История одного полка
Шрифт:
Офицерская столовая полка. Трудимся (из личного архива Нины Косынкиной-Шестовской)
Первый год службы исполняла обязанности заведующей офицерской столовой, т. к. долго не присылали замену. В каких условиях работали!? Чуть ли ни на костре готовили пищу первый год. «Кочегары» подводили «сиверсы» под котел (это что-то типа паяльных ламп) - чуть проморгаешь, и пригорит пища. На второй год поставили пароварочные котлы, так как электроэнергии не хватало, часто были перебои в ее подаче, и печи то и дело отключались, но пища продолжала готовиться еще минут 20 (доходила), т. е. успевала дойти до готовности, в этом и было преимущество пароварочных котлов. А летом, когда их устанавливали, при пятидесятиградусной жаре на улице в походных кухнях готовили пищу. Продукты мы получали для приготовления пищи всего на один раз (на одну закладку), так как холодильников в столовой не было. Мы готовую пищу раздавали сразу, и все съедалось, ничего не оставалось. Потом шли на склад (там холод был) к прапорщику Бандючному и получали опять продукты. Полотенца и скатерти кипятили в моющих средствах сами. Скатертями пользовались только
Саид Джавадов и Алим Болтаев (из личного архива Нины Косынкиной-Шестовской)
Мы, работники столовой вставали в 4 утра, когда полк еще спал, потому что раздача пищи должна была быть готова к 7.30. После раздачи - уборка и приготовление обеда. После обеда мы могли 2 часа передохнуть в тени от изнуряющей жары и самой столовой, в которой было как в парной бане. Затем опять столовая и приготовление пищи к раздаче, после ужина опять уборка и только к 20 часам мы приходили с работы в свои комнатушки в модуле-общежитии. Само питание желало быть лучше, меню скромное. За 2 года работы в столовой я один только раз видела свежую капусту. Не было ни моркови, ни лука репчатого, не говоря уже о зеленом. Утром каша с тушенкой (которую я до сих пор терпеть не могу), 15 г масла солдатам, 30 - офицерам, хлеб и еще чай или чай с молоком сгущенным (так как сгущенка была 1976 года выпуска, уже ржавая в банках) ее без тепловой обработки употреблять в пищу было нельзя. Картошка и капуста консервированная в 10 литровых банках для приготовления первых блюд, и консервы в томатном соусе на ужин с какой-нибудь кашей. Свежих овощей не было. Мясо привозили с армейских продскладов 25-летней давности, которое сколько ни вари, все равно было жестким, как мочалка. Свинину редко, но привозили 1964 года, перемороженная и как искусственная. Котлеты в условиях афганской жары делать было нельзя, хотя мы все равно делали их на завтрак и быстро раздавали. Все вернулись с Афгана с гастритами, язвами желудка и другими заболеваниями.
Потом у нас в полку появилась теплица, своеобразный мини-огород. Инициатором идеи был прапорщик Моторный, он же и воплотил ее в жизнь. С Кушки на «КамАЗах» был привезен плодородный грунт и в теплицах высадил на зелень: лук, укроп, петрушку, редис, огурцы, помидоры. Все думали, что из этой затеи ничего не выйдет, однако у него все получилось и мы кушали свежую зелень, добавляли в блюда всем.
Весной в полк приехала Татьяна Иванова, ставшая моей самой дорогой подругой, с которой нас судьба связывает до сих пор, в одной комнате мы прожили целых 2 года. Татьяна приехала в Афганистан совсем юной девушкой из Тольятти. Технолог по приготовлению пищи она в условиях Афганистана умудрялась из скудного нашего рациона делать шедевры. У нас в комнате жила черная как ночь кошка Фуська. Мы ее вырастили с 2-х месячного возраста, так она везде бегала за нами как собачонка. Возле входной двери у нас была вешалка для одежды с полкой - излюбленное ее место. Так вот, когда кто-то чужой к нам входил, эта хулиганка прыгала на голову входящему, человек от неожиданности пугался, ну, а нас это забавляло. Запомнились тараканы-великаны, появились в полку неожиданно, побыли недолго и, как внезапно появились, так внезапно и исчезли. Я помню, как они шумно пожирали обои на стенах. По-моему, это были «диверсанты»!!! Когда отключался свет в модуле, чтоб не сидеть в темноте у нас были парафиновые свечи, а также под окном у командира заводился и работал какой-то двигатель, он освещал модуль хоть и тускло.
