История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Однако крестьяне и Дожа, горя желанием идти в поход против турок, не подчинились, разгромили отряды, направленные для того, чтобы их остановить, и в течение двух месяцев предавали огню особняки помещиков, грабили замки и уничтожали документы, удостоверявшие права сеньоров. Их поддержали популярные в массах монахи-францисканцы самого строгого толка, которые обычно вели миссионерскую работу и которых давно уже тревожила несправедливость, творящаяся в селах и оппидумах, где они сами жили. Монахи и выработали особую идеологию «народных крестоносцев», которая основывалась на следующем: помещики, саботируя защиту королевства и мешая «святому воинству Христову» выполнить свою миссию, утратили права на свои привилегии, а крестьянство в случае успеха восстания должно получить все те свободы, которыми пользуются секеи в Трансильвании. К концу июня король и дворянство, выйдя из состояния первоначального шока, вызванного неожиданным развитием событий, подавили мелкие очаги бунта, а основная армия под предво- /169/ дительством Дожи 15 июня 1514 г. сдалась на милость Запольяи, пришедшего на помощь осажденным в замке Темешвар, гарнизон которого более месяца отражал атаки крестьян.

Дожа был казнен зверским образом – его поджарили на раскаленном железном троне, а соратников заставили съесть куски его плоти, после чего замучили насмерть. Однако, если не считать отдельных вспышек жестокости в первое время после подавления восстания, большинству его участников удалось избежать серьезных наказаний. Этому явно помогло понимание того, что рабочая сила еще понадобится. Конечно, крестьян заставили расплатиться за нанесенный ими ущерб. В качестве такого коллективного наказания государственное собрание в октябре 1514 г. приняло законы, согласно которым крестьяне подлежали «вечной зависимости» (perpetua rusticitas), т. е. им всем было запрещено переходить от хозяина к хозяину и иметь оружие. Кроме того, они были обязаны выполнять трудовые повинности. И хотя эти законы не всегда строго выполнялись, они в качестве юридической нормы действовали вплоть до 1848 г. На том же заседании государственного собрания депутатам был представлен знаменитый Трипартитум – объемный свод обычного права Венгерского королевства, составленный юристом Иштваном Вербеци по парламентскому поручению от 1498 г. Вербеци был юристом, рьяным сторонником Запольяи и дворянской фракции в государственном собрании, а потому настаивал на равенстве прав всего дворянства, как бы это ни противоречило реальному положению дел, и на том, что абстрактное понятие «власть короны» есть корпоративная, сословная власть всего дворянства. Эта идея была очень близка идее «дворянской республики», в том же веке получившей полное развитие в Польше. Неудивительно, что текст устава так и не был обнародован и не высылался Королевским советом в комитаты. Тем не менее, он был опубликован в Вене в 1517 г., стал широко известным и в течение трех столетий играл роль справочника, использовавшегося в судопроизводстве, особенно в местных комитатских судах.

Наиболее тяжелыми последствиями крестьянской войны стали вызванные ею разрушения. Совпавшие по времени с европейским экономическим кризисом, начавшимся в 1512 г., они усилили его воздействие на хозяйство страны в период, когда она более всего нуждалась в материальных ресурсах. Даже в конце XIV в., когда Османская империя по размерам не превышала территорию Венгерского королевства, она была значительно сильнее его в военном и стратегическом отношениях. Завоевания турецких султанов в XV в., особенно /170/ Мурада II и Мехмеда II Фатиха, на Балканах и Ближнем Востоке имели следствием то, что территориально империя в два раза стала превосходить королевство. Победы Селима I Грозного после 1512 г. в Сирии, Египте и Ираке довели это соотношение до трех к одному. Поскольку все остальные цели были менее соблазнительными или слишком далеко расположенными от Османской империи, вполне логично предположить, что теперь, с восшествием в 1516 г. на венгерский престол десятилетнего сына Владислава – Лайоша (Людовика) II, очередь дошла до Венгрии. Когда Селим умер и его место занял его сын Сулейман I (позднее названный Великолепным), бароны, управлявшие страной от имени еще несовершеннолетнего короля, почувствовали такое облегчение, что не удосужились ответить на предложение о мире, присланное новым султаном (более того, они посадили в темницу его посланника). Это был очень грубый просчет. Честолюбивый, оскорбленный Сулейман уже на следующий год повел войска на Венгрию. Шабац и Белград пали летом 1521 г., открыв с юга проход на венгерскую территорию.

