Истребление монстров для слабаков
Шрифт:
Я напряглась.
— Проклят?
— Я не знаю, что это значит. Ответы, наверное, в гримуаре.
Я напряглась еще сильнее, взяла себя в руки.
— Где гримуар?
Он смотрел на меня, а я не отводила взгляда. Не моргала. Не сжималась.
— Тут, — тихо ответил он. — Он тут. Уверена, Робин?
Я с трудом разжала челюсти.
— Уверена в чем?
— Что ты готова к этому.
— Он мой.
— Да, — согласился он. — Но ты готова его защищать? Я читал письмо твоей матери — все письмо, что она написала тебе. Ты понимаешь, что она имела в виду, сказав, что оставила тебя не подготовленной?
Я
— Я не изучала толком магию.
— Из-за этой ошибки она сожалела. Она сказала по телефону… она поняла, что ошиблась, решив бросить всю магию. Скрытность могла их защищать, но как только это провалилось, у нее и тебя не осталось навыков защитить себя. Потому она нуждалась в моей помощи.
Была ли я готова нести это бремя? Была ли я готова держать в руках историю, истоки Демоники и защищать своей жизнью? Была ли готова пожертвовать будущим ради безопасности книги?
— Несите гримуар.
Дядя Джек поднялся на ноги. Он пропал в коротком коридоре. Открылась дверь, он спустился по лестнице. Прошла долгая минута, и он вернулся с плоской металлической коробкой в руках.
Я уже видела эту коробку. Видела в кабинете матери в редких случаях, когда она брала гримуар домой, чтобы пару дней переводить его.
Он опустил коробку на мои колени.
— Чары на ней отвечают только на волшебников нашего рода. Заклинание: «Egeirai, angizontos tou Athanou, lytheti».
Я прижала ладонь к ящику и повторила древнегреческий приказ:
— Egeirai, angizontos tou Athanou, lytheti.
Белые руны вспыхнули на каждом дюйме стали. Я сглотнула, сердце колотилось. Я подняла крышку. Коричневая бумага покрывала ценное содержимое. Я осторожно развернула книгу, руки, что удивительно, не дрожали. Хрустящая бумага осталась в коробке, и я посмотрела на гримуар Атанас. Сокровище моей матери.
Кожа была темной и потертой, обложка была сшита аккуратно, но нити были в пятнах. Местами швы были починены яркими стежками. Медная пряжка спереди удерживала ремешок на месте, не давая книге легко раскрыться. Современная бумага выглядывала сверху, край был исписан почерком моей мамы.
— Я не знаю, где она хранила перевод, — пробормотал дядя Джек. — Там только несколько страниц.
Я коснулась гладкой обложки, древняя кожа была в мелких трещинках. Гримуар Атанас. Он был моим… почти моим. Я отложила коробку, поднялась на ноги с гримуаром в руках. Я сосредоточилась.
«Заилас? Можешь, пожалуйста, выйти?».
Дядя Джек охнул, когда инфернус на моей груди загорелся. Алый свет полился из него, поднялся. Демон обрел облик, глаза сияли, глядя на меня холодно и недовольно.
Дядя Джек вскочил, охнул от потрясения и ужаса. Мы с Заиласом не отводили взглядов друг от друга, игнорируя реакцию дяди. Я сжала гримуар, глубоко вдохнула. Выдох. Еще вдох. Спокойно.
Я подняла гримуар. Вытянула руки. Держала между собой и демоном.
«Заилас, — его имя в моем разуме было четким и ясным. — Это гримуар. Это то, чего я хочу больше всего. Это важнее всего для меня в мире».
Он слушал мои мысли, не двигаясь, не выражая эмоции.
«Я ошиблась, давя на тебя тем, чего ты хочешь больше всего. Я обещала отправить
тебя домой. Надеюсь, с этим у меня получится это сделать. Но и без него я отыщу способ. Что бы ты ни сделал, что бы ни случилось, я найду. Я обещаю».— Что она делает? — прошептал дядя Джек.
Заилас выдерживал мой взгляд, ждал.
Сомнения трепетали во мне, но я подавила их. Я разбила хрупкое доверие между нами, но я не была уверена, что вообще доверяла ему. Как сильно я верила в контракт, который заставлял его защищать меня, и как сильно я верила в него?
Он признался мне в своих страхах — его опасения, что я хотела его смерти — но как я показывала ему свое доверие?
— Я хочу отдать это тебе, — прошептала я. — Пока я не отправлю тебя домой, он твой. Так у нас обоих будет власть над самым ценным желанием. Когда я отправлю тебя домой, ты сможешь отдать его мне.
Его хвост медленно скользил по полу, он обдумывал мои слова. Он протянул руку, но ладонь пролетела над гримуаром и легла на мою макушку. Он согнул пальцы в моих волосах, оглядел комнату.
Он притянул меня к своей груди, зажав древний гримуар между нами. Я пискнула, его хриплый голос зашептал над моей головой, едва слышный:
— Драда. Я ощущаю свежую кровь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Холодный страх пронзил меня, а потом Заилас оттолкнул меня.
Я пролетела по воздуху и врезалась в Амалию, сбив ее на пол. Заилас уже повернулся, окна за ним взорвался осколками. Трое мужчин в темной одежде прыгнули в хижину, их пальцы стали длинными когтями, рты были голодно раскрыты.
Клыки торчали. Черно-белые глаза сияли красными кольцами.
Вампиры бросились на Заиласа, тот прыгнул навстречу. Алая магия обвила его руки, когти засияли на пальцах. Он пригнулся под руками вампиров, толкнул другого плечом, ударил когтями по животу третьего.
Кровь полилась из раны, но вампир едва пошатнулся. Вампиры были размытыми от скорости, окружили Заиласа. Он двигался среди них, изящный и сильный. Они были быстрыми и сильными, но он был опытным.
Он снова ударил когтями. Два вампира отлетели от сильных ударов, и Заилас вонзил когти в грудь третьего, остановил сердце существа. Он вырвал когти из груди врага и повернулся, но не к оставшимся вампирам.
А ко мне.
Что-то мелькнуло сбоку. Новый вампир напал слева, хотел забрать гримуар, но я поспешила увернуться. Его когти задели цепочку инфернуса. Боль впилась в мою шею, а потом цепочка порвалась.
Заилас напал на моего врага, и вампир отскочил. За ним что-то мелькнуло.
Через миг появился мужчина. Руки обвили Заиласа. Ладонь сжала его челюсть, повернула его голову.
Вампир впился в шею Заиласа.
Крик ужаса звенел в моей голове, кто-то схватил меня и потащил назад — Амалия, ее дыхание вырывалось рывками. Она оттащила меня от вампира и Заиласа.
«Даймон, исихазэ!» — закричала я мысленно.
Заилас не стал алой силой. Магия на его руках пропала, тело обмякло в хватке врага, глаза темнели. Я опустила взгляд. Мой новый артефакт висел на порванной цепочке, остался на моей шее, но серебряный кулон пропал.