История одного вампира v 2.0

Гарри попал, он почувствовал, как заклятие достигло цели. И ничего. Прыжок в сторону — мимо Поттера пролетела белая молния разоружающего. «Щита не было, что же блокировало магию крови?» — задумался слизеринец, отвечая собственным разоружающим. Экспеллиармус взорвался облачком белых искр, подтверждая попадание, и Поттер атаковал убийцу двойным Огненным Шаром. Это не Квиррелл, которого было интересно взять живьем до поры, до времени. Этого можно и сжечь.

Странный защитный артефакт, полностью скрывший ауру, справился с заклинанием, способным сжечь дотла в мгновение ока бронетранспортер (такой инцидент имел место быть), и даже не изменил энергетического фона, вернее, никак не показал, что серьезно нагружен!

— Как интересно, — глаза Поттера засветились багровым светом. Взмах рукой — и диагностическое заклятие показало сильный рунный барьер, закрывший коридор.

Убийца снова атаковал, но Гарри не стал ждать, пока его убьют. Рывок с Ускорением — и вот его пальцы нащупали сквозь мягкую ткань чье-то плечо. «Правое», — с ходу определил мальчик, прикинул габариты и ударил убийцу под дых. Локоть тут же взметнулся вверх, встречая подбородок противника, рука, схватившая врага за плечо, вцепилась в ткань и рванула в сторону…

Поттер присвистнул — на полу перед ним растянулся стонущий, оглушенный и дезориентированный Лонгботтом, а в его руке серебрилась та самая мантия-невидимка, которую он не успел приватизировать в ночь глупой ошибки Гермионы.

— Эннервейт, — Гарри не позволил гриффиндорцу потерять сознание.– Я не могу понять, Лонгботтом, ты что, самоубийца?

Невилл тут же отполз на заднице назад, с суеверным ужасом глядя на слизеринца. Гарри мысленно чертыхнулся — он сбросил блокировку, а значит, его глаза сейчас красивые такие, красные очень, а зубам позавидует большая белая акула.

— Ты кто такой? Ты вообще что такое? — взвыл гриффиндорец, вскидывая палочку и бросая в грудь слизеринцу сильное оглушающее. Взмах рукой — алый луч разбился. Поттер слегка улыбнулся: поставить за мгновение до столкновения Щит Крови на ладонь и убрать сразу же после — и у противника сформируется иллюзия, будто заклинание отбито голой рукой. Ничего сложного, а выглядело круто.

Невилл попытался снова атаковать, но Поттер оказался быстрее. Шаг, удар — и гриффиндорец взвыл, роняя палочку из обмякших пальцев кисти руки, сломанной ударом ноги так, что костяшки пальцев коснулись локтя, а кости вышли наружу. Стальная хватка сомкнулась на его горле, Поттер поднял Лонгботтома одной рукой без усилий и наложил Паралич.

Тело гриффиндорца обмякло, глаза наполнились ужасом при виде багровых глаз Гарри с вертикальным зрачком и черной склерой.

— Крепко же ты попал, — ухмылка до ушей, продемонстрировавшая набор острых клыков.

Невилл закричал, что было сил, но из горла вырвался лишь короткий выдох, а картинку мира стерла ослепительная вспышка. Казалось, что его сильная ментальная защита — результат занятий окклюменцией с малых лет — просто исчезла под чудовищным напором злейшего недруга. Перед глазами начали проноситься воспоминания, мысли и чувства последних дней. Вылазка за Философским Камнем, надежда на спасение родителей, потеря одного товарища за другим, короткая схватка с Призрачным Стражем, появление Поттера и надежды на его смерть, потом — больничное крыло, доклад Дамблдору и страшное осознание, что Философский Камень уничтожен. Признание Поттера, что это он стер шанс на спасение родителей Невилла, решение отомстить…

— Ух, ты, как интересно, — раздался в голове насмешливый голос Поттера.– А откуда у тебя МОЯ мантия?