Различные указы по организации южной обороны, рассматривавшиеся на парламентских заседаниях, были либо чистой говорильней, либо столь тесно связаны с фракционной борьбой, что, по сути, отменяли друг друга. В 1523 г. Лайош II, поддавшись на уговоры своей жены Марии Габсбург и последовав примеру своего шурина, Фердинанда Австрийского, попытался взять бразды правления в свои руки. Однако произведенные им перемены в правительстве, в целом, оказались неэффективными. Они лишь подлили масла в огонь усобицы и нестабильности, в результате чего политическая атмосфера в стране накалилась, как перед началом гражданской войны. Королю удалось несколько упрочить свои позиции лишь на государственном собрании в апреле 1526 г., когда его поддержала, как это ни парадоксально, тайная организация, созданная за год до того с целью защиты интересов дворянства. Не дали желаемого результата и мероприятия, которые при других обстоятельствах были бы разумными и взвешенными, как, например, отзыв контракта с Фуггерами на разработку северных шахт. Единственное решение, оказавшееся удачным, было принято в 1523 г. Оно было связано с назначением калочского архиепископа Пала Томори главным капитаном. Томори, как и Запольяи, сумел нанести несколько поражений туркам, которые, в свою очередь, сломали сопротивление первой линии южных укрепленных районов. В Западной Европе в это время разгорался конфликт между католическими и протестантскими государствами, а Германия стояла накануне страш- /171/ ной крестьянской войны. Парламент «Священной Римской империи» и император Карл V, второй шурин Лайоша II, занятые соперничеством с французским королем Франциском I, оставили без внимания многочисленные отчаянные просьбы венгерского государя о помощи.

В то время, когда в 1526 г. заседало государственное собрание, армия Сулеймана, значительно большая, чем в 1521 г., уже находилась на марше. Это была кампания, которая положила начало постепенному процессу расчленения средневекового Венгерского королевства. Вплоть до июня в Венгрии не проводилось никакой серьезной подготовки к отражению наступления, пока все же не началась мобилизация, и тогда даже церковная утварь и предметы богослужения из драгоценных металлов были экспроприированы для монетного двора. Армия, давшая, наконец, бой туркам 29 августа 1526 г. у города Мохач, состояла из войск южных гарнизонов под ко-

ролевскими знаменами и соединений под знаменами баронов Южной Венгрии. Общая численность этих войск не превышала 25 тыс. солдат, т. е. противостоявшая им турецкая армия имела почти трехкратный численный перевес. Наемники из Богемии, войска из Хорватии и армия воеводы Запольяи не сумели подойти вовремя. Битва была короткой и кровавой. Поначалу казалось, что атака венгерской легкой кавалерии оттеснила турок, но она захлебнулась и была отбита. Исход сражения стал предрешенным. В течение двух часов венгерской армии и ее командованию был нанесен смертельный удар: как минимум 10 тыс. пехотинцев, практически вся кавалерия и 35 прелатов и баронов пали на поле боя. Пытаясь спастись бегством, король в очень тяжелой броне упал с лошади в Дунай и утонул. Сулейман получил возможность свободного прохода маршем до Буды. Как и после битвы при Мохи (1241), казалось, Венгерское королевство находится на грани исчезновения. /172/-/173/

