История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III

стоко карать их. Но явно, Римское государство немного выиграло

от этого, поскольку павликиане соседствовали с болгарами и со-

ставляли реальную силу, на которую могло опереться византийское

правительство в борьбе с варварами. В свою очередь, у афинган кон-

фисковали имущество в пользу казны, а самих сослали в Анатолику.

Там начальствовал стратиг Лев — храбрый и умелый военачальник, но едва ли афингане, обиженные царем, могли оказать ему помощь

в борьбе с арабами.

1 Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына

его Феофилакта. С. 425.

211

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

Однако несравнимо больший эффект и последствия имело на-

рушение Михаилом Рангаве того негласного status quo, который

сложился в годы царствования императора Никифора I Геника

между иконоборцами и почитателями святых икон. Под влияни-

ем св. Феодора Студита, ставшего играть первую роль в царском

дворце, император публично отверг иконоборчество и потребовал

повсеместно в принудительном порядке ввести иконопочитание.

На совете с начальниками войск в Мангаре он объявил всем о пра-

вилах благочестия, немыслимых, по его справедливому мнению, без почитания икон, что откликнулось первым ропотом.

Возможно, благочестивый и благородный жест царя не вызвал

бы негативной реакции, хотя в Римском государстве иконоборцы

занимали все еще твердые позиции в армии и в аристократии —

в конце концов, император для византийцев всегда был крайним

судьей догматов в Церкви. Но под влиянием ригористов добрый

сердцем Михаил I допустил применение жестоких наказаний для

иконоборцев. Один из них, некто Николай Екзакионит, монах (!) и пустынник, поносивший икону Пресвятой Богородицы, был ли-

шен языка и скончался после пытки. Другого иконоборца, также

Николая, заставили отречься от ереси и водили по улицам напоказ, чтобы тот всенародно каялся.

Как уже не раз бывало, когда сама Церковь еще не переболела

ересью, единоличная позиция царя по вопросам веры вызвала от-

ветную реакцию. Данный пример, кстати сказать, лишний раз сви-

детельствует, что вмешательство императоров в вероисповедальные

споры имело шансы на успех только в строго определенных случаях, но далеко не всегда. Седьмой Вселенский Собор сломал первую

линию заблуждения, и потому, хотя и не без больших затруднений, получил признание. Но он не истребил полностью ереси, все еще

глубоко укорененной в душах многих людей. Церкви невозможно

просто приказать веровать так или иначе; и любое отклонение от

этого правила — в ту или иную сторону — оборачивается против

самого инициатора приказа, какими бы благими намерениями он

не руководствовался. В таких случаях самый сильный и могуще-

ственный император мог стать жертвой собственной политики. Но

еще опаснее эти шаги в условиях слабой власти.

Объявленная война против оппонентов вызвала аналогичную

реакцию иконоборцев. Начались волнения в войсках и первые

заговоры, направленные против Михаила Рангаве. Часть санов-

212

Д И Н А С Т И Я Н И К И Ф О Р А Г Е Н И К А

ников попыталась вызвать из небытия ссылки сыновей императо-

ра Константина V, все еще пребывавших в заточении на острове

Панормосе, и представить их войску в качестве законных импе-

раторов. По счастью для Михаила I, армия едва откликнулась на

этот призыв — для всех было очевидно, что слепые, деморали-

зованные, немощные старики не годятся для роли императоров, и порфирородных арестантов вновь отправили в ссылку, на этот

раз в Афузию.

Неблагоприятная внешняя обстановка требовала от Михаи-

ла I решительных действий против врагов — болгар и арабов, да и

войско желало увидеть в его лице талантливого полководца, с ко-

торым легко даются победы. Но лето 812 г. выдалось не вполне

удачным для императора. Завершив свои преобразования в Церкви, он 17 июня тронулся в поход на хана Крума, причем царица Про-

копия сопровождала армию до города Цулы. Очевидно, разведка и

дипломатическая служба Рангаве сработали не очень эффективно, поскольку, к неведению царя, в это же время болгары во главе с

Крумом осадили и взяли город Девельтос, переселив захваченных

греков вместе с их епископом в Болгарию. Царь Михаил I попытался

повернуть войско к врагу, но солдаты Фракийской и Опсикийской

фем (в массе своей иконоборцы) под влиянием командиров от-

казались воевать (!). Авторитета императора уже не хватало на то, чтобы заставить выполнять собственные команды. Единственно, что ему удалось сделать — золотом купить относительную лояль-

ность армии.

Напротив, как видно, хан Крум был искусным полководцем: получив известия о волнениях в римской армии, он устремился во

Фракию и Македонию, нисколько не опасаясь за свои перспективы.

Ужас от вторжения болгарской орды был таков, что жители Анхиала

и Веррои бежали, не дожидаясь неприятеля. А поселенцы, которых

ранее переселили около Никеи, в Филиппополе, Филиппах, Стро-

моне и Проватоне (по-видимому, в том числе, павликиане) бежали

на свою родину. Царь еще раз заговорил с войском, но, видимо, без результата. Попытавшись убедить легионеров, что возврат к

почитанию икон не может послужить причиной Божьего гнева и