История военных потерь

Как каждому видно, эти 2 и 3% имеют весьма туманное статистическое происхождение. Совершенно непонятно, каким образом Райт на основе своих же данных, показывающих рост погибших по Франции в 6 раз, и по Англии — в 3 раза, пришел к выводу, что в среднем по Европе число погибших в войнах возросло всего в 1,5 раза!

И, кроме того, остается непонятным, как мог Райт в среднем по Европе для XVII в. принять 2%, т. е. выше уровня Англии и Франции, когда он сам пишет, что «военные потери Англии и Франции были, вероятно, выше общей средней для европейских стран в обоих столетиях»², т. е., судя по контексту, по-видимому, в XVII и XVIII вв.

В результате приходим к выводу, что приводимые Райтом цифры 2 и 3% военных потерь являются лишь его субъективной оценкой, которая к тому же расходится с им же самим приводимыми материалами.

В действительности же гибель от войны выросла во много раз больше, чем это изображает Райт. Ошибочность выставленной им цифры в 2% «военных смертей» полностью выявляется, если сопоставить эту цифру с другой цифрой того же автора. В другом месте Райт указывает, что в XVII в. в европейских странах под ружьем находилось приблизительно 0,3% населения³. Таким образом, у Райта получается, что число убитых и умерших «от войны» превышало почти в 7 раз численность армии⁴,

¹ Q. Wright,- op. cit., p. 245.

² Ibid., p. 244. ⁸ Ibid., p. 232.

⁴ Гибель гражданского населения во время войны имела место главным образом от голода и эпидемий, которые в счет не идут.

В заключение укажем, что вообще отношение числа убитых' и умерших солдат к общему числу умерших в стране не

может быть признано удачным. При таком сравнении удельный вес умерших солдат может возрасти только в результате падения детской смертности. Ведь известно, что при высокой детской смертности свыше 50% всех умерших составляют дети до 1 года. Понятно, что если взять число всех умерших, то при стабильном числе убитых и умерших солдат одно только уменьшение удельного веса детей до 1 года среди умерших, которое наступает в результате снижения детской смертности, даст рост удельного веса «смертей из-за войны». Да и помимо этого, само значение удельного веса искажается включением детских возрастов и женщин. Поэтому мы полагаем, что более правильным является сопоставление не со всем числом умерших, а лишь с числом мужчин, достигших 20-летнего возраста, что и сделано нами в приведенных выше расчетах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На протяжении всей истории человечества многие философы и социологи в целях оправдания захватнической политики господствующих классов неоднократно выступали с пропагандой войн, изображая их как благодеяние для человечества.

Известный деятель эпохи Возрождения Ульрих фон Гуттен считал, что «война необходима для того, чтобы юношество выбывало и население уменьшалось». Немецкий философ той же эпохи Себастиан Франк писал, что «если бы война и смерть не приходили к нам на помощь», то «пришлось бы умирать, как бродягам» >. Находились «философы», которые прямо-таки обожествляли войну. Так, например, известный «международный» мракобес и реакционер Жозеф де Местр писал в своих «Санкт-петербургских вечерах»: «Война является божественной сама по себе, так как она является законом мира. Война божественна в той таинственной славе, которая ее окружает...» ² и т. д. в таком же духе.

Видные представители идеалистической философии высказывали аналогичные взгляды. Немецкий философ Кант рассматривал войну как «естественное состояние». В XIX в. философ Ницше писал: «Я советую вам не труд, а войну...» ³ В другом месте он заявлял: «Вы должны приветствовать мир как средство к новым войнам и предпочесть короткий мир длительному... Вы говорите, что хорошая цель оправдывает войну, я же говорю вам: хорошая война оправдывает все остальное... Чтобы испытание было решающим, война должна вестись со всей беспощадностью...»

¹ G. Bouthoul, op. cit.. p. 278.

* Цит. no Letourneau, La guerre dans les diverses races humaines, Paris, 1895, p. 3.

⁸ Цит. no В. И. Скопин, цит. соч., стр. 49—50.

Нет недостатка в таких оценках войны и в близкую к нам эпоху. Так, например, американский контр-адмирал Люс писал

в конце XIX в., что война «стимулирует творческую деятельность народа и является величайшим средством человеческого прогресса» '.

