История варварских государств

Не менее важным оказалось личное соперничество римских правителей Африки. В жесткой борьбе столкнулись Бонифаций и Аэций. Попытка устранить фактически самостоятельно правившего Африкой Бонифация не удалась. Он остался на месте, но в Италии перевес оказался на стороне Аэция. Хотя мир между ними был заключен, у Бонифация и его окружения вполне могла созреть мысль использовать в борьбе с соперниками варваров. Такими были, естественно, самые близкие территориально вандалы. Кроме того, вполне можно было поселить их как федератов и использовать в борьбе с берберами, как Констанций для борьбы с багаудами и сакскими пиратами использовал вестготов. За восемь лет до этого во время войны римлян с вандалами в Бетике Бонифаций, подчиненный римскому командующему Кастину, увел свои войска и этим предопределил поражение Кастина. Вполне возможно, что уже тогда он установил какие-то связи с вандалами. То ли Бонифаций, действительно, помог вандалам переправиться через пролив, предоставив им римские корабли, то ли вандалы сами сумели это сделать, отняв корабли у испанцев (а Бонифация в сотрудничестве с варварами, как ранее Стилихона, обвинили его враги), но в 429 г. они покинули Пиренейский полуостров и оказались в Африке [244] . Эго был первый случай в истории варваров, действовавших на территории Империи, когда целый народ, включавший не только самих вандалов, но и аланов, переправился через морское пространство, что едва ли было возможно без предшествующих нападений на Балеары и Мавретанию. К ним примкнула какая-то часть готов и представители некоторых других племен. Свевы, как кажется, пытались использовать подготовку вандалами переправы для нанесения им удара в спину, но были отбиты. Подготовка к африканскому походу была недолгой, но тщательной. Было собрано не менее пяти тысяч кораблей, которые могли переправить через пролив не только воинов, но и весь народ [245] . В течение мая-июня 429 г. вандалы и все присоединившиеся к ним аланы и другие варвары оказались на африканском побережье. Отплыли они из Юлии Традукты и высадились, скорее всего, в Тингисе (Танжер), ибо эти два города уже долгое время были связаны друг с другом [246] .

244

Хронист сообщает, что вандалы были вытеснены из Испании вестготами и поэтому были вынуждены перебраться в Африку. Однако в это время никаких сведений о вестготской активности на Пиренейском полуострове нет. Поэтому это сообщение считается ошибкой. И сообщение о призыве Бонифация многие ученые тоже считают неисторическим.

245

По данным Виктора Витенского. в Африку переправилось 80 тысяч человек, включая стариков, женщин и детей. В таком случае воинов было около 15 тысяч. Некоторые ученые, однако, полагают, что эта цифра очень занижена, что она соответствует только воинам, а общее число переправившихся варваров достигало 320 или даже 480 тысяч человек.

246

Выдвигаются и другие претенденты на место отплытия и высадки вандалов, но Юлия Традукта и Тингис кажутся наиболее предпочтительными.

Задача, стоявшая перед вандалами, была трудной. Оставаться в Тингитанской Мавретании было бессмысленно, т. к. эта провинция особым богатством не отличалась. От богатых же провинций Зевгитаны и Бизацены их отделяло около двух тысяч километров. Однако Гейзерих решительно взялся за выполнение этой задачи, и его решительность принесла свои плоды.

