История одного шотландца

– Привет,- пробравшись через скрывающий барьер, Гермиона замерла возле предусмотрительно расстеленного мной пледа.

Ястоял, опершись обствол вяза, исмотрел нанее, пытаясь угадать, что меня ждет. Уже то, что она неподошла поцеловать меня взнак приветствия, настораживало.

– Привет. Яхочу знать, что тыответила Уизли,- ждать ответа наэтот вопрос уменя просто небыло больше терпения.

Гермиона скрестила руки нагруди, имежду ееглаз появилась недовольная складочка. Сейчас она повиду очень напоминала строгую старосту, наверно, такой ееивидят большинство гриффиндорцев.

– Япросила мне доверять, Кормак,- еешкольная мантия трепетала натеплом ветру.
– ИсРоном яеще неговорила. Онвбольничном крыле под обезболивающим, унего обожжена верхняя часть лица. Могбы хоть немного ему посочувствовать.

Напоследних словах янепроизвольно фыркнул. Сочувствовать Уизли? Несмешите меня!

– Как ямогу тебе доверять, когда тысама сомневалась! Неотказала ему, несказала обо мне, асерьезно раздумывала над его предложением!
– чем дольше яговорил, тем сильнее начинал злиться, вспоминая, как ждал ответа Гермионы втом коридоре.
– Тыхотябы сама определилась, чего хочешь?!

Скаждым словом мой голос становился громче, постепенно срываясь накрик, Гермиона даже прикрыла глаза отэтого шума. Тем страшнее стали ееспокойные слова вответ.

– Тыправ. Ясомневалась ихотела согласиться,- ееруки безвольно опустились.
– Ялюбила его, Кормак, и, наверно, все еще люблю.

*****

Меня буквально оглушило так, будто вмою голову врезался наполном ходу бладжер. После таких счастливых двух недель япочувствовал себя раздавленным.

– Выслушай меня пожалуйста, Кормак,- Гермиона подошла комне,- ипостарайся понять.

– Такого чувства, как кРону, уменя еще небыло. Поначалу ястаралась убедить себя, что все это мне кажется, ведь мыдрузья, нокаждое, даже легкое прикосновение кнему начинало вызывать вомне непонятный трепет где-то глубоко внутри. Меня согревала его улыбка идружеские объятия, онбыл такой знакомый, добрый инадежный, иябыла уверенна внем. Итогда яприняла для себя это чувство ирешила, что хочу быть сним. Но...

Гермиона нервно поправила воротник мантии, стараясь вдохнуть свежего воздуха.

– Нооннезамечал никаких моих намеков, хотя иногда явроде иловила насебе его заинтересованные взгляды, икаждый раз это меня еще больше вдохновляло. Апотом...

Натаких любимых карих глазах появились слезы, ипонимание того, что эти слезы из-за любви кдругому человеку, разрывало мне душу. Ямолча выслушивал эту исповедь, готовый принять свой приговор. Ясделал все, что мог, чтобы наши отношения сГермионой состоялись, исил бороться дальше уменя просто небыло. Теперь все зависело отнее.

– Апотом появилась Лаванда,- Гермиона глубоко выдохнула при упоминании этого имени,- иРон стал сней встречаться. Аястояла рядом икаждый день видела, как они обжимаются ицелуются увсех наглазах. Лаванда имойРон. Ототчаяния ястала делать такие глупости иотвратительные поступки, что никогда неожидала отсебя.

Гермиона посмотрела наводы озера, покоторым бежала легкая рябь, пытаясь найти успокоение.

– Да, Кормак, это яговорю отебе,- она похлопала ладонью помоей груди.
– Яведь так инеизвинилась зато, что использовала тебя, пытаясь вызвать ревность Рона.

– Нестоит,- горькая улыбка появилась намоем лице.
– Вкакой-то момент ябыл счастлив.

– Знаешь,- Гермиона вытерла рукавом бегущие слезы,- когда Рон отравился илежал вбольнице, амывсе собрались возле него, тоонвбреду называл только одно имя.
– Она всхлипнула, пытаясь унять слезы.
– Моеимя. Ивтот момент мне казалось, что ясчастлива.

– Зачемже тыдобиваешь меня?! Зачем тогда было все это?!
– яразвел руки, указывая на"наше" место. Моё горло как будто охватили ледяные пальцы, безжалостно сжимаясь иделая мой голос хриплым, непозволяя кричать.
– Зачем были "Мы"? Почему тынесним? Они сЛавандой ведь расстались как раз тогда, итвой Рон оказался свободен. Почему тысним неначала встречаться? Что случилось?

Гермиона медленно повернулась комне ипосмотрела вмои глаза. Еерука осторожно, как будто опасаясь, что яоттолкну, прикоснулась кмоему лицу, проведя пощеке, неспеша зарылась вволосах нависке изатем, опустившись позатылку, обняла меня зашею. Сделав шаг комне, девушка уткнулась носом вмою грудь, шумно выдыхая. Еегорячее дыхание буквально опалило мою кожу даже сквозь летнюю футболку.

– Тыслучился,- такой тихий голос, почти шепот, носколько надежды онмне принес, заставляя заново разгораться пламя вмоей душе, где, казалось, остался один пепел.

– Такой неуклюжий и... нахальный,- она явно улыбнулась.
– Ипоначалу тыменя жутко бесил!

Гермиона замолчала, ееспокойное теплое дыхание, казалось, пытается отогреть меня.

– Апотом была таночь накатке,- она подняла голову и, смотря наменя, провела пальцами помоим губам,- итот поцелуй.

Да, тот вечер стал моим самым светлым воспоминанием. Именно его яиспользую, когда вызываю патронуса.

– Для меня никто иникогда неделал ничего подобного,- Гермиона слегка улыбнулась.
– Яникогда небыла особо привлекательна для парней, иповерить, что ради меня сотворили такую красоту, было непросто.