История одного невроза
Шрифт:
Для самоубийства ты чересчур труслив. Остаются только отчаяние и страх. Страх и отчаяние. Да, хотя, казалось бы, уже дошёл до края, бояться всё ещё продолжаешь - по старой привычке. А вдруг всё-таки будет ещё хуже? Конечно, хуже будет, ведь время идёт, его не остановить, а ты по-прежнему остаёшься никому не нужным ничтожеством.
Какой тут может быть выход, и есть ли он? Не знаю... Но другой путь определённо есть. Только пока лежишь, уткнувшись в подушку, ты не увидишь его. Нужно всё-таки найти силы, чтобы сделать хотя бы один шаг. Шаг не прочь от своего страха, а навстречу ему. Откуда взять эти силы? Штука в том, что не надо ниоткуда брать... они в нас уже есть. Да, прежде я сам зло посмеялся бы над такими словами, назвал бы их благостными бреднями. Но я это пережил... Наступает момент,
Лежащий человек медленно поднимается и садится на подушку, скрестив ноги. Руки складывает ладонями одна на другую возле живота.
Игорь. Что же дальше? Раньше ты лежал на подушке, теперь на ней сидишь - не велика разница. Но на самом деле разница есть.
Все персонажи авансцены, кроме Страха, уходят. Игорь поднимается, подходит к Страху, некоторое время они смотрят друг другу в лицо. Потом Игорь берёт Страх за руку, ведёт к своей подушке, сажает напротив себя и садится сам. Разливает чай в чашки, одну протягивает Страху. Они молча пьют, потом Страх перемещается немного в сторону, поворачивается лицом к зрителям, но в тени не скрывается, остаётся на свету.
Игорь. Почему мы боимся пустоты? Почему бежим и прячемся от неё? Потому что слишком привыкли цепляться за то, что считаем реальным, не задумываясь, так ли это на самом деле. За представления о каких-то достижениях, например. Нет смысла бояться того, как всё, в том числе и мы сами, существует в действительности. Пустота - это не безжизненное отсутствие всего. Надо ли её заполнять, или наоборот - окончательно выкинуть весь мусор - страхи, которые тащишь с собой с самого детства, бессмысленные надежды? Как бы трудно ни было, нужно хотя бы попробовать освободиться от всего этого. Остаться ни с чем.
Пустота - это то, как существует и любое творчество тоже. Картины, сюжеты, мелодии - всё возникает благодаря чему-то другому, всё изменяется... Если относиться к творчеству так, не искать в нём убежища или средства доказать своё превосходство - всё становится на свои места. Ни демонов, ни богов. Никаких границ между реальным миром и придуманным, которые надо перешагивать. Когда нужно сочинять - сочиняешь, когда не нужно - нет. Достигать нечего. Есть немало идей, и появляются новые, и ты можешь работать с ними, записывать их, а можешь не записывать. Ни то ни другое не несёт страдания."Мук творчества" или мук наркомана, у которого отняли дозу.
Есть притча о пути. Один скульптор долго и с большим вдохновением трудился над огромной статуей. Старался сделать её как можно совершеннее. Люди считали, это работа всей его жизни. Но когда осталось завершить последние штрихи, скульптор понял, что желания продолжать труд у него больше нет. И он оставил статую незаконченной. Это - путь. Тот путь, который сам по себе есть цель. Другого быть не может. Всё остальное - невротичная погоня собаки за собственным хвостом. Погоня за выдуманным лучшим будущим, которая убивает единственную существующую жизнь, жизнь в настоящем. Отсутствие цели вовсе не означает, что ты равнодушен и не стремишься ни к чему. Можно ставить перед собой и цели, ничего плохого в них нет. Вопрос только в том, какие это цели и как ты к ним идёшь.
Вот, например, книги. Нужно ли вообще писать книги?
Я спросил об этом одного человека, мнению которого склонен доверять. И он ответил, что не стоит бросать сочинительство, оно всё-таки что-то да значит. Надо просто быть как тот скульптор и не привязываться к результатам. Без невротичной привязанности всё становится более ясным и более ярким. Попробуйте съесть свой обед, чувствуя вкус еды, а не привязанность к ней. Попробуйте слушать музыку, не ища в ней никаких концепций, просто слушая звук. Только так и можно понять, что в действительности представляют собой еда и музыка. То же самое и с собственным творчеством. Только без привязанности оно может стать настоящим.
А ещё надо стараться работать для других. Здесь мы снова возвращаемся к трудностям книгоиздательского бизнеса. Но...
