Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

Находки видно не было.

– Ладно, отсутствие горничной творчеству не помеха, – пробормотала она облегченно себе под нос. Может, оно и к лучшему, что служанки не будет пока. В

лице другой женщины всегда был риск нарваться на того, кто совершенно точно знал, что такое люрекс, где обычно находится реглан, и чем корсет отличается от корсажа.

Потерев руки в предвкушении очередного черного дела во вред тирану, царевна

принялась за поиски в ящиках письменного стола чистой бумаги и острых карандашей. Краски стояли тут же, сверху, на видном месте, но дело до них должно было дойти не скоро. Создание гардероба для правителя царства Костей не терпело суеты.

Она опустилась на стул, подперла щеку рукой и, прищурив задумчиво глаз и выпятив для гармонии нижнюю губу, принялась водить над листом грифелем. С некоторым умственным усилием она пыталась не то чтобы мысленно расположить все перечисленное во время завтрака на этом эскизе, а хотя бы просто вспомнить, что это вообще такое, и в какой части костюма должно располагаться.

Все-таки, что ни говори, а Елене нужно было запереть меня в мастерской какого-нибудь особо въедливого портного и не выпускать, пока я не выучу не только названия этих штучек, но и что они из себя представляют…

«Там, где брошка, там перёд…» – вспомнила она строчку из старой популярной песенки и усмехнулась.

Ну, да ладно.

Прорвемся.

А, кстати, не очень ли хорошая идея ко мне только что пришла?

Не настоящие ли драгоценные камни и бижутерия из золота и серебра красят настоящего правителя?

А не разорить ли нам нашего дистрофичного царька?

Что это золотой да бриллиантовый запас у него все на войну, да на войну идет? Оприходуем-ка мы его в мирных целях.

Жаль только, что у него рост не под два метра – драгоценностей на него можно было бы навесить в два раза больше…

Ну, да ничего. Компенсируем маленькую площадь высокой плотностью и толстым слоем.

Начнем-ка мы с фигуры.

Так…

Палка, палка, огуречик…

И тут откуда-то донесся вполне явственный всхлип. Всхлип человека, который плакал горько и долго, но недостаточно долго, чтобы выплакать все, а теперь ему что-то мешает доплакать до конца, и он вынужден сдерживаться, но у него это не очень хорошо получается.

Серафима прислушалась.

Всхлип больше не повторялся, но она была готова поставить на кон свое кольцо с кошкой, что он происходил из комнатки горничной.

Сдвинув брови, пытаясь угадать, что бы это могло значить, царевна отложила свое

художество, подошла к закрытой двери, ведущей в комнатку Находки, и без стука (ах, что сказал бы по этому поводу Этикет Семьдесят Пятый!) открыла ее.

Рыжеволосая девушка, скорчившись, сидела на полу под столом, куда ее загнал Зюгма, и беззвучно истекала слезами.

– Находка, что случи…

Служанка подняла голову, закрывая лицо руками. Но и сквозь сжатые пальцы было видно, как на всю левую распухшую щеку у ней расползался, растекался тяжелый бесформенный синяк полуночных тонов.

– Е-муеё! – вырвалось совсем не царственное у Серафимы, и она кинулась обратно в свою комнату.

Вытряхнув из массивного медного цилиндра – подставки – карандаши и перья, она бросилась назад к Находке.

– На, приложи срочно, – не терпящим возражения тоном приказала она.

Горничная отняла от лица руки, и царевна с тихим присвистом поняла, что одной подставкой тут не обойтись.

– Немедленно успокойся, и пойдем, умоемся. Переносица не сломана, а остальное до свадьбы заживет.

Находка покорно встала и пошла за своей госпожой, но слезы литься не перестали.

– Кто это тебя так? – хмуро спросила царевна, наблюдая, как холодная вода, смешиваясь со слезами и кровью, скатывалась по лицу на одежду избитой девушки.

Та изо всех сил затрясла головой: «Никто».

– Никто? – угрюмо переспросила Серафима, играя желваками.

«Никто».

– Или Зюгма? – уточнила она.

– Нет! Нет! Нет! Нет!.. – дар речи вернулся к Находке сию же секунду.

– Значит, да, – кивнула сама себе царевна. – А за что?

Служанка залилась слезами еще больше.

– Он приказал тебе следить за мной?

Едва заметный кивок.

– А ты?

Еще слезы.

– Ты не сказала ему того, что он хотел услышать? Или сказала, но мало?

Находка затрясла головой.

– Я… не сказала ему… про демонов… Только про Змея… Он обещал отправить

меня в Проклятую башню… Убить меня… Превратить… в умруна… Простите меня!..

Ваше царственное величество!.. Простите!.. Я не хотела!.. Прогоните меня!.. Я не хочу шпионить!.. Не хочу!.. Убейте меня!.. Лучше вы меня убейте!..

Слезы полились не потоком – слезопадом.

– Ну, уж нет, Находочка… – медленно покачала головой Серафима, и губы ее сжались. – Лучше мы твоего разлюбезного Зюгму… это… того. Я бы, конечно,

лучше его прямо сейчас, своими руками… тогокнула… но мне тут еще… работать… и работать. А надоел он мне серьезно, люди добрые. Нельзя меня так доводить. Правда. Прости, Иван. Ты бы так не поступил.

За обедом – уже настоящим, немагическим, хоть и запоздавшим на два часа, Серафима между делом, невинно стреляя глазками, задала вопрос Костею, от которого он чуть не подавился, несмотря на свое бессмертие.

– А скажите пожалуйста, ваше величество. Как бы мне это поскорей стать достаточно подготовленной, чтобы сходить посмотреть на яйцо Змеи в вашей личной башне?

– Кх… Кх… Кхто… Кхто это… вам… такое… сказал… кх-х… кх-х… кх-х?..

– Как – кто? – изумилась царевна, театрально поведя плечиком. – Конечно, ваш

первый советник. – Он мне все про это рассказал. И как он вам эту идею предложил. И план разработал. И помогал во всем.

– Что-о-о-о???!!! – царь подскочил. – ОН мне эту идею предложил?! ОН мне помогал?! Да это жирный слизняк годится только на свечки! ОН мне помогал!!!.. ОН!!!..

– Как? – разочаровано протянула царевна. – А разве нет? Вот болтун! Так, наверное, и все остальное, что он мне порассказывал, тоже неправда?

– А что, он вам ЕЩЕ что-то говорил?!

– Да, конечно. И про вашего бывшего первого советника Чернослова, и что он сейчас правит Лукоморьем, и что вы должны нашу страну от него же спасать, и про то, что набеги кочевников с юга вы организовали, только забыли спросить у него совета, и поэтому ваш план идет слегка… наперекосяк…

Подумать только!..