История одного полка
Шрифт:
Воин-интернационалист Михаил Гафтон:
"9 февраля 1982 года, конец войсковой операции по разгрому формирований афганской оппозиции в широкой долине «зеленки» Афганистана, местность Джабаль-Уссарадж, Чарикар, Махмудраки. 1074-й Артиллерийский полк был активным участником данной операции. Я вместе с командиром взвода разведки батареи управления Аршба Владимиром, радистом взвода связи Труневым Сергеем, был прикреплен для проведения и корректировки артиллерийского огня к разведвзводу 181-го пехотного полка, который располагался по соседству с нами и тоже являлся участником данной войсковой операции. 9 февраля 1982 года, боевая группа 1074-го Артиллерийского полка, около 22.00 часов вернулась в расположение постоянной дислокации. Около 23.00 часов вернулся и 181-й пехотный полк, а с ним вернулась и наша группа артиллерийской разведки. Операция была одна из тяжелейших по длительности, по климатическим условиям и по масштабности. Если память не изменяет, наша группа разведки находилось около 1,5 месяца на данной операции. В день возвращения в расположение полка был сухой мороз, приблизительно минус 10–15 градусов. Так сложилось, что в солдатских палатках особо топить буржуйки было нечем, доски от ящиков для снарядов давно закончились, поэтому был дан приказ топить соляркой, которую мы заливали в специальную емкость в буржуйке.
В виде отступления необходимо отметить и такой факт, касающийся нашего быта и поведения. Когда мы не находились на военной операции, то есть находились в полку, в месте его постоянной дислокации - ротные батарейные палатки имели два входа и два выхода: передний вход был лицом к плацу и грибок дневального находились здесь же. Сама расстановка давала возможность дневальному оповещать личный состав, особенно старослужащих, о приближении к палатке какого-либо офицера, в том числе ротного комбата. Данное оповещение делалось для старослужащих для того, чтобы последние имели возможность ретироваться через задний выход палатки, подальше в горы от глаз офицеров, дабы их не досаждали разными поручениями, которые они считали неуместными. Командиры батарей, во всяком случае, комбат батареи звуковой и радиолокационный разведки и комбат батареи управления полка дали приказ во избежание вышеизложенного, забить гвоздями заднюю дверь палатки, т. е. устранить возможность использования данного выхода из палатки, без того чтобы офицер не заметил этого, ибо солдаты должны были выходить только через одну дверь.
9 февраля 1982 года, около 23 часов с батареи звуковой и радиолокационный разведки тоже вернулась разведгруппа по корректировке артиллерийского огня, в таком же составе и в том же состоянии. Не ручаюсь за правдоподобность данных суждений, но будучи солдатом на тот момент, память выдает то, что я знал тогда из суждений и предположений и так далее. Командир разведгруппы имел зуб на одного солдата, который не так себя вел на боевых, посему после приезда в распоряжение полка, приказал этому солдату не лечь спать и отдохнуть, а назначил его на ночь истопником, то есть топить соляркой буржуйки, чтобы остальные могли отдохнуть. Солдат пытался выполнить данный приказ, несмотря на смертельную усталость. Он добросовестно топил две буржуйки, топил соляркой докрасна. Волею случая или преступной безответственности и своей и многих других, он не обратил внимания и не предал значения тому, что емкость, то есть бачки с соляркой, которой топились буржуйки, находились рядом с теми же докрасна раскочегаренными буржуйками. Около 2–3 часов ночи, уставший солдат, полусонный, полусоображавший, немытый, небритый, полный вшей, встав от первой буржуйки, что у главного входа, чтобы подойти ко второй, добавить очередную порцию горючего, споткнулся о емкости с соляркой, она в свою очередь, вылилась на разгоряченную докрасна буржуйку и начался Ад. Армейские палатки того периода были изготовлены из двойной ткани, снаружи плотные и очень прочные. Внутренние — менее прочные, белые, но главное ее назначение было обеспечить функцию термоса стенок палатки. Более того, наружная часть при изготовлении пропитывалась каким-то химикатом, который не давал течи при дождливой погоде, но большой минус данного состава, что он был очень горючий, почти как бензин. При пожаре палатка сгорает в течение 3–5 минут. Палатка батареи управления находилась рядом с палаткой батареи звуковой и радиолокационной разведки. Около 1,5–2 метров разделяло их. Уставший, буквально в отрубе, я, видимо, и не был в каких-либо снах, глубоко не спал, но почувствовал, как будто сон: идет сильный жар от стенки палатки, жарко, очень жарко… Я просыпаюсь, открыв глаза не могу понять, осмыслить, что происходит. Окошко палатки