История Мародеров

Ремус побледнел, но постарался призвать все свое благоразумие.

– Наверное, твоя мама права - здесь действительно становится слишком опасно.

– А мне все равно!
– Лиззи решительно мотнула головой.
– Я не хочу расставаться с тобой!

Ремус печально покачала головой:

– А если с твоими близкими опять случится какое-нибудь несчастье? Тебе ведь не будет все равно.

Лиззи упрямо нахмурилась:

– Так пусть они уезжают. Но почему надо забирать меня из Хогвартса? Я ведь вполне могу и дальше здесь учиться!

– Наверное, у них есть для этого причины. Не стоит ссориться с родителями. Мы ведь можем писать друг другу. Нам до совершеннолетия осталось всего два года. И тогда мы сдадим экзамен на аппарацию и сможем уже видеться, сколько захотим.

– Целых два года!
– с тоской протянула Лиззи.

Ремус только вздохнул. Ему тоже этот срок казался гигантским, но в первую очередь он думал о том, как успокоить любимую.

– Я буду писать тебе каждый день, - прошептал он и нежно поцеловал ее.

Весь вечер они провели на Астрономической башне, обнявшись, любуясь звездами и практически не разговаривая. И все последующие дни, оставшиеся до отъезда Лиззи, каждую свободную минуту они старались проводить вместе, словно пытаясь насытиться обществом друг друга впрок. Ремус усиленно старался не думать о том, как он будет жить эти два года, совсем не видя Лиззи. Но с каждым прошедшим днем, приближающим ее отъезд, становилось все тоскливее.

Друзья, словно сговорившись, оставляли их вдвоем. Хотя, может, они и в самом деле договорились.

Всю ночь перед отъездом Лиззи они опять провели на Астрономической башне. Лиззи решила устроить там прощание, поскольку терпеть не могла прощаться при посторонних. И Ремус был полностью с ней согласен. Друзья помогли ему организовать ужин при свечах, притащив с кухни всяческих яств и организовав сервировку и эти самые свечи, и тактично исчезли еще до прихода девушки.

Выглядело это совершенно потрясающе - круглая площадка башни, погруженная в темноту, за исключением небольшого пятна, освещенного дрожащим пламенем свечей, и россыпь сияющих звезд над головой. Создавалось впечатление, словно они одни во всем мире. Не зря во все времена здесь проходили свидания хогвартских студентов.

Лиззи, увидев это великолепие, только восхищенно вздохнула, не в силах выразить свои чувства словами. Забыв обо всем на свете, они болтали обо всем и ни о чем, смеялись, иногда надолго замолкали. Но молчание это не было неловким, оно было теплым и уютным, каким оно бывает только между людьми, которым просто хорошо быть рядом друг с другом. А потом долго и увлеченно целовались при свете звезд и растущей луны. И снова смеялись, строили планы на будущее, обещали не забывать и писать друг другу. Прощальный вечер получился совсем не грустным, как боялся по началу Ремус. Тоска придет завтра, когда Лиззи уже не будет рядом, но сейчас ему было хорошо как никогда.

И еще один человек провел эту ночь без сна, хотя об этом никто даже не догадывался. Лежа в своей кровати, Питер всю ночь смотрел в потолок и думал о том, что теперь Лиззи потеряна для него окончательно. Конечно, она и раньше никогда не обращала на него особого внимания, но теперь она уезжает и он не сможет даже видеть ее. Ремусу она наверняка будет писать, а вот про него скоро забудет совсем. И что бы такое сделать, чтобы не дать ей забыть? Эту ночь Питер провел, прокручивая в голове самые разнообразные планы, один безумнее другого. И только он один слышал, как под утро Ремус вернулся в спальню и в который уже раз позавидовал его счастью.

Если раньше мародеры словно устранились, давая Ремусу как можно больше времени проводить с Лиззи, то теперь после ее отъезда, они наоборот ни на секунду не оставляли его одного и старались отвлечь и развеселить, как только могли. В результате на многострадальный Хогвартс обрушилась волна новых шалостей неугомонной четверки. То и дело что-то взрывалось, неизвестно откуда появлялись непонятные создания, которые, впрочем, некоторое время спустя также неизвестно куда исчезали. Особенно же доставалось слизеринцам. Те из них, что помладше, уже начали смотреть на мародеров с откровенным опасением, а те, что постарше, с не менее откровенной ненавистью.

Лили рычала на них, особенно как всегда на Джеймса, но абсолютно безрезультатно. Впрочем, большинство их выходок оставалось без наказаний, поскольку, хоть всем и было ясно чьих рук это дело, но доказать сей факт не представлялось возможным. Теперь, обладая не только мантией-невидимкой, но и картой, они стали практически неуловимы. Преподаватели сходили с ума, студенты веселились, а Филч, кажется, пребывал в глубочайшей депрессии.

А однажды утром, войдя в Большой зал на завтрак, студенты и преподаватели обнаружили, что там идет снег. То есть не как всегда, когда на зачарованном потолке отражалась погода, которая была в тот день на улице, а самый натуральный снег, который падал прямо на головы находящимся в зале. И это при том, что на улице-то как раз снега не было и в помине, а шел холодный ноябрьский дождь. Однако на проверку это оказался не совсем снег. Во-первых, он был совершенно не холодным. А во-вторых, при соприкосновении с какой-либо поверхностью он тут же преображался: на девочках превращался в цветы, на мальчиках - в блестки, а на столах - в сахарную пудру.

– Знаете, - негромко поделилась профессор МакГонагалл с сидевшими рядом преподавателями, пытаясь стряхнуть с головы цветочки.
– Меня разрывают противоречивые желания: то ли поотрывать этим обормотам головы за учиненные безобразия, то ли начислить им баллы за великолепное волшебство.

– С чего ты взяла, Минерва, что это они?
– невинно поинтересовалась профессор Спраут.

– А кто еще, Помона? На такое больше никто не способен. И с точки зрения нахальства, и с точки зрения способностей, необходимых для подобного представления.

Указанная компания сидела за своим столом и что-то увлеченно обсуждала, не обращая внимания на произведенный ими переполох.

– Я с ними скоро с ума сойду!
– продолжила МакГонагалл.
– В последнее время они как-то слишком активизировались.

– Оставьте, Минерва, - усмехнулся себе в бороду Дамблдор.
– Мальчики просто пытаются развеселить друга и отвлечь его от неприятных переживаний.

– Так все это сумасшествие из-за отъезда мисс Нортон?
– спросил непонятно чем довольный профессор Флитвик.

Дамблдор кивнул и, попробовав блюдо, посыпанное трансфигурировавшимся снегом, весело заметил:

– О, сахарная пудра! Как это мило с их стороны!

Профессор МакГонагалл возмущенно фыркнула, многие же преподаватели засмеялись.

* * *

Лили решила серьезно поговорить с Ремусом, когда им выпадет совместное патрулирование коридоров. В конце концов, сколько можно уже? Мальчишки словно с цепи сорвались. Их выходки давно уже перешли все возможные рамки.

И вот теперь она молча шла рядом с Люпином по сумрачным коридорам и никак не решалась начать. Ремус был такой печальный, что у нее не хватало духу его отругать. Так они и шли молча, обмениваясь только редкими замечаниями. Нет, все-таки надо что-то делать. И Лили осторожно начала: