. Тогда для увеличения стойкости своих кадок Монье придумал использовать железные вкладыши. Это и стало первым официально признанным образцом железобетонной конструкции.

В общем планов было много, но пришлось после завтрака идти в кабинет к отцу, где Ирину дожидался граф Андрей.

Забела сидел за столом Леонида Александровича, когда Ирина вошла, сухо предложил:

– Присаживайтесь, Ирэн Леонидовна.

Ирина села и подумала, что не хватает ещё лампы, направленной ей в лицо, как в фильмах про допросы.

– Ну, что же граф, я тебе не несчастная Ирэн, ты таких как я ещё не встречал, – с полным на то основанием решила Ирина и буквально выпучила на графа глаза, не забыв пару раз «хлопнуть ресничками».

Граф от неожиданности смены образа женщины даже растерялся, но быстро взял себя в руки:

– Откуда у вас рецепты чернёного серебра?

Ирина, продолжая делать невинные глаза, рассказала историю про свитки.

– Где они? – жёстко спросил Забела

Ирина давно была готова к этому вопросу:

– Если вы, ваше сиятельство, интересуетесь свитками про чернение, то они пропали после нападения на лавку ювелира Павла Овчинникова. А если вас интересуют свитки из библиотеки в нашем доме, то пожалуйста, я их только начала разбирать, можете посмотреть сами.

Граф встал, вышел из стола и подошёл к Ирине близко, практически на грани приличий. Ирина была вынуждена неудобно задрать голову.

– Вот козёл, – мелькнула мысль

– А тоноскоп откуда?

Ирина рассказала историю про свою болезнь и про то, что это доктор Путеев рассказал ей про Le Cylindre, а уже трубочку они вместе с Тимохой придумали.

– Вы же не думаете, граф, что это приятно и пациенту и доктору, когда доктор вынужден прикладывать ухо непосредственно к груди или спине больного. Мне вот лично было неловко, – Ирина стал надоедать этот односторонний разговор.

– Ну ладно, – неохотно согласился Забела, – ну а эти ваши спички откуда?

Ирина поняла, что если Забела начнёт в таком тоне допрашивать отца, то либо отец всё расскажет, либо разнервничается и тогда Ирина не могла предсказать чем это закончится. Мысли были от дуэли до сердечного приступа. Поэтому Ирина решила не отрицать свою причастность к созданию спичек и всего остального. Это хорошо, что Забела ещё про булатную сталь не знает и про плуг, который лежит у Картузова и ждёт конца апреля, чтобы пройти первые испытания.