История одного безумия

Младенец расплакался, а Бенедикт очнулся... он был изумлен сном и напуган...

Во мраке кельи он увидел отблески чешуи змеи...

Змея уползла...

И снова грохот прокатился по небу из конца в конец...

Бенедикт уже бежал вниз по каменистой тропе к морю, прижимая мальчика к груди... споткнулся и сорвался со скалы в пучину, стал тонуть...

Очнулся Бенедикт на песчаной косе, раскашлялся, воды нахлебался...

Он лежал и вспоминал, как жил рыбой в утробе матери, потом выполз в щель наружу и стал ящерицей, грелся на камне, нагретом солнцем, потом стал птицей, парил над осокой, камышами, над деревьями...

Бенедикт с трудом встал на ноги, потряс головой старика, прогоняя видения сна...

Он был уже в возрасте юноши, когда увидел Аду... она вышла из воды, вся в каплях влаги, как в смарагдах, странно улыбнулась, и нырнула в воду вниз головой...

Долго ее не было на поверхности... наконец, вынырнула...

В не стриженных вьющихся за ее спиной рыжих кудрях путались мелкие рыбки с яркой расцветкой...

Она поплыл к рифам, пролагал в воде серебристый след...

Бенедикт следил за ней, потом зашел в воду по колено, бедра омочил, живот, вдохнул глубоко и в воду ушел жить с головой... навсегда?.. нет, вынырнул, и поплыл к рифам, где нимфы играли с дельфинами, поднимая фонтаны брызг...

Бенедикт сел на камень, едва прикрытый водой...

Он созерцал, наслаждался зрелищем...

Ада ушла с нимфами под воду, и угасла улыбка, кривившая лицо старика...

* * *

Блеснула молния...

Гром потряс небо, порождая отзвуки в ущельях, далекие и гулкие...

Снова начался дождь...

Остаток дня Бенедикт лежал на песке, томился тоской... пытался что-то вспомнить, блуждал в воспоминаниях среди неверных, переменчивых теней... вдруг порывисто взмывал в небо...

Он летал над скалами, возомнив себя птицей...

Так безумствовал Бенедикт, забавлялся беспечно, играл сам с собой в воздухе, в воде, потом и на песке... строил замки...

Монах был воспитателем мальчика, учил его плавать и летать... в глаза мальчика заглядывал, округлившиеся от восторга и страха, смеющиеся...

От смеха колени монаха подогнулись... он повалился на спину, простерся, держа мальчика над собой, звонко смеющегося от необычных ощущений...

Бенедикт очнулся...

"Юность, где ты?.. как утро ты воссияла и уже вечер... нет, уже ночь в свое лоно манит..."

Выступили слезы, блеснули серебром в глазах у старика и у мальчика...

Мальчик смахнул слезы, наморщил лоб, готовый разрыдаться в голос... и вдруг он прижался губами к губам старика...

* * *

Очнулся Бенедикт от холода...

Птицы, кувыркаясь в воздухе, падали с неба как камни...

Весь в инее и в ознобных мурашках Бенедикт вскочил на ноги, ударился о свод пещеры головой и потерял сознание...

Очнулся он с рогами на лбу... так ему показалось...

"Кажется, я стал рогатым богом...
– подумал Бенедикт, потирая шишки на лбу...
– Впрочем, Пан, тот, что любил уединение, не позавидовал бы мне... или позавидовал бы?.. однако не он ли накинул на мои плечи мантию, укрыл от холода... иначе я бы замерз во сне...

Что-то странное мне снилось..."

Вспомнив сон, Бенедикт прослезился... слезы замерзли в морщинах на щеках...

Бенедикт хотел воды зачерпнуть, из недр скалы изливающейся, но замерзла и вода, зеркалом стала, в котором Бенедикт увидел косматого обликом старика с небольшими рожками...

Бенедикт рассмеялся, закутался в мантию, лег, стал утешать себя... немного утешился и заснул...

Во сне Бенедикт оказался на кладбище в окружении могил и крестов...

Появились жены...

"Ну вот, явились... выстроились у могилы пустой... нет там меня... имя и облик сменив, я похоронил вместо себя все свои гимны ночи, украшенной фиалками и осокой, и стал петь плачи...

Смогут ли они узнать меня?.. а узнав, не испугаются ли?..

Я их вижу... сквозь прозрачную траурную ткань одеяний округлости мерцают, манят...

Хором они читают надпись, которую я сочинил для преследователей, чтобы отстали...

"Склонитесь пере д могил ой поэт а ...

Он умер и стал богом ...

Ск о рбите..."

* * *

Ночь Бенедикт провел с женами... они плавали в море у рифов при свете звезд...

"Явились все шесть... и все девы... нетронутые...

Помню, превратившись в рыбу, я поплыл к рифам...

Увы, я едва не захлебнулся водой... волны выбросили меня на берег... очнулся я среди камней... сам едва камнем не стал...

Светало...

Заря окрасила вершины иссеченных шрамами скал...

Засверкали они тысячью глаз, словно смарагдами украшенные...

Они ждали превращения утра в день...

Я лежал и смотрел, слезы проливал, как человек и как бог...

Слезы текли и по лицам скал, не знающим улыбки...

Меня окружили жены...

"Сочувствуют..." - подумал я, пробежав глазами облик всех жен...

Одни стояли в полный рост, другие - чуть склонившись... они пели плач...

"Словно по мертвому плачут...
– размышлял я...
– Слезами исходят, но я все еще жив... ну, а если даже и умер, не мертвый же я...

Смерть я обманул...

Пустой повапленный гроб с исписанными со всех сторон бумагами могиле достался...

Не мертвого, живого меня черви сосут как нектар благовонный..."

Размышления Бенедикта прервались... он заснул...

День погас...

Воцарилась ночь... она длилась и длилась...

Однако пора было Бенедикту проснуться, и он проснулся, отвалил камень и выполз наружу... не удержался, что-то воскликнул и в восхищении замер, любуясь пейзажем...

Услышав странный шум за спиной, он обернулся и увидел остов парома, претерпевшего крушение, груду утопленников на песке... была среди них и вдова... она кормила грудью девочку...