Иван Премудрый

– А что тут выбираться?!
– "Ну вот милок ты мне и попался...", как будто удивилась незнанию очевидного воскликнула Анна Ивановна.
– Вон она, тропинка-то! По ней езжай и совсем вскорости на дорогу и выедешь, и плутать не надо.

В тот момент Иван мог кому угодно, кем или чем угодно поклясться, что минуту назад никакой тропинки тут и в помине не было. Теперь же, ну прямо почти под копытами коня он видел тропинку такую же как и когда в лес въехал. Тропинка эта такая же, почти неисхоженная, убегала через малинник как раз в нужном Ивану направлении. Чудеса да и только, воскликнул бы глупый человек. Тот, который поумнее, в обязательном порядке заподозрил бы что-то неладное. Но Иван, он не был глупым, не был он и тем, кто поумнее, он был премудрым, поэтому все эти якобы чудеса объяснил для себя игрой света и тени, вот и всё.

– Спасибо тебе, добрая женщина.
– поблагодарил Иван направляя коня к тропинке.

– И тебе спасибо.
– неизвестно почему ответила Анна Ивановна.
– Скатертью дорога.

***

И правда, лес вскорости уступил свои права полю, вернее даже не полю, а как бы холмистой, но зато открытой местности. Вот только никакая дорога на этой местности не просматривалась, да и деревни никакой видно не было.

Оно конечно хорошо, что из леса выбрался, Иван этому даже обрадовался, но не надолго. Дело в том, что пока ехал, да через лес пробирался, солнышко начало клониться к вечеру, ну не может оно стоять на месте, даже если это самому Ивану Премудрому угодно. Ясно дело, ночевать в лесу - да ну его, но и в чистом поле - тоже ничего хорошего. Иван почему-то постоянно опасался волков: лето летом, а волк, он волк и есть. Да и волки эти, они не только по лесам бегают, по полям тоже, будь здоров как бегают. Его, Ивана, это он так думал, волки вряд-ли тронут, а вот коня, того слопают и не подавятся, а куда он без коня? Поэтому чтобы не стоять дураком на месте и в надежде отыскать хоть какое-нибудь человеческое жильё, Иван, всё-таки выдерживая общее направление, тронулся в путь.

Что интересно, стоило Ивану выбраться на открытую местность, как опять и с не меньшей силой его премудрость начала свою работу относительно светлого будущего, и начала её опять с послов северных. Иван вдруг испугался, что не встретит этих послов вообще, или же ещё хуже, они поехали совсем в другую сторону, кто знает, что у них там на уме? Но, хвала премудрости, страхи и опасения Ивана оказались непродолжительными. А тут даже и премудрствовать не надо, Иван про себя решил: если уж и не встретит он этих послов, то всё равно будет продвигаться в северном направлении. Рано или поздно, но в обязательном порядке, он приедет в один из городов располагающихся на берегах Северного Холодного моря, а там, да на любой корабль попросится, деньги-то есть. Вот и вся премудрость, зачем лишний раз нервную систему расходовать?

Тем временем солнышко все больше и больше клонилось к вечеру, ну а день начал передачу дел природных и человеческих вечеру с тем, что бы тот передал эти самые дела ночи тёмной. Уже потихонечку начало смеркаться, как Иван всё-таки выехал на дорогу. А кто его знает, та это дорога или не та? Иван не помнил, по ней он тогда ехал или нет. Эта дорога тянулась не строго на север, а слега забирала влево, на северо-запад стало быть. Да и ладно, сколько можно по полям без всяких дорог вообще ездить, решил Иван, свернул на дорогу и поехал в том самом северо-западном направлении. В конце концов, размышлял он, если есть одна дорога, то в обязательном порядке появится ещё одна, та самая, да и народа на дороге всегда больше, чем в чистом поле, всегда спросить можно.