мне ведь удалось разрушить глобальные сверхцели, которые не давали дышать. Страшно отказываться от того, что считал важнее жизни, но такой отказ - великое освобождение. Я посмотрел реальности в лицо. Есть и маленькие пути вроде электронных издательств или сборников наподобие того, в который взяли мой рассказ. Прежде всё это казалось мне незначительным. Прежде я смотрел слишком высоко, и у меня ужасно болела от этого шея.Что ж, писать продолжаем, и движемся маленькими шагами. Но остаётся ещё вопрос иллюзорности. Не станут ли твои истории - даже написанные по-настоящему хорошо - способом бегства для кого-то? Не станет ли читатель использовать их так же как ты сам - для бесплодных попыток спрятаться и найти несуществующий другой мир?
Наверное, ответить на этот вопрос каждый, кто пишет, должен сам. Можешь ли ты кого-то спасти? Можешь ли ты спасти человека, который намеренно идёт прочь от жизни? Говорят, что нет. Спасение - в твоих собственных руках, и я склонен этому верить. Трудно сказать, нужны ли нам придуманные истории. Но в то же время и легко. Пиши, пока чувствуешь, что это твой путь. Без обмана. На сто процентов. Не в смысле жертвы - "я пожертвовал ради идеи писательства здоровьем, временем, всей жизнью..." Самое худшее, что может сделать человек - пожертвовать жизнью ради идеи. На сто процентов - это значит честно и искренне. Если тебе хочется сочинять детские сказки, не пытайся выдавливать из себя философский роман. И наоборот. Это будет по-честному. А вот если ты видишь в Сети объявление, что некое издательство проводит конкурсный отбор книг в очередную серию, и для участия нужны истории с таким-то сюжетом, похожие на такой-то бестселлер, и у тебя нет готовой книги, соответствующей требованиям, и ты берёшься судорожно её сочинять - вот в этом уже не видно честности. Не хочу казаться высокомерным, но читателям, которых интересуют такие книги, нельзя не посочувствовать. Как, впрочем, и зрителям вечерних телесериалов, и любителям компьютерных игр старше пятнадцати лет. Похоже, они не помнят, что жизнь - довольно короткая штука.
Так что же всё-таки писать, если уж решил не бросать сочинительство? Не знаю. Это честный ответ. Но я склонен доверять ещё двум людям, которые говорили, каким должно быть художественное творчество и зачем оно нужно. Надо постараться, чтобы в творчестве было как можно меньше эгоизма. Настолько мало, насколько тебе удастся привнести. Как же так? Разве искусство не служит средством выражение драгоценной индивидуальности художника? Ну да, служит. И речь не о том, чтобы куда-то эту индивидуальность выбросить. Сводить к минимуму нужно не индивидуальность, а индивидуалистичность. Это ответ на вопрос "как?" Какие книги писать, какие рисовать картины и снимать фильмы.
Следующий вопрос - зачем? Да, мы никого не можем спасти. И всё-таки один мастер сказал, что искусство должно показывать проблемы и пути их решения. Именно так, а не только проблемы. Нечестно затапливать читателя морем собственной безнадёги. Это как раз очень эгоцентричное искусство.
Да, ни один человек не даст универсального рецепта, как сделать жизнь лучше. Среди писателей не так много тех, кто даже свои жизни сделали достаточно хорошими и настоящими. Наоборот, полно обратных примеров. Но показывать пути решения - это ориентир... И ты настолько, насколько можешь, стараешься к нему приблизиться. На свои сто процентов. Без нравоучений и без приторного сиропа. Но это уже дело мастерства. Думаю, чтобы показывать настоящие проблемы и настоящие пути, книжка даже не обязательно должна относиться к жанру реализма. Это может быть и фантастика, но по форме, а не по содержанию. Это - честно.
Конечно, все мои рассуждения не означают, что он (указывает на сидящий рядом Страх) куда-то ушёл. Нет, он остаётся. Страх быть неудачником. Слабаком. Вечная человеческая неудовлетворённость... Вот, взять хотя бы этот рассказ, который приняли в сборник. Я радовался удаче минуту, не дольше. Потому что ведь это такая маленькая удача - а я, безусловно, заслуживаю большего... (усмехается). Да и вампиры с призраками как тема творчества меня давно не интересуют. Это же всё попса от литературы, а я способен на большее. Больше, большее, я, я, я... Эго - очень живучая штука. Наверное, если бы вдруг случилось невероятное, и издательство приняло мой роман, я тоже нашёл бы тысячу причин не порадоваться.