История Византийских императоров. От Юстина до Феодосия III. Том II.
Шрифт:
Так завершил свою работу Пятый Вселенский Собор 553 г., который интересен ещё и тем, что на нём не было принято ни одного канона, как неизменно случалось ранее.
На Востоке решения Собора были восприняты безоговорочно, но иначе сложились дела на Западе. Там возник раскол, длившийся десятилетия, и для прекращения его император отправил в ссылку основных своих идейных противников — диакона Рустика и Феликса, а заодно с ними и самого понтифика. Но уже 8 декабря 553 г. Вигилий в послании к Константинопольскому патриарху Евтихию признал свой протест против «Трёх глав» безосновательным, а 23 февраля 554 г. повторил собственное признание в документе «Constitutum de damnatione trium capitulorum», предназначенном, как можно понять, для западных епископов [264] . Простив папу, летом 554 г. император разрешил ему вернуться в Рим. Но по дороге папа Вигилий умер в Сицилии.
264
«Послание папы Вигилия об утверждении Пятого Вселенского Собора» // ДВС. Т. 3. С. 486–489.
Его преемник папа Пелагий I (556–561),
265
«Послание папы Пелагия II к Илии Аквилейскому и другим отщепенцам епископам Истрии, которые не соглашались на осуждение «Трех глав» // ДВС. Т. 3. С. 495.
266
Бриллиантов А.И. Лекции по истории древней Церкви. С. 445.
Пожалуй, самое интересное в данной истории заключается в том, что новый понтифик ранее был широко известен как личный враг императора и его декрета об осуждении «Трёх глав». Он помогал Вигилию в написании конфронтационных посланий царю и даже по царскому указу провёл некоторое время в заточении за оскорбление царского величества в константинопольских монастырях. Там он написал большую апологию «Трём главам» и даже обвинил папу Вигилия в нерешительности. Но, как видим, св. Юстиниан не побоялся выдвинуть кандидатуру именно этого человека на пост Римского епископа и не прогадал. Как честный человек, Пелагий во всём разобрался и стал ярым приверженцем Пятого Вселенского Собора [267] .
267
Геростергиос Астериос. Юстиниан Великий — император и святой. С. 219, 220.
Вскоре после смерти папы Вигилия, когда раскол на Западе деятельными усилиями других понтификов был преодолён и Пятый Собор получил повсеместное признание, для Рима встал актуальный вопрос: каким образом оправдать своего предшественника. В известной степени интересную попытку предпринял папа Пелагий II (579–590), заявивший в одном из своих посланий следующее. «Вы прибавляете, — пишет он адресатам, — что сначала и Апостольский престол в лице папы Вигилия, и все предстоятели латинских провинций твёрдо противостали осуждению «Трёх глав». В этих словах мы замечаем, что та же самая вещь, которая должна была бы вас призвать к согласию, отвлекает вас от него. Ведь латиняне, а также люди, незнакомые с греческим языком, поздно узнали свою ошибку потому, что не знали языка. И им тем скорее должно верить, что их твёрдость не оставляла спора до тех пор, пока они не осознали истину. А если бы они согласились опрометчиво, прежде чем осознали истину, то ваша братская любовь справедливо смотрела бы на них с презрением, но они согласились после долгого труда и после того, как долгое время спорили, даже до обид» [268] .
268
«Третье послание к Илии и другим епископам Истрии» // Задворный А. История Римских пап. От Феликса II до Пелагия II. М., 1997. С. 159.
Конечно, эти аргументы надуманны и абсурдны. Более того, как легко убедиться, они идут вразрез с обычным утверждением предстоятелей Римского престола, будто Вселенские Соборы созывались их велениями (в отношении Пятого Собора такой тезис просто нелеп и смешон), и будто бы Соборы провозглашали лишь то, что высказывал понтифик.
В литературе иногда встречаются попытки умалить достоинства Пятого Вселенского Собора, а следовательно, и императора св. Юстиниана Великого. Но послушаем, что сказал по этому поводу авторитетный автор. «Пятый Вселенский Собор, — пишет он, — нередко оценивается негативно. Иногда — резко отрицательно. Такая оценка основывается не на внутреннем достоинстве Собора, а на его исторических обстоятельствах и последствиях. Для католиков Собор являет вопиющее несоответствие догмату папской «непогрешимости» и вообще представлениям о канонической роли папы в Соборах. Последствия Собора не были во всём таковы, какими их хотели увидеть инициаторы Собора. Большие массы окраинного населения, иногда целые народы, так и не приняли Халкидон. Но, думается, в области греческого богословия Собор был решительной и решающей победой, которая положила предел столетнему творческому цветению «монофизитского» богословия. С тех пор монофизитство консервируется в элементарных формулах-лозунгах и окончательно становится знаменем окраинного антиимперского национализма. Отныне в греческом богословии пересмотр Халкидона был невозможен. Появившееся позднее монофелитство было попыткой компромисса с антихалкидонитами без отречения от Халкидона» [269] .
269
Асмус Валентин, протоиерей.