Восхваление войны являлось обязательным элементом фашистской идеологии. Предшественник нацистских «теорий» реакционный немецкий «социал-антрополог» Аммон писал, что «война является благодеянием для человечества, так как она представляет собой единственное средство для соизмерения сил наций друг с другом и награждает победой более предприимчивых»². В таком же духе распространялся Муссолини. Летом 1940 г. в своей речи, произнесенной с балкона Венецианского дворца, он заявил, что война есть «борьба плодовитых и молодых народов против народов неплодовитых и осужденных на гибель»³.

В хоре откровенных апологетов войны находились не только философы, но и психологи. Так, например, крупнейший представитель буржуазной психологии Зигмунд Фрейд считал войны естественным проявлением «инстинкта агрессии», присущего человеку. В открытом письме к Эйнштейну в 1932 г. Фрейд писал о войне следующее: «Кажется, что это вещь вполне естественная; несомненно, она имеет под собой здоровую биологическую основу и фактически ее вряд ли можно избежать»⁴.

Людские потери в войнах XX в. в Европе, как видно из приведенных выше расчетов, возросли во много раз по сравнению с прошлыми столетиями. Однако апологеты войн еше в прошлом веке старались доказать уменьшение людских потерь в войнах.

¹S. Luce, The benefitof war, «North American reviews, CLIII, 1891, p. 272— 280. Цит. по M. А. Мильштейн и А. К. Слободенко, О буржуазной военной науке, М., 1937, стр. 71.

² О. Аттоп, Die Gesellschaftsordnung und ihre naturliche Grundlage, Jena, 1896, S. 156.

⁸ F. Burgdorjer, Krielb< und BevGlkerungsentwiklung, Miinchen und Berlin, 1940.

⁴ См. Б. Я. Смулевич, Критика буржуазных теорий и политики народонаселения, М., 1959, стр. 271.

^ь Т. Мальтус, Опыт о законе народонаселения, Спб., 1868, т. 1, стр. 472

Так, например, Мальтус в начале прошлого столетия писал: «Война — главная причина обезлюдения между дикими народами — в настоящее время сделалась менее опустошительной, даже относя к войнам и бедственные революционные смуты»⁵. Многие другие «теоретики» всячески старались доказать, что «цена» войн систематически снижается, а раз они становятся все более «дешевыми», то не следует пренебрегать этими «способами» разрешения конфликтов. Они пытались даже обосновать это в виде «закона уменьшающихся потерь» в войнах. Эти «теоретики» утверждали, что благодаря изобретению огнестрельного оружия на войне гибнет все меньше людей. Они ссылались на то, что в прежние века в битвах применялось

главным образом холодное оружие (пики, копья, шпаги, кинжалы), которое требовало ближнего боя, переходящего часто в рукопашный. По мере развития военной техники расстояние между враждующими сторонами увеличивается, ближний бой заменяется дальним, рукопашный бой, являющийся особенно кровопролитным, становится более редким. В результате, говорят они, людские жертвы в битвах все уменьшаются, война обходится все «дешевле и дешевле». Такой взгляд был уже давно высказан в военной литературе. Липранди еще в 1867 г. писал: «С изобретением огнестрельного оружия битвы начали решаться так, что противники иногда и не сходились ближе ружейного выстрела, а маневры оканчивали бой, и оттого, по мнению ученых теоретиков, и битвы сделались филантропическими. Следовательно, на этом основании нынешнее изобретение ружей дальнего полета естественно должно было уменьшить кровопролитие. Пожалуй, оно еще более уменьшится, когда усовершенствуют оружие так, что штуцера будут бить на пять верст, а пушки — на двадцать пять»¹. А вот как трактует этот вопрос немецкий военный писатель Готтесгейм: «Усовершенствование вооружений не только не увеличивает потерь, а уменьшает их. Это объясняется тем, что при недостатке огнестрельного оружия всегда преобладает ближний бой, отличающийся большими потерями»². Другой немецкий военный писатель, Гольц, в конце прошлого столетия писал: «Чем выразительнее и мощнее проявляется влияние оружия, тем скорее оно становится устрашающим, и таким образом обнаруживается, что бои в целом становятся все менее и менее кровопролитными, по мере того как совершенствуется адская военная машина» ³.