Лонгботтом увидел мелькающие картинки с рождества — как ему прислали в подарок мантию, и на карточке с подписью Поттер с удивлением узнал почерк Дамблдора. Гарри знал от Сириуса, что у Джеймса была мантия-невидимка, и что Джеймс отдал ее Альбусу для какой-то цели. Также мальчик знал, что обычные мантии недолговечны и не скрывают ауру, а эта не только существует в роду Поттер минимум двести лет при сроке службы обычной мантии в пять лет, так еще и обладает настолько мощным защитным зачарованием, что Гарри даже примерно не был способен предположить ее создателя.

— Вот как… то есть, наш любимый директор прикарманил мою мантию и выдал ее как собственность Фрэнка, — кивнул Гарри, появляясь в воспоминании Лонгботтома у камина с гирляндой из носков.– Как ни странно, я могу его понять, я бы и сам не упустил из своих рук… не важно.

— Ты… ты читаешь мои мысли…– Лонгботтом набросился на Поттера и закричал от боли, которую не мог даже вообразить. Казалось, что все его тело превратилось в сгусток пламени и горело изнутри. Но это продолжалось лишь мгновение.

— Нет, я в твоей голове, и раз уж моя сила воли сильнее, я здесь хозяин. А ведь я еще собирался отправить твою семью в Германию на лечение, все-таки Алиса — моя крестная.

«Убивать его нельзя, возникнет слишком много подозрений, плюс мантия, плюс то, что Лонгботтом — протеже директора, — размышлял Гарри.– К тому же, с тем, кто меня не боится, весело играть. Пусть пока живет, однако, при следующем серьезном нападении я его не убью. Это будет слишком милосердно».

— Я предупреждаю тебя…– Поттер недобро ухмыльнулся.

Перед глазами Лонгботтома обстановка изменилась, и он оказался в палате своих родителей. Фрэнк сидел и смотрел в одну точку, Алиса суетливо бегала по палате, хватаясь то за одно, то за другое.

— Шанс у твоих родителей есть. Да, они не будут помнить эти годы, но их еще можно исцелить. Придется потрудиться, где-то год-два на полное восстановление.

— Откуда мне знать, что ты не врешь…

— Ты что, дебил? Не отвечай, итак понятно. Разжевываю: в мысленной речи невозможно солгать, я знаю способы, которые могут помочь твоим родителям и с высокой вероятностью помогут. Если ты, щенок, еще раз рыпнешься в мою сторону — я подарю тебе их головы. А если ты посмеешь тронуть мою сестру или друзей… что ж, есть много вещей, которые страшнее смерти.

Поттер ухмыльнулся и покинул мозги Лонгботтома. Пока Лонгботтом был заморочен разговором со слизеринцем и созерцанием сцен, Гарри смог просканировать его память и выяснить кое-что интересное, а так же подтер сегодняшние воспоминания. Пусть помнит попытку убийства, но не помнит того, что сделал Поттер и как он выглядел.

Отбросив потерявшего сознание гриффиндорца в сторону и сняв с него Паралич, Гарри подобрал палочку Лонгботтома и принялся задумчиво ее изучать. Потом, приняв для себя какое-то решение, перехватил палочку за середину и сжал пальцы. Просто сломанную пополам легко восстановить, а сейчас, когда четверть палочки превратилась в щепки, это будет трудновато.

— Даже без привязки ты подавила двойной Огненный Шар без усилий, — пробормотал Гарри, задумчиво изучая почти невесомую серебристую узорчатую мантию.– Ах, вот оно что. Так ты, милая, еще и энергию тянешь из ауры, маленькая паразитка. Это потому, что Лонгботтом слишком слаб, чтобы быть твоим хозяином? Или ты не слышишь в нем Голос Крови?

Мантия не ответила. Впрочем, ожидать ответа от неодушевленного артефакта попахивает легким или не очень легким психическим нездоровьем. Гарри не считал себя нормальным человеком, ведь нормальность — критерии большинства, но и психически больным тоже не считал.