Иван Берладник. Изгой

Очнувшись от дум, Святослав встрепенулся, взглянул в лицо княжича - и обмер. Иван лежал, вытянувшись, пустыми глазами глядя вникуда.

После морозов оттепель была желанна. Запрокинув голову, Иван Берладник ловил разинутым ртом мелкий дождик. Весна наступила сразу и дружно. Когда были на Оке под Рязанью, ещё совсем была зима, а несколько дней спустя, когда поднялись по Осётру, тут-то и застигла их в маленьком безымянном Городце Остерском весна. Потеплело, дороги размякли, а дожди подъели весь снег.

Всю зиму скитались они по землям вятичей. Юрий Долгорукий словно забыл о своём подручнике, только заехали два его сына, Борис и Глеб, - забрали тело брата Ивана да увезли в Суздаль хоронить. С той поры побывал Святослав в Рязани и Туле, в Дубке на Дону и Ельце, заходил в Пронск к тамошним князьям Ярославичам. Метался из края в край, и всюду за ним ездили жена, дети и дружина. Где-то там, в вятичских дебрях, родила княгиня Мария сына, но вскорости помер младенец, не успев даже получить имени.

Иван не отставал от князя. Но кочевая жизнь, когда только и делали, что скрывались по лесам и пережидали непогодь в маленьких городах, с каждым днём всё больше томила его. Половцы давно уже отъехали восвояси, забрав дары. Понемногу отстали и бояре - брошенные вотчины показались им милее. Лишь один, старый Пётр Ильич, бросил князя не по своей воле - в дороге ослабел старик и тихо помер в возке где-то между Мченском и Тулой. На ночёвке узнали о его кончине, и отроки повезли забитое в колоду тело старого боярина в его родовую вотчину близ Гуричева.

В Городце Остерском задержались на несколько дней. Тягостно было всем. Даже дети, устав, не радовались солнышку и теплу. Смурной Олег Святославич не мог сидеть в крошечном тереме посадника. Он вышел на крыльцо, где на ступеньке стоял Берладник, ловя дождь.

–  Чего скалишь зубы-то?
– огрызнулся княжич на Ивана.
– Радуешься?

–  Чему радоваться-то?
– в тон ответил тот.
– Разве что теплу…

–  Оно и впрямь хорошо, - кивнул Олег.
– Скоро Можно будет на земле спать, как диким зверям. К новой зиме совсем одичаем в этих лесах. В шкуры оденемся, речь людскую забудем…

–  Отец-то твой чего думает?
– Иван поднялся на крыльцо, подальше от дождевых капель, тряхнул намокшими волосами, как конь гривой.

–  Ничего он не думает, - бросил княжич.
– Сидит в горнице, как сыч. Ждёт чего-то… А чего тут ждать, окромя погибели?

Он со злостью глянул на лепящиеся друг к другу домишки. Городец Остерский был невелик, в каждой избе ныне гостевало по два-три дружинника, разоряя хозяев и подъедая их скудный припас.

–  Чего делать-то, Иван?
– вдруг воскликнул Олег с жаром.
– Не могу я боле тута! Хоть в леса, хоть в петлю головой! Все про нас забыли, никому мы не надобны! Придётся теперь пропадать ни за что!

–  Ты помолчи, - оборвал его Иван.
– Не дери глотку зря. На тебя глядят. Помни - ты князь, - он кивнул на нескольких дворовых людей и дружинников.

–  Князь, - с горечью скривился Олег.
– Князь тот, у кого княжество есть. А тот, кто без приюта скитается, тот никто…

Последние слова больно резанули по душе Берладника. Пусть Святослав Ольжич ныне изгой, а он-то тогда кто? Ему-то за что такая участь? Сперва надеялся он, что вот-вот всё переменится, поможет Долгорукий воротить Ольжичу земли, а теперь чего ждать? Крути ни крути, а путь один - самому выбираться из ямины.

Оставив юного Олега на крыльце, Иван сошёл на раскисший грязью двор, пересёк его к гриднице, где скучились дружинники. Обычно на привалах привычные к походам берладники развлекали остальных долгими песнями, припоминали байки и былины, но сейчас притихли и они. Захолустный городец, где торчали уже несколько дней, пережидая распутицу и понимая, что застряли здесь надолго, томил всех.

Вопросительные взгляды обратились на Ивана.

–  Сколько тут торчать? Чего ждём?
– спросило сразу несколько голосов.
– Промолви, княже! Аль так и загинем в этих лесах да болотах?

–  Как князь Святослав порешит… - начал было Иван.

–  Ты на Святослава не кивай, - остановил его угрюмый берладник со смешным именем Мошка.
– Ты наш князь. Мы за тобой пошли, не за Святославом.

–  Точно ли за мной?

–  А то! Каб не ты, давно бы уже отстали. В ватагу какую ни на есть сбились бы - дело, чай, привычное, - Мошка оглядел своих, и берладники закивали головами.
– Тебя ради тут сидим, порты на лавках протираем. Вот и ответствуй - чего делать будем!

Иван глянул через оконце, затянутое пузырём, на грязный двор. В такую непогодь ни зверь, ни птица носа из гнёзда не высунет, да и люди попритихли. Даже тати забились в чащобах в шалаши да землянки и клянут непогодь.

–  А кликну - так пойдёте?
– спросил он.

–  Хоть сейчас!
– загомонили люди, придвигаясь ближе.
– Чего дождь? Чай, не растаем!

–  Ну, тогда… - Иван резко встал.

Замысел родился в голове и зрел, пока он отдавал приказы, пока шёл через двор к крыльцу и с немногими верными людьми - Мироном, Степаном, Бессоном-купцом и Мошкой - поднимался по всходу.

На улице вечерело, и повсюду зажгли свечи. Но в покое, где у окна сидел Святослав и смотрел на оконце, было так темно, что князь вздрогнул, услышав скрип двери:

–  Кто тут?

Свеча озарила пятерых.

–  Не боись, князь, - ответил Иван, выходя вперёд.
– Мы это.

–  А, Ростиславич, - Святослав расслабился.
– С чем пожаловал?

–  Пришёл я к тебе спросить - доколе мы тут будем стоять? Людишки мои засомневались - мол, не пропасть бы в этих болотах!

–  Не пропадём.

–  Тогда скажи, что дальше с нами будет? Куда нам путь держать, к чему готовыми быть?

–  А откуда я знаю?
– Святослав сгорбил плечи.
– Куда Юрий Владимирич прикажет, туда и узнаю. Гонца он должен прислать. Вот как пришлёт, так и пойду.

–  А как же я?
– Иван бросил косой взгляд на своих людей. Мошка решительно загораживал дверь, а Мирон и Степан Хотянич стояли по бокам от князя.
– Мне обещали удел мой воротить…

–  Кто обещал?
– скривился, как от боли, Святослав.
– Всеволод и Игорь. Где они ныне?… С них и спрашивай!