Римские силы, располагавшиеся на африканской стороне пролива, были слишком слабы, чтобы оказать вандалам сопротивление. Возможно, что этих сил там уже и вовсе не было, и территорией фактически владели берберы, которые на появление вандалов не обратили никакого внимания. Да и вандалов местные берберы не интересовали. Заключил ли Бонифаций какое-то соглашение с Гейзерихом или нет, но в дела, происходившие на самом западе римской Африки, он не вмешался. Он занимал пост комита Африки, а Тингитанская Мавретания входила в диоцез Испанию и административно ему не подчинялась. Конечно, в это время римские генералы мало считались с формальными ограничениями, но в условиях, когда только что были урегулированы отношения с Равенной. Бонифаций, возможно, не решился давать своим италийским противникам повод для вмешательства в африканские дела. Местное население отнеслось к появлению вандалов сначала безразлично [247] . Однако опустошения, которые сопровождали продвижение вандалов вдоль этого побережья, скоро настроили против них значительное число провинциалов, особенно горожан. Некоторые города, как, например, Пирта, оказали им упорное сопротивление. Бонифаций очень скоро понял опасность вандальского продвижения и выступил против них. Однако на границе с Нумидией его армия потерпела поражение. Бонифаций отступил в город Гиппон, который был осажден вандалами [248] . Захватить в тот момент Гиппон вандалы не сумели, и Бонифаций смог спокойно отступить в Карфаген. Вступившие затем в Гиппон вандалы сделали этот город своей столицей. Гиппон являлся важным центром связей между Африкой и Италией; в частности, через него шла в Италию и Рим значительная часть африканской анноны. Его захват вандалами позволил им взять под свой контроль поставку, по крайней мере, части продовольствия, поставляемого в Италию. У равеннского правительства практически не было достаточных сил, чтобы прислать Бонифацию подкрепления. Еще важнее было, пожалуй, то. что Аэций и не хотел помогать своему сопернику. Зато константинопольское правительство решило использовать сложившееся положение и в 431 г. направило в Африку армию во главе с Аспаром. В случае успеха оно могло бы установить свой контроль над этим регионом. Бонифаций со своими войсками присоединился к Аслару. Однако соединенные войска Бонифация и Аспара, вероятно, в начале 432 г. были разбиты варварами. Многие римские солдаты попали в плен, другие просто разбежались. Вскоре после этого Бонифаций вернулся в Италию, а Аспар со своей армией еще некоторое время находился в Карфагене, который он покинул в 434 г. Вандальское наступление в Африке продолжалось.

247

В науке долгое время утверждалось, что донатисты и низшие слои населения, состоявшие преимущественно из берберов, активно поддержали вандалов. Эта точка зрения, высказанная еще в XIX в., превратилась чуть ли не в аксиому. Однако современные исследователи подчеркивают, что для этого нет совершенно никаких данных.

248

Во время осады вандалами Гиппона умер его епископ — знаменитый христианский деятель, мыслитель и писатель Августин.

Бонифаций, вступивший в открытую борьбу с Аэцием, погиб, и Аэций стал «премьер-министром» равеннского правительства. Чтобы сдержать дальнейшее наступление вандалов и иметь возможность сосредоточить силы для борьбы в Галлии, он решил заключить с ними мир. По его поручению Тригеций II февраля 435 г. заключил с вандалами договор, в соответствии с которым вандалы и аланы, по-видимому, признали себя федератами Империи, и им была передана для поселения (ad habitandum) значительная часть Северной Африки: Ситифская Мавретания, часть Нумидии и небольшой район на северо-западе Проконсульской Африки. В результате владения вандалов разрезали римскую территорию. За это Гейзерих обещал платить небольшую дань Империи. Выплата довольно небольшой суммы была неважна с экономической точки зрения, но она подчеркивала, что власть императора распространяется и на эту территорию. Может быть, хотя сведений об этом нет, вандальский король официально обязывался защищать римские владения в Африке от берберов. Гейзерих явно рассматривал этот договор лишь как временное перемирие, но все же на какое-то время в Африке установился мир, и Италия могла снова получать африканское продовольствие. Несмотря на заключение договора, Гейзерих не доверял римлянам, а в своих новых католических подданных видел тайных сторонников Империи. Хотя тогда до широкомасштабных антикатолических гонений дело не дошло, в 437 г. некоторые епископы были арестованы и изгнаны, ибо король подозревал их в проимперских настроениях. Одновременно были сначала изгнаны, а затем казнены и некоторые представители вандальской знати, являвшиеся сторонниками ортодоксии. Гейзерих явно готовился к расширению своих владений.

19 октября [249] 439 г. совершенно неожиданно в нарушение условий договора вандалы захватили Карфаген. Нападение было совершенно внезапным; оно произошло во время циркового представления, на котором присутствовало население города. От карфагенян Гейзерих тотчас потребовал отдать ему все драгоценности, деньги и значительную часть другого имущества. В городе были разрушены некоторые общественные здания, но в целом разрушения были все же небольшими. Захваченный Карфаген стал столицей Вандальского королевства. Имевшиеся в городе церкви, в том числе так называемая Реститута, игравшая роль кафедрального собора, были переданы арианам. Только несколько церквей за стенами города были сохранены за католиками. На холме Бирсы, господствующем над городом, была создана церковь Св. Марии, ставшая придворной церковью вандальского короля.

249

По другим сведениям 23 октября.