Пятый Вселенский Собор. C. 48.С практической точки зрения Пятый Вселенский Собор, наверное, не принёс тех результатов, на которые рассчитывал император, да и могло ли быть иначе? Уже в течение 100 лет Империю и Церковь раздирал национально-религиозный сепаратизм окраинных провинций, и неудивительно, что политика св. Юстиниана не могла в одночасье решить все те проблемы, над разрешением которых бились его предшественники.
Но человеческая натура суть греховна, и от слабостей и страстей не свободны даже великие и благочестивые люди. В некоторых летописях содержатся сведения, будто, богословски победив монофизитство, в последний год жизни св. Юстиниан начал менять своё отношение к нему и даже попытался издать не дошедший до нас новый указ «О тленном и нетленном», чуждый благочестию, как говорит историк. По счастью, документ не был подписан и опубликован — великий император скончался [270] .
270
Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. C. 216.
Впрочем, следует особо отметить, что ссылки на монофизитство «позднего» св. Юстиниана должны воспринимать критически. В первую очередь, нужно обратить внимание на чрезвычайную скудость исторических свидетельств на этот счёт. Во-вторых, «всё то, что известно о богословской линии Юстиниана, которая, подобно его церковно-политическому курсу, была средней линией, противостоящей, как это и свойственно истинному Православию, крайностям и с одной, и с другой стороны. Очень трудно допустить, что св. Юстиниан, который анафематствовал даже умеренное монофизитство, вдруг в конце жизни впал в самую крайнюю его форму» [271] .
271
Асмус Валентин, протоиерей. Лекции по истории Церкви. Лекция № 9.
Как видим, об этом событии можно судить только по косвенным признакам. Справедливости ради отметим, что в пользу существования сочинения «О тленном и нетленном» — факт освобождения от кафедры бывшего царского любимца патриарха Евтихия, которого император снял за то, что тот не подписал данный документ [272] .
Но всё же наиболее правильным объяснением обвинений императора в уклонении от Халкидона является его небольшая популярность при жизни среди подданных. Еретики действительно не любили его за «новую линию» царя, а православное население тяжело страдало от податей, взыскиваемых для ведения войны. Излишне, наверное, говорить, что, не знающая греха, Церковь своим соборным разумом расставила всё на свои места. И сегодня, как и 1500 лет назад, имена св. Юстиниана Великого и св. Феодоры содержатся в списке святых и прославленных Церковью христиан.
272
Болотов В.В. История Церкви в период Вселенских Соборов. С. 473.
Глава 7. Войны на Востоке и на северной границе
После заключения мира с Персией ситуация на восточной границе оставалась крайне неспокойной — честолюбивый царь Хосров желал восстановить политические и территориальные позиции на Кавказе. Его план казался тем более перспективным, что св. Юстиниан был занят войной на Западе. Тайные сношения остготов с персами позволили скоординировать (насколько, конечно, это было вообще возможно) им свои действия, и Хосров неплохо знал, сколько римских войск может противостоять ему. В значительной степени облегчили нападение персов на Византию армяне, недовольные притеснениями со стороны римской администрации и поднявшие в 538 г. антиримское восстание.
Нечего и говорить, что Хосров не стал терять времени в столь благоприятных условиях. Первоначально он велел арабу Аламундару придумать повод для расторжения мирного договора с Империей, и тот заявил, будто другой арабский вождь Ареф — союзник римлян, покушается на его владения. Затем уже сам Хосров заявил римскому послу Стратегию, что император хотел переманить на свою службу Аламундара, чем оскорбил его и нарушил условия договора. Весной 539 г. к персу прибыли тайные послы Остготского короля Витигеса, которые в очередной раз убеждали Хосрова объединить усилия и просили его начать войну с Римской империей [273] . Это событие вдохновило Хосрова, и он начал деятельно готовиться к войне. Для усмирения армян император направил своего любимца Ситту, проживавшего в столице после заключения мира с Персией, и действия полководца первоначально были очень успешными. К сожалению, однажды он во главе небольшого отряда попал в засаду, устроенную армянами, и погиб [274] .
273
Прокопий Кесарийский. Война с персами. Книга II, глава I. С. 87, 88.
274
Там же. Книга II, глава II. С. 91, 92.
Заменивший его военачальник Вуза не сумел найти общего языка с восставшими армянами, хотя и убил их вождя. Как следствие, те явились к Хосрову, предложили свои услуги и настойчиво просили напасть на Римскую империю. Осенью 539 г. Персидский царь направил королю остготов Витигесу письмо, в котором уведомил его о своём согласии воевать с римлянами. Своим полководцам перс дал поручение не позднее весны следующего года выступить в поход. Узнав об этом, император направил к нему послом Анастасия, но тот не сумел убедить перса сохранить мир. Зимой 540 г. Хосров с громадным войском вторгся в римские владения. Хитростью ему удалось захватить город Сурона (Сура), жителей которого постигла печальная участь. Большинство из них погибло в неволе, и только некоторых удалось выкупить при содействии местного епископа.