После Афганистана приехала погостить к Татьяне в Тольятти. Так и осталась здесь жить постоянно. Но это уже совсем другая история. Была в ней и поездка в Армению по ликвидации последствий землетрясения 1988 года.
Из части мы выезжали крайне редко, можно перечесть по пальцам сколько раз и куда, да и то в сопровождении офицеров с автоматами и в бронежилетах на БТРе или БРДМ. А именно: 3–4 раза в Адраскан за шмотками и в Кабул - открывать визу в Союз (я летала туда сама, чтобы пройтись по магазинам и что-нибудь прикупить). Иногда ходили в соседние части в чековые магазины, где были знакомые продавцы, которые могли нам предложить что-то красивое и недорогое, всемогущий советский «блат» процветал и там. Летом 1984 года рядом с КПП полка открылся книжный магазинчик, в нем можно было купить книги, которые дома в Союзе были дефицитом. Недалеко от КПП полка стоял палаточный городок противочумного отряда (ПЧО), его сотрудники приходили каждую неделю брать смывы со спецодежды, рук, а также с обеденных, кухонных, разделочных столов, с оборудования, мясорубки, ножей, посуды и в самих котлах, где готовили пищу. Так что проверку мы проходили тщательную со всех сторон. У них там на территории еще собаки жили злые и один белый кобель меня покусал, хорошо часовой его отогнал. У нас в полку тоже были собаки: Миша, Зойка, Тазик. Мишка был любимцем нашего командира полка Рогозина, у него (у Мишки) даже медаль была «ЗА ЛЕНЬ». И он, этот Миша-Боцман, в один «прекрасный» день сгрыз мои модельные босоножки! Сука!
Мишка-Боцман (из личного архива Нины Косынкиной-Шестовской)
В Полку были и Праздники - это когда приезжали из Союза эстрадные артисты. С февраля 1983
по февраль 1985 года приезжали: ансамбль «Русская песня» во главе с Надеждой Бабкиной (они тогда еще были не очень известными, но смотрели мы их с большим удовольствием), Роза Рымбаева, Эдита Пьеха, Людмила Зыкина, дважды приезжал Иосиф Кобзон и многие другие, с которыми мы там могли пообщаться как с родными людьми.Как-то перед Новогодними праздниками нас, девушек с комсомольцем полка Хантураевым (имя забыла) «командировали» в госпиталь поздравить больных и раненых бойцов с Новым годом. Но так как подарков у нас никаких не было, то офицеры нам в мешок набросали из доп. пайков: тушенку, сгущенку, крабов, сигареты, печенье, галеты и т.д. Мы нарядились в костюмы Деда Мороза, Снегурочки, цыганки и поехали с визитом в госпиталь. Бойцы были довольны, что их не забыли, и каждый получил подарок.
Запомнились такие эпизоды - в клубе идет просмотр какого-то фильма, его вдруг прерывали и из радиорубки раздавалось срочное объявление: "ВСЕМ, у кого группа крови такая-то и резус-фактор такой-то, срочно подойти к медсанчасти". Люди молча вставали (каждый знал свою группу крови) и шли в медсанчасть. Их срочно отправляли в госпиталь для сдачи крови или прямого переливания. Один раз в этом вояже участвовала и я.
Пару раз ездили с дружеским визитом в Шинданд на афганский аэродром. Забавно было общаться с детишками. Они такие любознательные и смешные. Были в восторге от того, что я с ними каталась наперегонки на велосипеде, хохотали до упада (там же женщины на велосипедах не ездят). Потом пригласили нас на обед (стол был очень низким) мы сидели в позе лотоса (сейчас бы не смогла так сесть). Нам подали рис отварной, густую простоквашу, какое- то мясо и фрукты. Но это не столь важно, что подали, а то, что обслуживали нас дети начальника афганского аэродрома. Их было четверо, два мальчика и две девочки. И я как девушка любопытная и любознательная стала приставать к хозяину дома, чтобы он представил свою жену, но афганец не торопился: взял меня за руку и повел знакомиться с домом. Стал показывать, где размещаются его родители у него в доме, когда приезжают из кишлака. Надо заметить, что на русском языке он говорил неплохо, рассказал, что учился в Советском Союзе и даже проходил обучение в моем городе Ульяновске в школе высшей летной подготовке (ШВЛП). В комнате для родителей мебели никакой не было, только два спальных матраса и валики под голову. Дальше показал комнаты детей, мало чем отличающихся от родительской спальни и свою комнату, где они спят с женой. Там стояла современная 2-х спальная кровать, прикроватные тумбочки и шкаф. Далее мы прошли на кухню. Мне на встречу поднялась совсем юная женщина, миловидная и красивая (до этого сидевшая на корточках и готовившая что-то для обеденного стола). На этой своеобразной кухне тоже не было мебели. Я описываю быт, чтобы передать условия жизни и приготовление скудной пищи. Когда я задала вопрос о возрасте этой юной женщины, матери четверых детей, то была изумлена. Ей было 20 лет. Старшему мальчику 10 лет.
