История Лоскутного Мира в изложении Бродяги

– Не мешайте ему! – прилетает мне в затылок кулак Командующего.

Хороший удар.

От него я, видимо, на секунду-другую вырубился, так как обнаружил себя уже лежащим среди трупов. Сатана храпит рядом, растирая горло.

– Семипечатник не справился. – вставляет свежие обоймы в свои пистолеты возвышающийся надо мной Командующий. – Думаю, теперь моя очередь попытать счастья.

Семипечатник не справился?..

Осознание ударяет большее, чем кулак Командующего.

Сатана.

Я не верю в том, что я вижу.

Я не хочу верить.

Я не могу в это верить.

Но это есть.

Безумный Семипечатник, не способный даже коснуться Бога Сотворённого, продолжает свои бессмысленные атаки.

Молчаливый Командующий злобно скалится в след уходящему Богу, и первые две обоймы, приготовленные им для этого случая, уже пусты.

Проповедник всё ещё пытается построить какое-то невиданное заклинание, но отчего-то кажется мне, что это скорее жест отчаяния, чем обдуманное действие.

Остался лишь я один.

И я не имею права проиграть.

Человек.

Поднимаюсь.

Рёбра болят.

Всё этот Семипечатник.

И я знал, и все знали, что у него крыша съедет, так какого ж чёрта?

«Так какого ж чёрта?!» – я вас спрашиваю.

Какого чёрта никто не озаботился о том, чтобы иметь оружие, которое может остановить Семипечатника?

Все так заняты были поиском способа уничтожить Бога Сотворённого, что упустили из виду реальную угрозу. Семипечатника.

Все, кроме меня. Кроме меня и самого Семипечатника, написавшего свою смерть от моих рук.

– Вот же… – срывается у меня с губ, когда я замечанию четверых своих товарищей.

Они сражаются.

Теперь уже все четверо, а не один Семипечатник. А значит это может лишь одно – Бог Сотворённый всё ж был призван в это Мир.

– Вот же…

Семипечатник.

Молодец, Проповедник. Молодец! Протянулись невидимые нити, сшивая, сращивая в единое целое плоть реальности и снов, из которых мы все родом, страниц сгоревших, недавно написанных и тех, что никогда уже не будут написаны, за границы которых нам удалось вырваться.

И кипит Пустота, рождая Межреальность. И поднимает, направляя в бой, Бог Сотворённый павших воинов своих, ибо открылось перед ним новые горизонты, полные грешников, коих следует привести в Царствие его. Но Сатана хорош как не был никогда до того: в творимых им созданиях смешиваются и ангельское начало, и тугие потоки Пустоты, и крупицы лжи, дабы против ангелов встали падшие ангелы, у каждого из которых за спиной было за что сражаться, что защищать.

Армия неведомых мне кибернетических организмов, пришедшая на зов Командующего, ужасает своей нечеловеческой слаженностью и презрением к смерти.

Я улыбаюсь.

Мои братья, мои товарищи, я, которыми мне стать не суждено… они хороши, они дают мне возможность сосредоточится на Боге Сотворённом. Атаковать только его. Его одного. И я атакую.

Командующий.

Человек вступил в игру. Тихо так, незаметно. Только стоял, наблюдая за тем, как Семипечатник раз за разом обрушивает свои атаки на Бога Сотворённого, и вот он уже бежит.

Просто Человек. Просто бежит через поле, на котором кипит сражение.

– Прикройте. – командую я Рою, и тот мгновенно отзывается.

Оказавшись в коридоре, образованном моими машинами, Человек на мгновение оборачивается и кивает, мол, знает он – кому спасибо надо за помощь сказать.

Человек.

Бегу.

Бегу и боюсь.

Боюсь, но бегу.

Без меня никак.

Не отсидеться мне за спинами.

Все выложились на полную, только хватило этого лишь на то, чтобы весы замерли в равновесии, и не известно ещё куда они качнутся, когда Проповедник закончит свою работу.

Нужно бить.

И я бью.

Бога Сотворённого прямо в лицо.

Я не вижу его глаз, но уверен: в них удивление.

Я бы на его месте тоже удивился, если бы муравей, сломав мне нос, повалил меня на землю и начал наносить удары сверху, не разбирая: куда и как.

Краем глаза замечаю Печать.

Семипечатник, конечно же, не упустит предоставленную ему возможность и мало его волнует, что в эпицентре удара будет не один Бог Сотворённый.

Атталин. 41 год после Падения Небес.

– Люди – избраны Богами. – сказал однажды грязный.

Сам ли он дошёл до этой мысли, подсказал ли ему её кто, шутил ли он, либо был серьёзен – этого теперь уже не узнать, как не узнать имени того человека, но слова его не сгинули подобной сказавшему их, а дали рождение крику, который через много лет заполнит глотки соткни тысяч:

– Люди – избраны Богами!

Так уж повелось, если одни избраны и обласканы, то другие обязательно должны быть прокляты и унижены. Обычно, те, кому отводится, роль тех самых проклятых и униженных, этой ролью не довольны. На этой почве возникает конфликт. Конфликт перестает в кровопролитную войну, которая местами очень напоминает обычную бойню.

Исход же бойни определяется численным превосходством одной из сторон. Численность – это то, чего у грязных всегда было с избытком.

Грязные делали то, чему их предков и их самих многие эпохи учили делать писавшие Легенду – они вырезали, жгли и грабили всех и вся. И чтобы умереть не обязательно было принадлежать к другому виду или расе – люди всегда могли найти отличие, которое позволило бы убить своего ближнего и заклеймить всех, имеющих эту черту, как предателей.

Наверное, единственными, у кого действительно нашлось, что противопоставить армии обезумевших от безнаказанности фанатиков, оказались люди начала-и-конца под предводительством Мудреца.

Остальные же либо бежали, либо умирали.

Разве что гномы не бежали, а зарывались в свои горы ещё глубже, а там снега, экстремально низкие температуры, неприступность гор и бесконечные лабиринты тоннелей, заполненные хитроумными ловушками, очень быстро убедили людей в бесполезность мероприятия по выковыриванию подгорного народа из-под земли. И даже когда угроза схлынула не спешили бородачи покидать свои горы, поэтому даже спустя тысячелетия не часто встретишь гнома в людских селениях.