Захват Карфагена был чрезвычайно важен вандальскому королю. Это был самый большой город римского Запада после самого Рима. Его площадь превосходила 400 га, а население составляло не менее (а может быть, и более) 300 тысяч человек. Карфаген являлся чрезвычайно важным торговым центром, через него шла почти вся африканская торговля [250] . Город был связан и с Римом, и с Константинополем, и с Александрией. Владение этим «вторым Римом» делало Гейзериха, по крайней мере, в своих глазах и глазах его подданных, чуть ли не равным самому римскому императору. Значение захвата Карфагена было столь велико, что 19 октября 439 г., день захвата этого города, стал начальной датой вандальской эры. Отныне все действия и официальные акты вандальских королей датировались по годам и числам после этого дня. В отличие от других варварских королей, которые официально датировали свои документы по консулам данного года, вандальский государь создал собственную эру, полностью независимую от Империи. Медные монеты, имевшие хождение в самом королевстве, имеют на аверсе портрет (весьма условный) короля, а на реверсе — голову коня. И это изображение чрезвычайно важно. Голова коня была частой эмблемой карфагенских монет в период существования пунического города до его захвата и разрушения Римом. Восстанавливая на своих монетах пуническое изображение, Гейзерих демонстрировал не только явную оппозицию Риму, но и стремление возродить Карфагенскую державу как ведущую силу в центре и на западе Средиземноморья. Характерно, что вандальский король обращается не к германским символам, а к туземным, но доримским и даже антиримским. Он пытается таким образом возродить традицию Карфагена, прерванную римским завоеванием. Наконец, это можно было рассматривать и как вызов романскому населению своего королевства.

250

Речь идет, естественно, об Африке к западу от Египта и Киренаики.

Захват Карфагена, являвшегося также одним из важнейших портов Западного Средиземноморья, дал вандалам возможность стать значительной силой не только на суше, но и на море. В карфагенской гавани были захвачены многочисленные торговые корабли, которые, будучи переоборудованы, стали ядром вандальского военного флота. В очень короткое время этот флот стал мощной силой, вполне сравнимой с флотом не только Западной, но и Восточной империи. Уже в 440 г. вандалы переправились на Сицилию и осадили Панорм. Положение стало весьма тревожным. Вандальские пираты бесчинствовали почти во всем Средиземноморье. Уже и сам Рим, а также Неаполь и некоторые другие прибрежные города Италии готовились к обороне. Во главе армии, которая должна была в случае вандальского нападения оборонять Италию, был поставлен Сигисвульт, который ранее успешно воевал в Африке. По приказу Валентиниана даже римские горожане были вооружены. Одновременно и восточное правительство направило флот для борьбы с вандалами, тем более что вандальское пиратство угрожало и Востоку. Правда, особенно активных действий против вандалов восточный флот не предпринял, поскольку самой Восточной империи в это время угрожали гунны, но угроза объединения сил обеих Империй казалась вандальскому королю весьма реальной. К тому же и действия на сицилийской земле оказались не такими удачными, как рассчитывал король: так, упорное сопротивление оказал Панорм. В этих условиях Гейзерих не решился на дальнейшую эскалацию военных действий. Он очистил Сицилию и предпочел пойти на переговоры. Но эти переговоры он вел с позиции силы, ибо в Африке римляне было полностью разгромлены, и это очень ограничивало маневры Аэция. Африка являлась главной житницей Западной империи, и ее захват вандалами ставил Италию и Рим под угрозу голода. Равеннское правительство предпринимало лихорадочные усилия по его предотвращению, но их было недостаточно. Эго давало в руки Гейзериха сильнейшее оружие. С другой стороны, и Аэций стремился к миру. Сил сражаться одновременно на нескольких фронтах у Империи уже не было, а положение в Галлии он считал более серьезным, ибо события в этой стране угрожали непосредственно Италии. К тому же Аэций явно не решался направить значительную армию в Африку, а тем более самому отправиться туда из-за страха ослабить свои позиции при равеннском дворе. Кроме того, этот договор устранял угрозу объединения вандалов и вестготов против Империи и предотвращал дальнейшую экспансию вандалов, в том числе и на саму Италию. В какой-то момент возникла коалиция ранее смертельных врагов — вандалов и вестготов, и их союз был скреплен браком между наследником Гейзериха Хунерихом и вестготской принцессой.

