История одного безумия

Задыхаясь, я очнулся, выглянул наружу...

Было около полудня... снова наползли тучи, пошел дождь... и снова ожила грязь... потоки грязи ползли вниз, все ускоряя движение, захватывая улицы, переулки, дома города...

Все это я увидел в воображении...

Я вернулся в город вместе с Пифагором и его войском...

К тому времени грязь остановилась, и даже стала отступать...

Увидев рыжеволосую деву у балюстрады, я улыбнулся ей из своего одиночества...

Дева смотрела на море...

"Где я мог ее видеть?.." - подумал я...

Я созерцал красоту девы... весь облик ее обежал взглядом... ее бедра, лоно, округлые груди... увидел, как ее соски набухали, твердели... увидел я и капельки влаги на ее лбу...

Послышался шум...

Грязь уже плескалась у моих ног...

Дома кренились набок, сползали в грязь, тонули в водоворотах...

Босые ступни рыжеволосой девы уже увязали в грязи...

Грязь поднималась все выше... уже она ей по колено, по грудь, по горло...

Грязь изливалась из ущелий улиц, топила дома, валила, увлекала в водовороты деревья с плодами...

Я запел плач, и грязь остановилась, отступила, поблескивая чешуей, как змея...

Я возомнил себя богом..."

"Но где же дева?.. спаслась ли?..
– размышлял я...
– Или бесы болотные утащили ее на дно...

Скорее всего, она, как и я, нашла убежище в расселине скалы...

Где еще искать спасенья от ненастья и этого чудища, что все еще ползет с гор, поблескивая чешуей...

Может быть, дева окрылилась и ветер унес ее, стал ее любовником... развесил в ущельях эоловы арфы и соблазняет, пьянит мелодиями, принуждает к насильственной страсти...

Или она стала птицей и затерялась в стае птиц...

А кем стал я?.. камнем поющим, среди камней..."

* * *

В мантии и с жезлом в руках Бенедикт всю ночь пел скорбные плачи на площади у руин театра...

К утру ливень прекратился... и грязь остановилась...

Бенедикт умолк... он шел по опустевшей площади, хромая на обе ноги с сумрачным лицом...

Убежище себе Бенедикт устроил в руинах женского монастыря, разграбленного грязью... лег на ложе монахини, распростерся...

Монахини его обступили из тех, которых грязь не забрала...

Среди них была и начальница...

Нет, не бежала она с другими от смерти... сгорбленная, потрясенная, она стояла у окна, прислушиваясь к реву безумной грязи и хриплому лаю собак...

Грязь вздыбилась, застыла у ее ног... дальше не пошла...

* * *

Всю ночь дрожали уцелевшие стены монастыря...

Грязь успокоилась лишь под утро...

Ушли и тучи...

Небо стало выше и гораздо шире...

Бенедикт заснул... во сне ему явилась дева в платье невесты, оставшаяся без мужа...

Ее окружала свита теней...

Безмолвными и неподвижными тени не остались... они сплелись в танце, запели хором, образуя некое многоголовое чудовище с единым извилистым телом...

Чудовище придвинулось к Бенедикту...

Бенедикт отступил, прижался спиной к стене, почувствовал ее холод...

Из глоток чудовища вырывался пар, поднимался кверху струями и собирался в тучу, в которой вспыхивали безмолвные зарницы...

Проблески пламени искали дорогу и не находили...

Неожиданно пошел снег, одел чудовище покровом как невесту...

Снег покрыл и плечи Бенедикта... жалкий, дрожащий он заполз в келью, как в склеп...

"Помню, еле живой я лежал на ложе монахини и, лязгая зубами от холода, сочинял плач... язык прикусил, отбивая извилистый ритм плача...

В плаче я возомнил себя богом... но, увы мне, я лишь порождение грязи..."

Ветер врывался с воем в келью, пугал Бенедикта, путал рыжие пряди его волос и мысли...

Мысли увлекали его, на самое дно темноты...

Наконец утихла снежная буря...

Скалы снова увидели звезды...

Поместилась на свое место и двурогая луна... она тронула Бенедикта рукой...

– - Кто здесь?..
– вопросил Бенедикт, очнувшись...

Никого, только ночь... и луна...

Бенедикту вспомнился сон... во сне он говорил с богом о боге... он сам пришел к богу, не звал его бог...

– - Знаю, зачем ты пришел...
– заговорил бог...
– Хочешь узнать об участи девы, пропавшей в скалах... она спаслась... и об участи остальных своих жен не беспокойся... все они рассеяны в этом мире, живы, бодры и здоровы... Рая царствует у эфиопов... Вера и Галина попали в горы, правят там горцами у самых границ неба... Дора, после странствий, завладела сердцем южанина и его страной... Ада на небе... оставь ее... и меня оставь... ты ко мне на небо уже во второй раз приходишь...

– - Больше не приду... а если все же приду, что со мной будет?.. я стану богом?..
– Бенедикт оскалился и очнулся, все еще в объятиях сна...

С трудом Бенедикт стряхнул с себя сонную одурь...

Он лежал на узком ложе монахини, распростершись, и размышлял о том, что увидел в видении...

Длилась ночь...

* * *

Кончилась ночь...

Взошло солнце, мрак отняло у ночи, и сон у смертных...

Вернув себе летний облик и облачение, Бенедикт запел гимн ночи, украшенной фиалками и осокой...

Его голос слился с криками птиц и воплями и стенаниями ветра...

Птицы умолкли и ветер утих...

Легкая зыбь одела море серебром, блесками...

Бенедикт спустился к морю, чтобы досмотреть сон на песке, согретом солнцем, но птицы подняли шум и прогнали сон...

Бенедикт лежал, рассматривал облака, потом стал следить за игрой дельфинов у рифов...

В платье невесты явилась ему Жанна, седьмая его жена, прижимая к груди пустые ладони... от родов она умерла, доверилась богу...

Блуждающим взглядом Бенедикт смотрел на деву, изумленный...

Дева тихо рассмеялась...