IV. В кольце империй (1526–1711)

В XV в. Венгрия считалась достаточно влиятельным и могущественным королевством Европы. Ее столица была достойной резиденцией одного из самых великих императоров «Священной Римской империи» в первой половине столетия и родоначальника плеяды блестящих ренессансных государей Европы к северу от Альп во второй. Сетования Яна Паннония в 1460-х гг. по поводу варварства страны, хотя и не лишенные, в целом, определенных оснований, должны все-таки рассматриваться в русле литературных традиций. Напротив, когда в 1620 г. Мартон Сепши Чомбор в своих путевых записках, многозначительно названных «Europica varietas» выразил беспокойство по поводу все расширявшейся пропасти между образом жизни на Западе и на его родине, это была горестная, но объективная оценка ситуации. И хотя эта оценка разделялась далеко не всеми его современниками, именно с этого времени подобное ощущение отсталости определило мировоззрение венгерских мыслителей на многие века. И действительно, к концу XVII в. Венгрия была опустошена, разграблена и отброшена с основного пути европейского развития. Анализ сложившейся ситуации, энергичное сопротивление полному порабощению страны иностранными державами и стремление выжить во что бы то ни стало не дали Венгрии оказаться на обочине европейской культуры и системы ценностей, хотя очень трудно было предсказать, насколько ее накопленный таким образом и по преимуществу нравственно-интеллектуальный опыт может пригодиться в условиях все ускоряющегося прогресса в последующий исторический период.

Само собой разумеется, что выяснение причин упадка страны стало наиболее часто обсуждавшейся полемической темой в венгерской исто- /174/ риографии. Мнения историков разошлись: одни склонны были во всем винить олигархический режим, установленный при Ягеллонах, другие видели причину в подавлении крестьянства и отчуждении его от национально-оборонительных акций после событий 1514 г., третьи – в отдаленности Венгрии от мировых торговых путей, проходивших через Атлантический океан, а иные – в османском иге или же в габсбургской «колонизации». Выше я уже подчеркивал структурные слабости, связанные с относительно ранним развитием страны, следствием которых явилась незащищенность в условиях воздействия этих новых факторов. Косность социального устройства венгерского общества, несомненно, была усилена разгромом восстания Дожи и распадом страны, особенно если учесть то обстоятельство, что самые плодородные земли Венгрии оказались захваченными Османской империей – политической силой, принадлежавшей, по европейским меркам, к совершенно чуждой цивилизации. Однако тогда же Польша, не знавшая серьезных крестьянских войн и счастливо избежавшая османского ига, стала классическим примером исторического рецидива – «вторичного закрепощения», – равно как и «дворянской демократии», при которой корпоративно-групповые интересы настолько обескровили организм государства, что это привело к полнейшему его краху в конце XVIII в.

Травма, вызванная распадом средневекового Венгерского королевства и тем фактом, что его территория более, чем на полтора века превратилась в театр военных действий для двух великих экспансионистских держав – Османской и Габсбургской империй, стала в определенном смысле «последней каплей», если сравнивать венгерскую историю с польской. Трагизм культурного и интеллектуального упадка страны и решимость людей противостоять неизбежному создавали тот фон, на котором происходили перипетии борьбы Реформации с Контрреформацией. И это только усиливало смятение умов, вызванное тем, что до страны с ужасающим демографическим балансом и развалившейся экономикой все же докатываются волны западноевропейского процветания. Сельскохозяйственный бум, продолжавший стимулировать в течение всего XVI в. венгерскую хозяйственную деятельность не привел, однако, к структурным изменениям в производственных отношениях, не стимулировал процесс капитализации аграрного производства и возникновения связанных с ним отраслей промышленности. Что касается известного мнения о том, что причиной всего этого было владычество Габсбургов, то следует иметь в виду одно обстоятельство, а именно: все названные негативные тенденции уже существовали в венгерском обществе в самом начале /175/ XVII в., когда оно консолидировало свои ряды vis-à-vis с венским двором задолго до того, как в этом же веке стало сказываться тормозящее воздействие габсбургского абсолютизма. Не подлежит сомнению, что благоприятной социально-экономической ситуации не способствовала частичная утрата независимой государственности при сохранении ее лишь в Трансильванском княжестве, т. е. в той части средневекового Венгерского королевства, где западноевропейские структуры и влияния были менее всего выражены и которая во внешней политике была вынуждена постоянно балансировать между своими соседями – двумя великими державами. При этом не надо забывать, что к началу XVI в. Венгрия уже не могла долее сдерживать турецкую экспансию. Это с неизбежностью должно было привести к тому, что остатки ее территории станут буферной зоной против Османской империи – зоной, зависевшей от Габсбургов, которые после гибели короля Лайоша II на поле битвы при Мохаче получили и венгерскую корону, и шанс исполнить свою главную историческую миссию – защитить Европу, сначала сдержав, а затем, уже в конце XVII в., разбив наголову и изгнав из пределов Центральной Европы самого агрессивного за всю историю Запада завоевателя, пришедшего с Востока.