все в желтом багровом цвете. Жар продолжает идти от стенки палатки и в тот же миг, когда пришла мысль, что, наверное, горим, смотря на окошко и ткань палатки… Как волна в секунду времени все плавится и врывается пламя и в нашу палатку. Пламя врывается, успев опалить волосы мои, но намного позже, чем я закричал: "Пацаны, горим! Все на улицу! " Взвод разведки батареи управления успел весь выйти, кто в чем был, а на улице - Ад!!! Палатка батареи звуковой и радиолокационный разведки горит полностью. Пламя в небо на два-три метра, жар неимоверный. Невозможно приблизиться к палатке ближе 5–6 метров. В развитии Ада начали взрываться гранаты. Патроны произвольно выстреливали, пули разного калибра летели в разные стороны. Кто-то спрятался за валуны, кто-то, не понимая и не осознавая происходившего, в полный рост безучастно смотрел на происходящее. А смотреть было на что, ругань, мат и перемат издающегося на улице просто дикого животного звука, который невозможно было понять. Это вопль? Это крик? Это что? Стояли и осознавали, что наши братишки, наши пацаны, 26 человек, горят заживо, горят, как и многие другие горели. Я отчетливо помню, как в огне, один наш парень весь в пламени выбил окошко палатки, попытался перелезть через него. До половины хватило сил высунуть торс. Упал обратно. Встал в полный рост. Горит и смотрит на нас, а мы на него и среди крика, шума, гама слышу: "Пацаны, что вы стоите? Помогите!". Что мы могли сделать? Да ничего. Он махнул рукой и произнес: "Эх вы…". Через 10–15 минут все было кончено. 26 пацанов не стало. Несколько человек сумели выбраться из огненного ада, но тут же упали в нескольких метрах от горящей палатки, поскольку были обжарены полностью, как курицу жарят на гриле. Одного пацана положили на солдатское одеяло, чтобы понести в санчасть. Когда схватили его за руки и за ноги, кожа лопалась, рвалась. Невозможно было дотронуться до него, но мы несли его. Он был в сознании и боль нестерпимую чувствовал. Говорил: "Пацаны, застрелите меня! Не могу терпеть, ой как больно! Мамочка, как больно!". Мы говорили, зная, что это чушь: "Все будет нормально! Мы еще на твоей свадьбе будем танцевать! Потерпи еще чуть-чуть, все образуется". Не донесли до санчасти. Умер…
Утром совместное построение двух полков 1074-го артиллерийского и 181-го пехотного полка. Два полка стоят в шоке, а батарея управления и батарея звуковой и радиолокационной разведки, а точнее то, что от нее осталось — в ступоре. На построении эти два подразделения одеты кто во что горазд — кто-то в танковом шлемофоне, кто-то в каске, кто-то в кальсонах и поверх
шинель или бушлат, поскольку все сгорело. Рядом с группой командования двух полков находился С. Соколов, руководитель оперативный группы Министерство Обороны СССР в Афганистане. Обращаясь к нам, просит не писать домой родным то, чего имело место быть. Он утверждает, что родным будет сообщено, что все пали смертью храбрых на поле боя. Все будут представлены к правительственным наградам.ИТОГ: Война является не только пожирателем человеческих жизней, но и человеческих душ. Война не имеет ничего конструктивного для человека в отдельности. Ибо, в любом случае она его ломает — ломает его психику, здоровье, ломает его семью. Геройство на войне бывает разное и это всегда личное действие каждого, личное общение с самим собой и с Богом или с Дьяволом. Ибо вышеперечисленное является ответом — кто в данной ситуации был Богом и кто был Дьяволом? Кто был в раю, и кто был в аду? Руководство Советской Армии на тот момент сдержало слово, погибшие были награждены посмертно, однако пятерых или шестерых ребят не наградили. Почему? Разные умозаключения. Некоторые наши афганцы предполагают, что и здесь проявилась душа дьявола, кто-то из офицеров решил примазаться к подвигу (не будучи мучеником). А впоследствии Трибунал Туркестанского Военного Округа СССР осудил комбата батареи звуковой и радиолокационный разведки, видимо и за забитую дверь тоже… И как ни странно, но и солдата, который фактически не был в состоянии выполнить боевую задачу по осуществлению топки буржуек, тоже осудили.
Вечная память невинно убиенных и мученически принявших смерть! Вечная память афганцам, которые до конца выполнили свой долг и не пошли на сделку с Дьяволом.
Фотографии ребят, сгоревших заживо можно найти на странице в «Одноклассниках» Mihail Gafton или Виталий Шишков. Особо прошу прощения у ребят, если где-то допустил неточность. Если так, великодушно прошу вас меня поправить".
Бобко Олег Александрович, рядовой, водитель-заряжающий.
Род.10.03.1965 г. в городе Новогрудок Гродненской обл. БССР. Белорус. Работал на заводе газовой аппаратуры. В ВС СССР призван 29.03.1983 г. Новогрудским ОГВК.
