Истребление монстров для слабаков

Первые призыватели… ими были мои предки? Мы изобрели Демонику?

— Антея научила призыву детей и нескольких учеников, дала им по имени демона. Поколениями ее потомки распространяли Демонику среди волшебников, раскрывая больше имен, но храня самые лучшие и сильные в тайне. Нынче только некоторые призыватели знают имена Второго и Третьего дома, Первый дом был потерян в начале 1900-х…

— Пока вы не получили гримуар, — прорычала я.

— Широкое использование других имен обесценило их — насколько можно обесценить имя демона, — продолжил он, словно я не говорила, — и приобрести редкое имя первых трех Домов стало Святым Граалем для других призывателей. Семья Атанас была слишком известной, только оттуда призыватели знали все двенадцать имен. Остальные охотились на нас, и призыватели Атанас стали погибать.

«Те, кто желал власти, чуть не стерли нашу семью», — написала мама в письме.

— К Второй Мировой войне в семье Атанас остались трое. Диандра, твоя прабабушка, бежала в Албанию и сменила фамилию. Она переехала в Северную Америку, вышла за волшебника и решила, что спрятать гримуар можно было, только перестав призывать.

— Но ты — призыватель, — выпалила Амалия. — И ты хотел, чтобы я была такой.

— Когда мы с Сарой родились, наша семья уже была не просто Демоникой, но и Арканой. Сара едва могла создать простой гримуар, так что посвящала время переводу гримуаров для других мификов, — он притих, секунды стали минутой. — Меня это не устраивало. Я хотел быть сильным призывателем, как наши предки. Я хотел богатство и славу, а не скрытность. Нам не нужно было возвращать имя Атанасов или щеголять всеми Двенадцатью домами, но мы все равно могли стать призывателями. Наши родители даже не подумали бы о таком, но мы с Сарой это обсуждали. Ей было плевать на деньги, но она хотела перевести весь гримуар, что не делали со времен Диандры, и узнать историю нашей семьи. Мы представляли, как призовем демона из каждого Дома и будем первыми людьми за века, увидевшими все двенадцать родов.

Моя голова кружилась, во рту пересохло, сердце громко стучало.

— Когда твоя бабушка умерла, Сара унаследовала гримуар. Я уже тайно учился у призывателя, и Сара стала его переводить в тот же день, что и получила.

Он протяжно выдохнул.

— Не знаю, почему она передумала. Пару месяцев спустя она сказала, что мы не можем его использовать. Что нельзя призывать демонов — любых — и что нам нужно залечь на дно и защищать гримуар. Я был в ярости… это была моя мечта. Я просил дать имя, любое имя, чтобы я мог начать карьеру. Она отказала. Она не объясняла, почему, лишь говорила, что гримуар слишком опасен, что мы не можем привлекать к себе внимания. Она перешла в сонную гильдию пару недель спустя и перестала практиковать магию.

— Ты всегда говорил, что она была призывателем и обманом лишила тебя наследства, — возмутилась Амалия.

— Все потомки Атанас — призыватели, практикуют они или нет. И я считал, что меня обманули, — он виновато посмотрел на меня, и я нахмурилась, а потом поняла, почему он выглядел так расстроено.

— Вы… — мне было не по себе. — Вы скрывали от меня мое наследство из мести, да? Вы наказывали меня за то, что, по вашему мнению, сделала с вами моя мама.

Он сжался, а потом с горечью вздохнул.

— Мы с Сарой были ненамного старше вас сейчас, когда пошли своими путями. Она сказала, что не могла общаться со мной, пока я практиковал Демонику. Я сказал, что пока она не хочет делиться гримуаром, я не хотел иметь с ней дела. Мы жили так годами, а потом…

— Потом вы получили ее письмо, — поняла я.

— И она умерла, — он потер рукой жирный лоб и торчащие волосы. — Гримуар стал моим. Я мог вывести карьеру на следующий уровень, стать известным призывателем, как всегда и хотел. И, конечно, я бы защищал гримуар. Он был бы в безопасности со мной…

— Вы пытались продать имя Первого дома «Красному рому», — зло заявила я. — Как это защищало гримуар?

— Это была ошибка. Глупая ошибка. Робин, я думал, гримуар был забыт. Я не думал, что кто-то свяжет меня и твою мать с легендами, — он с дрожью выдохнул. — Но я уже совершил самую большую ошибку задолго до того, как коснулся гримуара.

Я холодно смотрела на него.

— Какую?

— Клод, — прошептал он.

Сердце казалось куском свинца, мне было не по себе из-за ужасов, которые уже произошли.

— Я не знаю, искал ли он уже нас, когда подружился со мной годы назад, или он услышал, как я жаловался на сестру, лишившую меня бесценного гримуара по Демонике, — он сжал подлокотники, костяшки побелели. — Он не спрашивал о гримуаре или Саре. Как я мог догадаться? Даже после… после того, как Сара…

Дядя Джек уткнулся лицом в ладони, хрипло всхлипнул.

— Он убил моих родителей, да? — горло так пересохло, что слова ранили. — Клод убил моих родителей.

Дядя Джек опустил руки, глаза были мокрыми и растерянными.

— Я никогда не подозревал его, пока в прошлом месяце не сбежал демон. Он потребовал гримуар, и когда я отказался, он попытался заставить меня отдать его.

Амалия сцепила ладони на коленях, крепко сжала пальцы.

— Я удивлена, что он тебя не убил.

— Он не знал, где гримуар. Я не подпускал его к нему. Я копировал отдельные страницы и отправлял ему. Он не видел саму книгу.

Хоть в этом дядя Джек проявил ум. Я разжала челюсти, чтобы зубы не треснули, боль, горе и ярость бушевали в легких.

— Я прятался с тех пор, — тяжко сказал дядя Джек. — Я знал, что он будет следить за тобой, Амалия. Я не хотел давать ему повод думать, что ты знала, где меня искать.

— Кто такой Клод? — спросила она. — Его демон с незаконным контрактом.

— Его демон во Втором доме, — мрачно добавила я. — У него теперь все имена демонов из-за вас.

— Не все, — исправил он. — Имя демона состоит из трех частей: имя, написанное демоническим языком, символ дома и правильное произношение. У Клода только два из трех для Двенадцатого дома. Я не показывал ему, как имя пишется.

Клод говорил, что у него были все имена, но, может, он приукрасил правду. Если он не мог вызвать Двенадцатый дом сам, это объясняло его приглашение недели назад. Он хотел доступ к Заиласу.

— Я не знаю, кто он, — признался дядя Джек. — Я не могу искать правду отсюда, но «Клод Мерсьер» — точно поддельная личность. Он появился около шести лет назад. Это все, что я знаю.

Я зажмурилась, тонула в потоке эмоций. Клод убил моих родителей. Это пошатнуло ось моего мира. Но мое горе вдруг перестало быть одиноким. К нему присоединило пылающее желание отомстить.

— Что насчет Двенадцатого дома? — хрипло спросила я.

— А что насчет него?

— Почему он особенный? Клод говорил, что хочет получить демона Валъир.

Дядя Джек напрягся.

— Откуда ты знаешь это имя?

— Я нашла отсканированную страницу на вашем компьютере до того, как дом сгорел.

— О, — он постучал пальцами по колену. — Есть слухи или легенды о Двенадцатом доме. Некоторые говорят, Валъир самые сильные, другие зовут этот Дом бесполезным и слабым. В одной легенде говорится, что Дом проклят.