История Оливера

– Злость. Ярость. Раздражение.

Но было и еще кое-что.

– Как будто меня в угол загнали. Я не знаю, что чувствовать. Мы были на вершине… Не знаю.

Вернее, знаю, просто сказать не могу.

– Я хочу сказать… мы строили отношения. Или пытались строить. Как у нас может что-то получиться, если мы не бываем вместе? Если мы не видимся? Разговоры по телефону – это не выход. Я не соблюдаю все эти религиозные формальности, но мне кажется, что если мы не встретили вместе Рождество…

Заплакать? Мне кажется, даже Джек Потрошитель встречал Рождество с друзьями.

– Нет, с денверским филиалом правда были серьезные проблемы – дела там шли из рук вон плохо. Марси пришлось лететь. И задержаться. Некому было поручить все эти хлопоты. А как быть со мной? Кому поручить держать меня за руку? Готовить завтрак?

Да, черт возьми, такая у нее работа! Надо смириться с этим. Я не жалуюсь. То есть, конечно, жалуюсь. Но я, кажется, так и не повзрослел…

– Более того. Я эгоистичен. Невнимателен. Марси моя… мы… практически пара. У нее проблемы в Денвере. Верно. Несмотря на то, что она босс, некоторые местные проныры считают ее слишком строгой. Да, руководить сетью супермаркетов непросто. – А в это время я шатаюсь тут без дела и ною неизвестно зачем, хотя, может быть, должен быть там, с ней. Поддерживать ее. Господи, я же по своему опыту знаю, как это важно. И если я поступлю так, она узнает…

Я сбился. Что понял доктор Лондон из этих обрывков фраз?

– Мне надо лететь в Денвер, – произнес я.

Молчание. Я был доволен своим решением. Потом до меня дошло, что сегодня пятница.

– Но ведь в понедельник мне надо выступать в суде против попечительского совета. До смерти охота сцепиться с этими динозаврами…

Пауза. Взгляд внутрь себя. Что тебе важнее, Оливер?

– Что ж, дело я могу передать Барри Поллаку. Тем более что он в нем лучше ориентируется, чем я. Конечно, так как он еще молод, чертовы пираньи легко могут сбить его с толку. А, черт, я знаю, что у меня получилось бы лучше. Это важно!

Господи, что за жестокая игра этот психологический пинг-понг! Я почти что сломался под градом собственных контраргументов!

– Но Марси важнее! Какой бы она ни была крутой и хладнокровной, она там сейчас совсем одна, и ей нужен друг. И, может быть, я смогу хоть раз в жизни сделать что-то для другого человека, а не собственного эго!

Последний довод убедил меня. Я задумался.

– Так я лечу в Денвер, нет?

Я посмотрел на доктора. Лондон помолчал немного, потом ответил:

– Если нет, жду вас в понедельник в пять.

30

– Оливер, не покидай меня. Я не смогу.

– Не волнуйся, все будет в порядке. Расслабься.

По дороге в аэропорт я утешал Барри Поллака.

– Но зачем, Олли? Зачем вдруг спихивать это дело на меня в такой момент?

– У тебя получится. Ты знаешь материалы от корки до корки.

– Да знаю я, что я их знаю! Но, Оливер, я не умею вести полемику и находить зацепки так, как ты. Они запутают меня! Мы проиграем!

Я успокоил его и объяснил, как парировать все выпады со стороны обвинения. Главное – говорить отчетливо и медленно. Если можно, баритоном. И всегда обращаться к нашему главному свидетелю «доктор» – это производит впечатление.

– Господи, я боюсь! Почему тебе надо в Денвер именно сейчас? – не отставал Поллак.

– Это необходимо, Барри. Не могу сказать больше ничего.

Мы проехали в нервном молчании, наверное, целую милю.

– Эй, Олли? – спросил Поллак.

– Да, Барри?

– Если я попробую угадать, ты мне скажешь?

– Да. Попробуй.

– Это контракт. Очень, очень выгодный контракт. Верно?

В этот момент мы добрались до терминала. Я был на полпути наружу еще до того, как машина остановилась.

– Ну, – ныл Барри, – так это контракт?

Оливер Барретт с улыбкой чеширского кота пожал руку молодому коллеге прямо через окно такси:

– Удачи нам обоим!

И направился на регистрацию. Удачи тебе, Барри! Ты был слишком потрясен, чтобы заметить, что мне тоже не по себе. Потому что для Марси мой приезд точно будет сюрпризом.

Когда мы приземлились в Городе-на-высоте-мили (как постоянно величал его веселый пилот), я тут же схватил чемодан, взял самое быстро передвигающееся такси и сказал:

– Гостиница «Браун Палас». И, пожалуйста, так, чтоб сам черт за нами не угнался!

– Держись за сомбреро, парень, – ответил таксист. Повезло.

Ровно в девять вечера (одиннадцать минут спустя) автомобиль уже остановился у одной из самых роскошных гостиниц Денвера. Просторный холл с куполом в стиле конца XIX века. Огромный сад, занимающий всю центральную часть здания. От высоты потолков голова шла кругом.

Я прекрасно знал, в каком номере остановилась Марси, – после всех бесконечных телефонных звонков. Я оставил багаж у портье и помчался на седьмой этаж. Звонить не стал. Уже у двери пришлось остановиться, чтобы восстановить дыхание (еще бы – столько лестничных пролетов за один раз!). Постучал.

Тишина.

Потом дверь открыл мужчина. Я бы сказал, очень солидный мужчина. Похожий на пластикового Кена.

– Чем я могу помочь вам? – приторно сладким голосом произнес он.

Кто это такой, черт побери? Акцент не денверский. Даже не слишком английский. Он вообще с этой планеты?

– Мне нужна Марси, – ответил я.

– Боюсь, она сейчас занята.

Чем? На какие еще препятствия я сейчас наткнусь? Этот тип был слишком красив. Из тех, кому хочется дать в рожу чисто из принципа.

– В любом случае, мне нужно ее увидеть, – настаивал я.

Он был по крайней мере на два дюйма выше. А его костюм был сшит настолько хорошо, что трудно было понять, где кончается он и начинается хозяин.

– М-м… Мисс Биннендейл ожидает вас?

За это «м-м» кое-кто, похоже, сейчас хорошенько схлопочет в челюсть.

Но прежде чем я смог перейти к нанесению увечий, изнутри донесся женский голос:

– Что там, Джереми?

– Ничего, Марси. Так, недоразумение.

Он опять повернулся ко мне.

– Джереми, я не недоразумение или плод фатальной ошибки, – сообщил я, – родители планировали мое рождение.

То ли это откровение, то ли явные нотки гнева в моем голосе заставили Джереми дать мне пройти. Пока я шел по небольшому коридорчику, пытался представить, как отреагирует Марси. И чем она вообще занята.