Христианский бастион, или Венгрия, разделенная на три части

Через 12 дней после битвы при Мохаче и почти 36 лет со дня смерти Матьяша торжествующий султан и его армия маршем вошли в Буду. Овдовевшая королева Мария вместе с двором бежала в Пожонь. Султан со своей свитой тоже вскоре покинул Буду, предав ее огню и опустошая все, что попадалось по дороге домой. В середине октября он вернулся на Балканы с такой огромной добычей, что даже в 1528 г. рабы и драгоценные металлы на рынке в Сараево стоили еще очень дешево. Венгрия явным образом на какое-то время оказалась предоставленной самой себе. Поспешность турецкого отхода была вызвана тем, что в укреплениях, остававшихся еще в тылах и на флангах, содержались гарнизоны, представлявшие определенную угрозу войскам Османской империи.

На самом же деле политическая ситуация для турок была более, чем благоприятной. Лайош II не оставил наследника, и два противоборствовавших претендента заявили свои права на венгерский трон. /176/ Один из них подтверждал свои права решением государственного собрания от 1505 г. о необходимости выбирать «национального короля», другой – брачным договором 1506 г., соединившим династии Ягеллонов и Габсбургов. На государственном собрании, созванном в Секешфехерваре 11 ноября 1526 г., подавляющим большинством голосов венгерского дворянства королем был избран Янош Запольяи (коронованный как Иоанн I). Запольяи надеялся быстро связать руки Габсбургам, имевшим среди магнатов немногочисленную группу своих сторонников, объединенных вокруг королевы Марии, которая отвергла его брачное предложение и, следуя чешскому примеру, решила признать законным королем Фердинанда I, эрцгерцога Австрии, который и был 17 декабря того же года избран прогабсбургской группировкой. Для Габсбургов, во времена Лайоша II регулярно вмешивавшихся во внутренние дела Венгрии, унаследовать венгерский трон и заполучить западные и северные провинции страны стало делом жизни и смерти, даже при том, что тогда еще они не могли помышлять о подавлении турок. Когда вооруженные силы Габсбургов, занятые в итальянских войнах императора Карла V, после разграбления в 1527 г. Рима оказались освобождены от участия в последующих операциях, прекрасно обученные немецкие наемники начали вытеснять войска Запольяи из всех центральных районов Венгрии. Признав реальное соотношение сил не в пользу Запольяи, многие из прежних его сторонников переметнулись к Фердинанду, поддержав его кандидатуру на заседании государственного собрания, состоявшемся в ноябре 1527 г. в Секешфехерваре, в то время как король Иоанн сначала был загнан в Трансильванию, а затем стал искать убежища в Польше.

Османская империя теперь могла приступить ко второй стадии своей поэтапной захватнической операции, столь успешно отрепетированной на Балканах. Первым мощным ударом турки уже ослабили экономическую и военную составляющие региональной власти. Во многих ключевых крепостях они оставили свои гарнизоны. К тому же в стране появилась политическая сила, готовая в обмен на их поддержку официально признать турецкое присутствие: подбодряемый турками, король Иоанн стал искать союза с султаном Сулейманом против Фердинанда. По договору, заключенному в Стамбуле в январе 1528 г., он был признан единственным законным правителем земли, силой захваченной султаном, и ему была обещана всемерная поддержка. Дворянство, приведшее Запольяи на трон, легко можно было успокоить внушением представления о турках как всего лишь союзниках, что подготовило бы последнюю фазу захвата части или даже /177/ всей территории страны с включением ее в состав Османской империи, или, по меньшей мере, превратило бы ее в полностью зависимое буферное государство, как, например, это случилось с соседними румынскими княжествами.