В результате переговоров в 442 г. был заключен новый мирный договор между Империей и вандальским королем, предусматривавший новый раздел Африки. Теперь под власть вандалов перешли Проконсульская Африка (Зевгитана), Бизацена, Гетулия и часть Нумидии. В силу этого договора римские владения были разрезаны вандальскими. Валентиниан признал за Гейзерихом статус «союзника и друга», и это обеспечило вандальскому королю относительно спокойное господство над римским населением своего королевства. С римской точки зрения договор, согласно которому вандальский король признавался «другом и союзником римского народа», означал превращение Вандальского королевства в клиентское государство. как это было когда-то с различными другими государствами, формально сохранявшими свои правящие династии, но полностью контролируемые Римом, и защищавшими их от нападений других варваров. Вандалы по-прежнему считались федератами Империи, вероятнее всего, они обязались по-прежнему поставлять африканские продукты (особенно зерно и масло) в качестве анноны, и Валентиниан рассматривал себя законным правителем всех африканских провинций, включая и те, которые были переданы Гейзериху, в том числе самого Карфагена [251] . Более того, уступка этих провинций вообще считалась временной. Оказывая помощь римским беглецам из Африки, император заявлял, что эти меры будет осуществляться вплоть до возвращения изгнанников в Африку. Но на деле, конечно, ни о какой власти императора над отданными вандалам провинциями не было. С другой стороны, этот договор стал новым шагом в юридическом закреплении власти вандальского короля над значительной частью африканских территорий. Если по договору 435 г. часть Африки передавалась воинам Гейзериха только для поселения (ad habitandum). то теперь африканские территории переходили под власть короля. Это был совершенно новый шаг в договорном оформлении отношений между императором и варварским королем. Император мог считать нового «союзника и друга» своим клиентом, но для самого Гейзериха важен был сам факт признания. Он уже давно был королем вандалов и аланов, а теперь он стал королем и для афро-римлян. И для афро-римлян, и для вандалов и аланов исходный пунктом и важнейшей причиной такого признания справедливо являлся захват Карфагена. Поэтому Виктор Витенский и считает это событие началом правления Гейзериха [252] .

251

Поэтому Валентиниан и Аэций вполне могли считать заключение этого договора римской победой.

252

Такая точка зрения, уже высказанная в науке, представляется более верной, чем мысль, что только после захвата Гейзерихом Карфагена он провозгласил себя королем, а до того был только герцогом.

Правда, Виктор Витенский, говоря о высадке вандалов в Африке, действительно, называет Гейзериха не rex, a dux, но это явно отражает не положение Гейзериха в варварской среде, а точку зрения его африканских подданных. По-видимому, некоторую аналогию этому можно видеть в признании Теодориха королем со стороны императора Анастасия, хотя остготским королем он был уже давно.

В качестве гарантии мира Гейзерих послал в Равенну заложником Хунериха [253] , которому даже была предложена рука старшей дочери императора Валентиниана III Евдокии. Брак Хунериха с дочерью вестготского короля Теодориха был разорван, несчастная была обвинена в измене, искалечена и отослана с позором к отцу. В Равенне была совершена помолвка Хунериха и Евдокии. Потенциальный брак будущего вандальского короля с дочерью императора казался Гейзериху чрезвычайно привлекательным. Он значительно укреплял престиж самого короля и его семьи в глазах его подданных. Этим браком варварский правитель входил бы в императорскую семью, которая все еще пользовалась высочайшей репутацией, а внук Гейзериха (а, может быть, при определенных обстоятельствах и сын) имел бы довольно высокий шанс занять императорский трон. Все это открывало перед Гейзерихом перспективу самому стать самым могущественным из всех варварских королей того времени.

253

Посылка наследника вандальского трона в качестве заложника в Равенну была еще одним поводом для императора говорить о договоре как о своей победе.

