История любовницы короля

Видя мои сомнения, он сказал, что в городке неподалёку есть портальный центр, поэтому все, кто захочет нас навестить, будут иметь такую возможность. И добавил:

— Ты хочешь воспитывать сына Генриха у него под боком?

У меня из рук выпала миска, которую я мыла после ужина. Этот аргумент заставил не просто задуматься. Переварив его за сутки, спросила:

— Откуда ты знаешь, что родится мальчик? А сир Сеймон знает о твоём выборе?

Два вопроса в одном: бывший король определённо что-то знал тогда, когда появился на Адноде со своей свитой. Я вдруг вспомнила его странный пристальный взгляд в столовой рудника, расспросы в гостиной и всегда — постоянную симпатию в отношении меня. Теперь я могла с уверенностью сказать, что он знал о рождении внука лумеркой… Значит, у меня будет мальчик… Мы уже подбирали имена для сына или дочери, но после решимости Райана увезти меня далеко от людных мест, стало не по себе.

А как же аднодский бунгало? Что, если Роланд Второй знал, что будет там жить? Райан ухмыльнулся:

— Ну да, теперь старика никакими посулами на континент не затянешь. Мало того что он на пару с Уриэном рыбачит, ещё и свёл знакомство с Глендой. Я так понял, во время двух последних всплесков они нашли общий язык… Да, да…

Наверное, я слишком сильно приоткрыла свой рот, и Райан заливисто рассмеялся.

— Как ты удачно построил нам домик! — единственное что нашла сказать.

— Кстати! Уриэн подготовил все документы на его продажу, сир Сеймон подписал, но я забыл, прости, бумаги, пока собирал твоё наследство. В следующий раз возьму. Если ты, конечно, не против и хочешь жить на Адноде с семьёй.

Я содрогнулась. Когда-то эта идея мне казалась отличной, но стоило представить, как малыш ночью просыпается от наших неконтролируемых стонов и наблюдает танец тел, — весь налёт романтики сразу поблёк. Свои детские впечатления от родительской возни ночью я тоже не могла забыть. Сдерживать смех и изображать из себя спящую, когда кто-то из сестёр начинает нарочно всхрапывать, ужасно тяжело.

Поэтому я без колебаний подписала документы, а Райану поставила условие — в нашем новом доме должно быть достаточно комнат. Он отсалютовал мне и заверил, что все мои пожелания будут учтены. Денег для жилища хватало. Припрятанный в аднодском домике клад, который я должна была найти после смерти Райана, был выпотрошен, сир Сеймон щедро заплатил за домик — всё получилось по-деловому честно, без подачек. А в моей банковской ячейке, куда Райан ежемесячно вносил сумму, тоже нашлось несколько тысяч гольденов.

Генрих оказался пророком, когда предугадал, что Райан, прежде чем разрывать с семьей, обязательно накопит нужную сумму на чёрный день. Но и в будущем он, конечно же, не собирался бездельничать. Его захватила идея заниматься передержкой арнаахальских лошадей, и мне было странно слушать об этом, пока я не увидела их воочию. Что за чудесные твари были эти кобылы и жеребцы! Правда, очень страдали от перевозки через разделяющий нас залив — Арнаахал и Люмерию. Бывало, что самые чувствительные умирали от морской болезни. А Лапешский умеренный климат и всегда зелёные угодья очень им подходили для поправки здоровья и адаптации к новым условиям.

Лошади, немного овец, корова и мелкая птица — вот что готовило мне будущее, которое предлагал Райан, ещё недавно не имевший ни малейшего представления, как этим всем управлять. Я с месяц пребывала в шоковом состоянии, а потом, после разговоров с однокурсницами, которые отдали бы многое, чтобы оказаться на моём месте, постепенно свыклась с очередным сюрпризом от Райана. В сущности, он был прав, продумывая наше будущее, ведь у меня до сих пор не было ни одной определённой цели: я двадцать один год прожила по чужому указанию и незапланированным обстоятельствам.

Помещение для торговой лавки в Люмосе я даже не искала, мне одинаково нравилось готовить, заниматься рукоделием и делать массаж. Я всё откладывала выбор будущего доходного дела на тот день, когда закончу Лумерскую Академию, но мужское слово Райана определило выбор. К тому же, он обещал не нагружать меня работой, которая не придётся мне по душе, и я с облегчением выдохнула. Забегая вперёд, скажу, что жили мы на новом месте всегда сыто, да и времени на отдых всегда находилось.

Я стала печь пироги по рецептам госпожи Нерис, которые Райан отвозил в городок рядом, там со временем у нас появилась небольшая лавка с нанятыми работниками — моей третьей сестрой и её мужем. Также обрабатывала пряжу (этому меня научили в Академии), пряла её и вязала тёплые вещи. А когда мы научились окрашивать её арнаахальскими красителями, то появились заказы от наших знакомых и клиентов, которых нашла Тибо в Нортоне.

В общем, безбедная старость нам не грозила. У детей всегда было свежее молоко и мясо, а свобода, в которой рос сын Генриха и наши общие с Райаном дети, только пошла им на пользу.

Эпилог

Уехали мы на восток Лапеша весной, когда там уже была построена часть будущего жилища со всеми необходимыми удобствами. Возможно, мы бы не торопились, если бы не одно неприятное событие, случившееся в момент, когда рядом не оказалось ни Райана, ни инквизиторов: Эва-Ива доучивалась за нас двоих, Кериса вызвали во дворец, а мой муж строил наш будущий дом. Периодически я с сыном уезжала на Аднод, но именно в ту неделю пришлось остаться в Люмосе, чтобы подготовиться ко дню бракосочетания.

На квартиру было наложено охранное заклятие, и никто не посмел бы без моего разрешения войти, но не впустить Хетуин я не смогла, настолько меня поразил её голос за дверью.

Надо сказать, что Анри родился во дворце, том самом родовом замке Роландов, где мой мальчик был зачат. Генрих утверждал: это очень важно, чтобы его сын при появлении на свет получил благословение Основателей. Я не понимала, зачем, если Анри был моим сыном, сыном простой лумерки и бывшей необручницы. Но Генриху с его мудростью от Владычицы было виднее, тем более Райан его поддержал.

Когда начались схватки, королю было отправлен условный знак, и вскоре Генрих уже из нашей квартирки построил портал во дворец — для нас троих, меня, Райана и Ивы. Знакомая спальная зала, в которой был зачат малыш, встретила нас тишиной. Пока Ива занималась подготовкой ложа, простыней и воды, Генрих привёл лекаря, а после состоявшихся родин лекарю потёрли память.

Криков моих никто во дворце не слышал из-за шатра тишины, воздвигнутого Генрихом. Да и в целом роды прошли легко: я всё ещё была метаморфом, поэтому моё тело без долгих мук вытолкнуло из чрева малыша в заботливые руки лекаря, а затем и кровавый послед. Лекарь удивлялся, как легко у меня, первородки, всё получилось. Мы переночевали во дворце, а утром Генрих вернул нас в квартиру.

По молитве отца, Основатели осенили нашего сына защитой, которая могла ослабеть лишь после его полного совершеннолетия, а окончательно могла быть снята только по воле Владычицы, под Королевским Ирминсулем. Сложно было сказать в первый день, на кого был похож малыш, ещё тёмный после материнского чрева и с сероватой младенчиковой поволокой на глазах. Но, к мудрости Генриха, тот на всякий случай предусмотрел неприятности, которые могли преследовать Анри в детстве или юности, — если вдруг Владычица его благословит магией. Тогда его придётся везти в Люмос, а слишком похожий на короля отрок вызовет как минимум шутки в свой адрес, в худшем случае — подозрения. Таково было объяснение Генриха.

Охранная магия должна была отводить мысли всех, видевших Анри, от его сходства с родным отцом, и лишь родители могли это делать. Я спросила Генриха: «А как же Райан? Ведь теперь он из-за магии будет верить, что я родила от неизвестно кого». Генрих усмехнулся:

— Когда вы, наконец, свяжетесь друг с другом узами брака, всё будет в порядке, ибо он станет приёмным отцом по благословению Владычицы.

Диалог состоялся в присутствии Райана, и он возмущённо прицокнул языком. Мы ждали месяца цветения садов Владычицы, чтобы под сенью вишнёвой пены принести друг другу клятвы — Райан хотел красивого обряда, ради меня.