В республике Афганистан с июня 1983 г. Проявил себя смелым, волевым воином. Доставляя реактивные снаряды на позицию своей батареи, действовал решительно и самоотверженно.29.08.1984 г. колонну машин, перевозящую боеприпасы, из засады обстреляли мятежники. Его транспортно-заряжающая машина загорелась. Умело маневрируя, Олег вывел ее из зоны обстрела и стал тушить огонь. В это время произошел самопроизвольный сход реактивного снаряда. Олег получил сильные ожоги и 02.09.1984 г. скончался в госпитале. За мужество и отвагу награжден орденом «Красной Звезды» (посмертно). Похоронен на Родине.
Рядовой Бобко Олег Александрович - 7-я батарея 3-го реадн 28-го РеАП. 2 сентября 1984 г. умер в 650-м военном госпитале г. Кабул от ожогов, полученных в результате обстрела колонны 29 августа (информация из «Всесоюзной Книги Памяти» и Списка Эдуарда Береснева).
Завершая эту главу, что еще можно сказать о событиях 1984 года. Их было много и рассказать обо всем, что происходило в Шинданде на базе полка и в батареях, дислоцирующихся в других провинциях ДРА, я не в силах. Помощь от однополчан на мой призыв написать свои воспоминания о службе невелика. По большей мере информацию приходится искать самому, анализируя и сопоставляя комментарии под фотографиями со страниц однополчан и других воинов-интернационалистов в соцсетях, и только после этого появляется очередная глава книги. Кто-то из однополчан считает ненужным ворошить прошлое, кто-то плохо помнит службу и вроде нечем и поделиться и что рассказать, кто-то не доверяет мне, как дерзнувшему написать книгу, человеку, не имеющему опыта и достаточного образования. Ну что ж, что смог то собрал для этой главы. Переходим к следующей, где полк под твердым руководством командира В.Ф. Рогозина продолжает воевать, расширяя зону своего участия, улучшать бытовые условия, обустраивать территорию части в Шинданде.
На крыльце офицерского общежития встречаем прибывших с боевой операции 31 декабря 1984 г. На крыльце Вера Петровна (фамилию забыла) и Лена Майорова, зампотыла Виктор Жук, Галя Прокопьева, я - цыганка и цыганский барон - Валентина Морозова, доктор Пилюлькин — Таня Смолькина-Иванова, Дед Мороз - повар Косенко Нина Николаевна, комполка Рогозин Виктор Федорович, Снегурочка - Галя Малахова (из личного архива Нины Косынкиной-Шестовской)
Глава шестая. Год 1985-й
Живым живое: обед по распорядку и Новый год никто не отменял!! Правда, этот Новый 1985 год я встретил не как мечтал: за праздничным столом дома с женой и дочерью, а с товарищами по несчастью в палате инфекционной больницы поселка Усть-Ижора, пригорода Ленинграда. Догнал Афган своим гепатитом и на родине. 28 ноября был уволен в запас и улетел с Шиндандского аэродрома в Ташкент, оттуда поездом до Москвы и потом до Ленинграда. Приехал на Московский вокзал уже ночью, поездов и электричек в сторону Кириши уже не было и преодолел я оставшиеся до дома 180 км в автомобиле частника, заплатив ему последние свои 80 рублей.
Помню, как застучало сердце, когда подъезжал к городу, и скрип снега под сапогами, и заспанный настороженный голос жены после звонка в дверь: «Кто там?». 23 декабря лежал уже в городской больнице, а так как болезнь прогрессировала, и мне становилось все хуже, то был переведен в специализированную клинику в Усть-Ижору. Лежа в больнице, я и начал делать свои первые наброски стихов. Потом все эти свои творческие начинания забросил, надо было думать о хлебе насущном, работать и решать массу всяких житейских проблем, весной 1986 г. родился сын Дмитрий. Добивался, выбивал квартиру в строительном управлении, в котором работал (помог военком района полковник Матанов, написал ходатайство). Втягивался, так сказать, в мирную гражданскую жизнь. Свой воинский и интернациональный долг я выполнил, в августе 1985 года на стройке очередного дома собрался наш строительный участок и майор из военкомата подтвердил это, торжественно вручив мне медаль «ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ». Награжден ею Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 апреля 1985 года. В 1985 г. и в последующие годы стало больше публикаций в прессе и репортажей по телевидению об Афганской войне, и я стал собирать вырезки из газет и журналов. Далеко остался Афганистан, но частицу моей души дракон Гиндукуш держал крепко и не отпускал. Мне было интересно знать, что происходит Там, как развиваются события. А Там продолжалась жестокая борьба между находившейся у власти НДПА и оппозицией, поддерживаемой из-за рубежа. В противоборстве СССР и капиталистических стран в Афганистане вопрос решало оружие.