История Мадлен

Испытывая жуткие переживания на счёт того, насколько эстетично получится выстроить парад, как сумеют проявить себя на “подиуме” мои непрофессиональные “модели”, всё равно не хотела упускать такую возможность. Немного успокаивал тот факт, что здесь вообще ещё никто не знает, как оно должно быть.

Отобрав для роли манекенщиц самых привлекательных девушек из моих “парижанок”, дополнила состав местными и распорядилась в срочном порядке подгонять под них выбранные ансамбли, стараясь включить в будущий показ самые разные и по фасонам, и по текстурам, и по цветовой гамме вариации.

С выбором девушек, интуитивно угадала самый удачный вариант. Хоть и были они не только не родовитыми – часть вообще не была даже свободной, но все имели отношение к красоте, которую мы и производили. А это определённо накладывает отпечаток. Разрываясь между сыном, идущим на поправку мужем и работой, вырывала время на то, чтобы хоть приблизительно показать, как правильно двигаться, как выгодно остановиться, какую позу занять.

На самом деле, наши репетиции проходили весело и занимательно. Девушки воображали себя госпожами, им нравилась эта игра и, в принципе, я была довольна результатами. (Хотя любой современный кутюрье, наверняка, впал бы в культурный шок и даже, очень вероятно, грохнулся в обморок от наших потуг с претензией на высокий показ. Ну и ладно.)

В конечном итоге, весь процесс был выстроен и отрежиссирован, комментировать каждый комплект собиралась исключительно сама, поручив “закулисную” организацию самой ответственной из работниц. В зале для гостей по моей просьбе даже соорудили разборный помост для дефиле. В общем, всё по-взрослому.

О-о-о! Забегая вперёд, хочу сказать, что затея не смотря на всё своё вопиющее несовершенство, имела колоссальный успех.

Нас завалили заказами на ближайшие полгода. А я поняла, что ни за что не справлюсь со всеми задумками одна. Поразмыслив над перспективами, попросила разыскать для меня адрес никого иного, как Гейдемана.

Глава 78

К Гейдеману я отправилась лично, чтобы гордому портному не показалось неуважительным мое приглашение письмом.

Слуга провел меня в кабинет и предложил чаю, от которого я тут же отказалась – не до чаепитий сейчас. Тут бы общий язык с непростым характером найти…

Я нетерпеливо расхаживала по комнате, мимолетом отмечая безупречный вкус хозяина, и немного переживала о предстоящем разговоре, ведь в первую нашу встречу, он показался мне достаточно жестким и консервативным человеком. Кто знает, как он отреагирует на мое предложение.

Гейдеман не заставил себя ждать и, войдя в кабинет, вежливо и учтиво поклонился.

– Графиня, я рад приветствовать вас в своем доме. Что привело ваше сиятельство в мои пенаты?

– Добрый день, Карл Генрихович, – я улыбнулась ему дружелюбно и мягко – по-женски. – Разговор у меня к вам есть. Неотложный.

– Любопытно… – он указал мне на большое кожаное кресло, и когда я присела, устроился напротив. – Позвольте я угадаю? Вам нужна моя помощь.

– Именно, – я не стала юлить и начинать с долгих и пространных речей. – Как вы знаете, мой дом мод, шьет для императрицы и как бы хорошо не шли дела – от помощи я не откажусь. От вашей помощи, Карл Генрихович.

– Вы хотите, чтобы я помогал вам в вашем доме мод? – его брови поползли вверх. – Ваше сиятельство, вы, конечно извините меня, но под женским началом я работать не буду. Даже под вашим.

– Я хотела предложить вам возглавить его, – сказала я и с удовольствием наблюдала за его нарастающим изумлением. – Вы станете портным императрицы.

– Но? – он прищурился, пристально глядя на меня. – Есть какое-то «но».

– Конечно, – честно призналась я. – Имея статус и положение в обществе, я не могу заниматься этим открыто, но и полностью отдавать права на дом моды, тоже не собираюсь. Работаем сообща. Идет?

– Что ж… – Гейдеман задумчиво потер подбородок. – Черт с вами, ваше сиятельство! По рукам!

Помощь замечательного портного оказалась очень ценной – он сразу же вник в дела дома мод и всегда давал нужные советы. Строгий и правильный, портной мигом навел порядок в мастерских и сразу же нашел общий язык с Подорожской, так похожей на него хваткой и волевым характером.

Прошло почти сорок дней после рождение Алешеньки – так мы с Мишей решили назвать нашего сына и отец Даниил напомнил мне, что пора бы и окрестить дитя.

Мое внимание сразу же переключилось на пошив крестильного наряда для новорожденного. Шили его вручную самые лучшие мастерицы, используя при этом материалы наивысшего качества. В качестве основной ткани использовался тончайший шёлк и украшался изысканным брюссельским кружевом тончайшей работы.

Держа в руках крестильную рубашечку, полотенце, и искусно вышитый чепчик, я чуть не пустила слезу, представив, свое милое чадушко во всем этом великолепии.

К моему удивлению и радости, о крещении Алеши заговорила сама императрица. Она пригласила меня к себе на кофе, чтобы послушать о делах в доме мод и вдруг сказала:

– Графиня, пора бы и наследника окрестить. Что же вы не торопитесь? Крестить нужно сына, для избавления его от первородного греха, освящения души его благодатью Святого Духа, чтобы мог он общаться с Богом без преград. Не тяните, а я в крестные матери пойду.

Эта новость всколыхнула весь наш дом. Только и разговоров было о том, что сама Екатерина, Алешу крестить будет. Миша взбудоражился не на шутку, и я грешным делом распереживалась, что его удар хватит. Но муж, не смотря на еще слабое здоровье, выпил рюмку рябиновой настойки и с гордостью сказал:

– Хорошо сынок наш, Машенька начинает! Далеко пойдет Апраксин! Ой, далеко!

Я улыбалась, глядя на него и на сына, сладко сопящего в уютной колыбели – уже сейчас было заметно их сходство, заметное только матери и близким людям. Недовольно сморщенный лоб, чуть большеватая верхняя губа и слегка торчащее ухо. Апраксин в миниатюре.

Крестным отцом мы решили взять моего духовника отца Даниила, который обрадовался такой новости и даже прослезился от охвативших его чувств.

«Крещается раб Божий Алексий во имя Отца, аминь. И Сына, аминь. И Святаго Духа, аминь», – эти простые слова, произносимые густым, сильным голосом батюшки, приводили меня в трепет и отзывались в русском сердце с неимоверной чистотой, похожей на малиновый звон.

Алеша закатился, закричал, когда он опустил его в купель и этот звонкий плач взмыл к самому куполу, оповещая о рождении нового православного.

В это время отец Даниил, взял в руки полотенце и принял своего крестника от купели, нежно прижимая к своему сердцу. Алеша еще несколько раз взвизгнул и притих, глядя на него чистыми, полными слез глазами.

Его облачили в рубашечку, надели крест и уже после этого, Алешу взяла императрица.

– Хороший какой, ладный! – она увидела мой взволнованный взгляд и весело сказала: – Да не бойтесь вы, Мария Андреевна! Не глазливая я! Да еще и в доме Божьем!