Однако «медовый месяц» в отношениях между Карфагеном и Равенной длился недолго. Император и его жена всячески медлили с заключением брака. Во время помолвки Евдокии было всего пять лет, но даже когда ей исполнилось двенадцать, а это по римским законам давало возможность вступить в брак, Валентиниан и Лициния Евдоксия так и не давали на него согласия. Через какое-то время Гунерих вернулся в Африку, так и не став законным мужем Евдокии. Это вызвало определенное напряжение в отношениях между Вандальским королевством и Империей. Не исключено, что Гейзерих, не теряя окончательно надежду на брак сына с дочерью императора и поэтому сам не выступая открыто против Империи, каким-то образом участвовал в решении Аттилы вторгнуться в Западную империю. Однако если это и так, разгром Аттилы на Каталаунских полях полностью отрезвил его. В сентябре 454 г. был убит Аэций. Валентиниан пытался сохранить сложную систему отношений с варварскими государствами, выстроенную Аэцием. Гейзерих явно пошел на улучшение отношений. Возможно, он полагал, что разрушение планируемого брака его сына с дочерью императора было делом рук Аэция, тем более что позже возник план женить сына Аэция Гауденция на другой дочери Валентиниана [254] . Поэтому Гейзерих вполне мог увидеть в убийстве Аэция возможность реального претворения в жизнь своих планов, связанных с императорской семьей. Уже в октябре он разрешил избрать католического епископа в Карфагене, а затем и в Гадрумете. Это был ясно шаг навстречу императору. Но возникшее хрупкое равновесие было разрушено убийством самого Валентиниана 16 марта 455 г. Императором на следующий день стал Петроний Максим. Гибель Валентиниана явно рассматривалась с германской точки зрения и как ликвидация договора, заключенного с этим императором. Гейзерих использовал политический кризис в Западной империи для укрепления своего положения и расширения своей власти. Именно после убийства Валентиниана он захватил все крупные острова Западного и Центрального Средиземноморья, включая Сицилию и Сардинию. Это привело к фактическому установлению вандальской гегемонии в центре и на западе Средиземного моря. Не только смерть Валентиниана и, следовательно, прекращение, с его точки зрения, действия договора, но и промедление с давно согласованным браком Евдокии и Гунериха, как и месть за убийство несостоявшегося тестя, могли стать прекрасным поводом для вторжения в Италию. Хотя брак и не был заключен, сама помолвка позволяла Гейзериху считать Валентиниана своим родственником, а месть за убийство родственника была необходимым долгом всякого германца. Непризнание Петрония Максима восточным императором Маврикием позволяло надеяться на его нейтралитет.

254

Недаром после захвата Рима вандалы, как об этом будет сказано немного позже, увели в плен и Гауденция.

В мае 455 г. флот Гейзериха отплыл из Карфагена, и в конце месяца вандалы высадились в устье Тибра. 31 мая войско Гейзериха расположилось перед Римом. Петроний Максим явно растерялся, не ожидая этого нападения. При известии о высадке вандалов и их приближении к Риму Петроний Максим бежал. Бежали и сенаторы. Это бегство вызвало гнев римлян и воинов. Император был застигнут в городских воротах и забросан камнями, после чего обезглавлен и разрублен на куски, а остатки его тела брошены в Тибр. Через три дня вандалы вошли в Рим. Вечный город снова попал в руки варваров. При вступлении вандалов в Рим папа Лев I встретил Гейзериха и умолял его пощадить беззащитный город. Но вандалы, не вняв просьбам папы, в течение двух недель методически подвергали Рим такому разгрому и грабежу, что слово «вандализм» стало синонимом бессмысленного и жестокого разрушения [255] . Добычей вандалов стали драгоценные металлы и все украшения. Они сняли половину позолоченного декора Капитолийского храма. Со своих постаментов были сняты статуи, разрушены не только дворцы и особняки но и многочисленные дома. Среди трофеев был и бронзовый подсвечник из Иерусалимского храма, в свое время привезенный в Рим Титом. После разгрома Рима вандалы отправились назад в Африку, увозя с собой не только награбленные богатства, но и множество пленных, включая императрицу Лицинию Евдоксию и ее двух дочерей — Евдокию, которая все же стала женой Хунериха. и Плацидию. В вандальский плен был увезен и сын Аэция Гауденций.

255

Само слово «вандализм» — позднего происхождения, оно появилось только в конце XVIII в., очень быстро войдя в различные языки, включая русский. Однако уже позднеантичные и раннесредневековые авторы говорят о крупномасштабном разграблении Рима.

Ни в Италии, ни в самом Риме вандалы не задержались. Целью Гейзериха не был захват Италии. Италия с этого времени являлась лишь ареной грабительских набегов, которые постоянно разоряли италийские берега. В Африке же вандалы захватили те территории, которые еще оставались под властью императора. Римское владычество в этой стране завершилось. Одновременно, как уже упоминалось, вандалы использовали сложившуюся ситуацию, чтобы захватить Сицилию, Сардинию, Корсику и Балеарские острова. Их захват создавал защитную зону вокруг африканских владений вандалов. Захват Сардинии и в еще большей мере Сицилии ставил Италию и Рим в продовольственную зависимость от вандальского короля. В это время вандалы стали самой серьезной силой в западном бассейне Средиземного моря. Пиратские суда вандалов разоряли и восточную часть этого моря. Порой они выходили и в океан, как это было еще в 445 г., когда их пиратские суда неожиданно оказались перед побережьем Галлеции и, высадившись около Турония, захватили пленников. Их активность компенсировала недостаток людского потенциала, находившегося в распоряжении Гейзериха. «Вандальский синдром» стал подлинным кошмаром римлян.