Ярко запомнился Новый 1984 год. Мы с девушками полка устроили целое театрализованное представление, так как ожидали с боевой операции нашу колонну. Из подручных материалов, которые удалось найти (что-то в каптерках, что-то в клубе) буквально вручную сшили костюмы: Деду Морозу, Снегурочке, цыганке и цыганскому барону, доктору «Пилюлькину», вышили крестиком рушничок, с которым потом встречали колонну у ворот полка с хлебом-солью. Было радостно и трогательно до слез, что мы их ждали, и все вернулись без потерь.
Весной этого же года была скромная свадьба Саши и Риты. Маргарита Тихомирова и Александр Жилинский! (" Ребята, АУ! Отзовитесь!!!! ") С нашей колонной автороты полка они ездили на Кушку регистрировать брак. У Александра закончился срок службы, и они с Ритой уехали в Союз. Здесь их след потерялся.
Как-то меня угораздило попасть в госпиталь буквально перед дембелем с подозрением на желтуху, которая не подтвердилась, но нужно было сдать несколько раз анализы, чтобы определить наверняка, на это ушло за все про все 10 дней. Помню до сих пор, что тогда привезли в гинекологию афганскую женщину, совсем молоденькую с внематочной беременностью, которую нужно было срочно оперировать, она была в чадре и задыхалась под ней, громко стонала и корчилась от боли, но афганец, ее муж чадру снять не разрешил, мол здесь смотри куда надо, делай свое дело, а лицо у нее должно быть закрыто. Наш врач-гинеколог Андрей (фамилию не помню) из Чебоксар стал ему объяснять через переводчика, что у больной лопнула труба и надо срочно оперировать, на что афганец ответил, что будем ждать до утра, и может быть все пройдет и женщине станет лучше. Пока разрешение на операцию он не даст. К утру ее не стало, а муж совсем не огорчился, сказал, что дома у него еще 3 жены. Бог дал, бог и взял. Вот такие дикие нравы. А женщину жаль, ее можно было спасти. Андрей очень переживал, что ему не разрешили, и она умерла.
Смотрю на фотографии той поры и вспоминаю, что первое пришло мне тогда в голову по прибытии в полк: «Боже мой! И здесь я буду жить целых 2 года! Эта длительная Афганская командировка, наверное, никогда не завершится!?» Завершилась".
Документ-справка (из личного архива Нины Косынкиной-Шестовской)
Рассказ Нины дополняет Татьяна Иванова-Смолкина.
"Свадьба была у Риты повара и Саши солдата. Когда они уехали в Союз, я с ними связь держала, мы переписывались, у них родился сын (фото).
Потом связь прервалась. Я уезжала работать в Армению в Ленинакан (опять же с Ниной и уже с мужьями) поменяла место жительство по приезду, так мы потерялись. Я их искала, но тишина.
Афганистан, Афганистан… Я так боялась заболеть там. Опасалась, берегла себя, пила витамины, аскорбинку, все у меня было в хлорке, вода только кипяченая. Перед отъездом расслабилась пила воду не кипяченую. Каждую неделю работники столовой сдавали анализы на какие-то бактерии, и у меня и Зои-официантки что-то заподозрили, нас положили в госпиталь. Я уже на чемоданах, а меня в госпиталь, реву, был кошмар. Там обследовали и ничего не нашли, а курс лечения должна пройти. С Афгана думала никогда не выберусь. С Шинданда три дня не могла вылететь в Кабул (поставить печать о ВОЗВРАЩЕНИИ В СОЮЗ). Побывала и в Джелалабаде, потом Кандагар и Кабул. Проблемы были с самолетами. Впечатления от Ташкентской таможни остались плохие. Перерыли все вещи, забрали кассеты с афганскими песнями-записями".