История с продолжением

– Вот вы и присмотрите за этим… как его, имя странное…

– Вы Лина имеете в виду?

– Точно, его. У него что-то с психикой, он явно не в себе. Возможно, это нервное, но если нет – то его нужно лечить.

– Обязательно присмотрю, – пообещала Валентина., – может, кто-нибудь сейчас пришлёт его ко мне?

– Это можно устроить, – врач подошел к двери в комнату и позвал в пространство, – Лешенька! Будь добреньким, позови сюда на минутку этого… как его?

– Лина, – подсказала Валентина.

– Да, Лина.

– Он в обморок упал, похоже, с сердцем стало плохо. Сейчас, мы его в норму приведем… – донесся голос из-за двери.

– Может, не стоит его трогать? – спросил хирург. – Уж пусть там и полежит…

– Ладно, пожалуй вы правы, – согласилась Валентина. – Если я должна завтра сюда дежурить приходить, то мне домой надо ехать, хоть посплю…

– По-моему, не должны, – с сомнением сказал врач, – тут и так море народу будет. Приезжайте послезавтра, а там посмотрим. Ну, всего хорошего.

Валентина уехала. Она и впрямь просидела весь следующий день дома, но систематически звонила на предприятие, узнавая, как дела. Дела не сдвигались с мёртвой точки, а дежурная бригада не отличалась многословием. На следующее утро Валентина поехала на работу. Смена была та же, что и в первый день.

– А у нас тут проблема, – сообщила Валентине медсестра, – этот рыжий… Мало того, что всем надоел, так он четвертые сутки уже не спит и не ест. Нам по смене передали. Сидит, как приклеенный на своём стуле, выходит только покурить. Вот как сейчас.

– И что вы предлагаете сделать? – спросила Валентина.

– Мы уже сделали, – медсестра заговорщицки подмигнула Валентине, – мы его угостили чаем. В который вместе с сахаром кинули четыре таблетки реланиума. Авось проймёт. Мы просто уже боимся, что если он не поспит, он может либо умереть от разрыва сердца, либо рехнуться окончательно…

Медсестра смолкла. Вошел Лин. Он обвел помещение мутным взглядом и заметил Валентину.

– Валентина Николаевна, – позвал он.

– Что, милый? – откликнулась та, подходя.

– У меня… Голова… что-то сильно кружится… – язык у Лина заплетался, он едва стоял на ногах, его вело.

– Ты, наверное, слишком много курил, – посочувствовала Валентина, – пойдём, я тебя на воздух выведу, может, полегчает…

Валентина твердо взяла Лина за локоть и повела вон из здания. На улице они сели на крашенную деревянную лавочку, стоявшую у залитой утренним весенним солнцем стены. Лин устало привалился к Валентининому плечу и прикрыл глаза.

– Ну что, рыжий? – ласково спросила она, – Получше?

– Да… Валентина Николаевна, он ведь в сознание приходил… ночью, когда… трубку меняли… он такой странный… словно и не он это вовсе… И зрачки… разные… один большой, другой… маленький… страшно…

– Приляг, Лин… Вот, молодец. Голову ко мне на колени положи… вот так… а ноги – на лавочку… Тебе хоть немножко нужно поспать. На улице тепло. Вот и посидим с тобой на солнышке, погреемся. Спи, Лин… Сейчас кто-нибудь из мужиков придет и поможет мне отнести тебя спать дальше. И не надо пугаться, из худшего выбирались. Всё будет хорошо. Спи, милый. Спи…

Спустя полчаса из дверей предприятия вышел Коля. Валентина окликнула его.

– Чего это у вас тут твориться? – поинтересовался тот, подходя.

– Да, понимаешь, рыжего снотворным накормили, и его угораздило заснуть в неподходящем месте, – объяснила Валентина, – может, его в дежурку перенести? А то у меня уже ноги затекли, у него башка-то тяжелая.

– Вам помочь, что ли?

– Да. И предупреди остальных, чтобы не трогали его до вечера, – попросила Валентина – Лады. Ну, потащили.

Лина скоренько отнесли в дежурку, Валентина устроила его на раскладушке и пошла узнавать, как дела.

– Наметился некий прогресс, мы не успели вам рассказать, – сообщила одна из дежурных медсестёр, – оживает потихоньку. И температура повыше, и давление получше. Вы проходите, вы же его два дня не видели.

– Только один день, – поправила Валентина и подошла к кровати. Она с облегчением отметила, что трепанация была сделана не полная, в черепе лишь пропилили круглое отверстие на месте входа пули. По правде сказать, ей претила мысль о том, что она может увидеть. Пятый, конечно, выглядел плохо, но всё же лучше, чем она ожидала. Кровать, на которой он лежал, отодвинули от стены, обеспечивая наилучший к ней доступ, аппараты передвинули поближе к изголовью. Его так и не одели, но это было и не нужно – в комнате было тепло, работал обогреватель. Валентина придвинула стул поближе к кровати и села рядом с Пятым.

– Ну как он? – спросила она. – В себя не приходил?

– А он и сейчас в сознание. Пятый, ты здесь? – спросила медсестра. – Эй, дорогой!… Сейчас, погодите. Он глаза открывает, иногда. Правда, думает перед этим долго… Ну вот, я же говорила… Только, по-моему, совсем ничего не понимает.

Пятый и впрямь открыл глаза. Валентина осторожно взяла его за руку, отметив про себя с радостью, что рука стала тёплой.

– А вот мы сейчас проверим, – проговорила она, – Пятый, если ты меня слышишь, попытайся сжать мою руку.

Она осторожно подвела свою ладонь под его пальцы и повторила:

– Ну хоть немного сожми.

Его пальцы слабо дрогнули, кисть на секунду напряглась.

– Молодец, – похвалила Валентина, – теперь давай поиграем в такую игру. Я задаю тебе вопрос, если ответ положительный, ты сжимаешь пальцы, если отрицательный – не сжимаешь. Понял?

Пальцы снова слегка сжали её руку.

– Ты помнишь, как тебя зовут?

Пожатие.

– Ты узнал меня?

Пожатие.

– Что с тобой произошло, можешь вспомнить?

Рука осталась лежать неподвижно.

– Посттравматическая амнезия, – сказал подошедший врач, – может, потом и вспомнит…

– У тебя болит что-нибудь?

Пожатие, причем более сильное, чем предыдущие.

– Голова? – Валентина специально прошлась по всем его ранам, чтобы удостовериться – действительно ли он понимал. На вопрос, болят ли ноги, Пятый ответил отрицательно.

– Пятый, – обратился к нему врач, – ты нас видишь?

Валентина ожидала пожатия, но его почему-то не последовало. Она переспросила: