История Оливера

Основным цветом в гостиной было серое сукно – она была битком набита представителями того самого «руководящего звена». Присутствующие нервно курили и жевали крошечные сэндвичи.

У стола стояла Марси Биннендейл. Голодная и без сигареты в руках (слава богу, не раздетая – именно этого я опасался). Я застал ее прямо в процессе… бизнес-процессе.

– Вы знаете этого джентльмена? – спросил Джереми.

– Естественно, – ответила Марси, улыбаясь. Но не кидаясь в мои объятия, как я мечтал всю дорогу.

– Привет, – произнес я. – Извини, если помешал.

Марси оглянулась и сказала всем находящимся в комнате:

– Прошу прощения, я на минуту отлучусь.

Мы вышли в коридор. Я взял ее за руку, но от объятий она уклонилась.

– Эй, что ты здесь делаешь?

– По-моему, тебе здесь нужен кто-нибудь из друзей. Я останусь, пока ты не справишься со всем.

– А что с процессом? – ужаснулась Марси.

– К черту! Ты важнее. – И я обнял ее за талию.

– Ты спятил? – прошептала она. В этом шепоте можно было услышать что угодно, кроме негодования.

– Однозначно. Спятил от количества часов, проведенных в одиночку в двуспальной кровати. Спятил от тоски по тебе. От фанерных тостов и недожаренных яиц. Спятил…

– Слушай, дорогой, – перебила она и показала на комнату, откуда мы вышли, – у меня, вообще-то, совещание.

А какое мне дело, что нас может услышать кто-то из обшитых серым сукном? Я продолжил свою тираду:

– …и я решил, что даже в своей президентской запарке ты, может, тоже решишь чуточку спятить, и…

– Зануда, – сурово прошептала она. – Я на совещании.

– Я вижу, что ты занята, Марси. Но послушай, когда ты закончишь, я буду ждать тебя у себя в номере.

– Оно может длиться до Второго пришествия.

– Значит, я буду ждать вечность.

Похоже, Марси почувствовала это.

– О’кей, друг мой.

Она поцеловала меня в щеку. И вернулась к своим делам.

«О, моя любовь, моя Афродита, моя прекрасная рапсодия…»

Жан-Пьер Амон, офицер Иностранного легиона, домогался любви неземной аравийской принцессы, которая исступленно возражала: «Нет, нет, нет, берегитесь моего папа».

Было уже за полночь, и этот древний фильм был единственным, чем могло порадовать телевидение города Денвер.

Помимо дурацкой мелодрамы, компанию мне составлял уменьшавшийся с каждым мгновением запас поп-корна. Я дошел уже до такого состояния, что беседовал с телевизором:

– Ну, Жан-Пьер, давай, сорви уже с нее одежду! – но легионер не обращал на меня никакого внимания и продолжал нести чушь, заламывая руки.

Потом в дверь постучали.

Слава богу!

– Привет, малыш, – сказала Марси.

Она была совершенно измотана, волосы рассыпались по плечам – как я люблю.

– Как дела? – спросил я.

– Я отправила всех по домам.

– Вы там все решили?

– Ох, нет. Там все еще безнадежный завал. Можно, я войду?

Я настолько плохо соображал, что даже не сразу понял – прислонился к дверному проему, загораживая вход.

Она вошла. Сняла туфли. Рухнула на кровать. И устало посмотрела на меня:

– Большой романтичный зануда бросил свое дело первостепенной важности?

Я улыбнулся.

– У меня есть приоритеты. Я решил, что тебе может понадобиться моя помощь тут, в Денвере.

– Это так мило, – сказала она, – немного сумасбродно, но ужасно мило.

Я пришел к ней и заключил ее в объятия.

Примерно через пятнадцать секунд мы уснули мертвецким сном.

Мне снилось, что Марси проскользнула ко мне в палатку и шепчет: «Оливер, давай проведем день вместе. Только я и ты. И нам будет нереально хорошо!»

Проснувшись, я обнаружил, что сон начинает сбываться.

Марси была одета по-зимнему. А в руках держала лыжный костюм моего размера.

– Вставай, – сказала она, – мы идем в горы.

– А как насчет твоих встреч?

– Сегодня я встречаюсь только с тобой. С остальными договорюсь после ужина.

– Господи, Марси, что тебя стукнуло?

– Приоритеты, – улыбнулась она.

Только что Марси снесла кому-то голову.

Этим кем-то был снеговик, а орудием обезглавливания – снежок.

– Во что будем играть дальше? – поинтересовался я.

– Расскажу после обеда, – подмигнула Марси.

Я не имел ни малейшего понятия, в каком месте национального парка «Роки-Маунтин» мы сейчас находились. Но до самого горизонта простиралась совершенно безлюдная территория. А самым громким звуком был хруст снега под ногами. Нетронутая белизна повсюду. Как будто природа приготовила нам свадебный торт.

Может быть, Марси и не умела зажечь газовую плиту, но с примусом она обращалась мастерски. Мы подкрепились супом и сэндвичами прямо тут же, в горах. К черту роскошные рестораны! И обязательства. И телефоны. И города с населением больше двух человек.

– Так где мы находимся? – спросил я. (Компас тоже был у Марси.)

– К востоку от нигде, – подмигнула она.

– Мне нравятся здешние красоты, – улыбнулся я.

– Знаешь, если бы ты не ворвался в мой номер, нагрянув, как гром среди ясного неба, я бы все еще торчала в той прокуренной комнате в отеле, – с благодарностью произнесла Марси.

Она приготовила кофе на примусе, который эксперты, конечно, могли бы назвать неудачным и даже опасным для здоровья. Как бы там ни было, меня он согрел.

– Марси, – сказал я, шутя лишь наполовину, – в тебе пропадает кулинар.

– Готовлю только на лоне дикой природы, – засмеялась Марси.

– Значит, это твоя стихия, – улыбнулся я.

Марси посмотрела на меня, а потом огляделась по сторонам. Она вся светилась счастьем:

– Как жаль, что рано или поздно нам придется уйти…

– Мы можем остаться, – я был серьезен. – Марси, мы можем остаться здесь, пока ледники не начнут таять или пока нам не захочется поваляться на пляже. Или спуститься на каноэ по Амазонке. Давай, я серьезно!