***

Уже совсем стемнело, когда дорога, огибая очередной холм, резко повернула вправо, а значит в нужном для Ивана направлении и предоставила его взору человеческое жильё - одиноко стоящую избу обнесённую хлипким заборчиком, даже не заборчиком, а обыкновенным плетнём.

Иван увиденному обрадовался, вот ведь как, не смотря на изгнание, да и вообще, этот день предоставлял ему в основном радости. Вот и сейчас, уже почти закончившись, как бы напоследок, ну, чтобы Иван хорошенько его запомнил и в будущем поминал добрым словом, предоставил ему ещё одну радость - самую обыкновенную избу. Ну и что, что не постоялый двор или еще что-то такое? Зато не на улице ночевать, не в чистом поле и не в придорожных кустах - удовольствие, скажу вам, сомнительное.

Первая странность, на которую обратил бы внимание человек глупый. Или тот, кто поумнее, было то, что прямо посреди двора, на вертикально вкопанной лесине висел горящий фонарь что было непривычным для этой местности. Но Иван, на то и премудрый, опять не обратил внимания - эка невидаль! Он подъехал к воротам, которые в общем-то, тоже были обыкновенным плетнём, только сделаны из веток потолще и начал как только мог стучать да трясти эти ворота с тем, чтобы сообщить хозяевам о своём прибытии.

Вскорости на крыльцо вышла весьма древнего вида старуха, и это было заметно не смотря почти на кромешную вокруг темень. Лица хоть издали видно и не было, зато хорошо была видна её сгорбленная фигура, которая среди людей более молодого возраста встречается очень даже редко. Кряхтя и что-то бормоча себе под нос, старуха направилась к воротам:

– Чего надо?
– весьма неприветливым тоном спросила она.

– Здравствуй хозяйка.
– "Да ну её, бабушкой называть. подумал Иван. Вдруг, как и та, обидится"?
– Поздоровался он. Ночь в пути застала, пусти переночевать.

– Много вас тут шляется, - недовольно забормотала старуха.
– на всех местов не напасёшься. Нету у меня местов, вон, вся изба такими как ты занята! Езжай себе дальше!

Чего-чего, а такого Иван не ожидал. Ну куда, скажите на милость, он сейчас, ночью, поедет? А бабка, уж очень вредная какая-то, к такой даже премудрость не применительна - бесполезно, на неё ну разве что деньги могут произвести впечатление.

– Да мне, хозяйка, не обязательно в избе.
– начал упрашивать Иван, а куда деваться?
– Мне где угодно сгодится, да хоть в сараюшке, лишь бы не в чистом поле. А я тебе за ночлег и за овёс, коня накормить, заплачу, ты не сомневайся.

– В сараюшке говоришь?
– было видно, старуха засомневалась.
– А у тебя точно деньги есть?

– Точно!
– воскликнул Иван и показал кошелёк.

– Ездють тут всякие...
– забормотала старуха, и принялась открывать плетёные ворота.
– Заходь!

А ведь точно, не соврала старуха, двор и вправду был заполнен какими-то повозками, явно не крестьянскими телегами. Да и в сарае, Иван догадался по тому, как его конь, приветствуя собратьев, тихо заржал, а из того сарая ему ответили тем же.

– В конюшне местов нету.
– продолжала ворчать старуха.
– Конь твой пусть на дворе ночует, чай не маленький, не замёрзнет.

– Пусть ночует.
– охотно согласился Иван.

А потом, у Ивана аж шапка на затылок съехала, старуха заломила за ночлег такую цену, что и оставалось, присвистнуть. На такие деньжищи можно было ни в чём себе не отказывая с неделю хороводы водить, а тут всего одна ночь, и то, в лучшем случае на сеновале. Но делать было нечего, да и вообще, Иван, хоть цену деньгам и знал, но жадным не был. Нет он не был транжиром, просто-напросто полагал, что в жизни самое главное не деньги, а власть. Есть у тебя власть и чем больше, тем лучше, значит и деньги есть, потому что они, как та влюблённая парочка, всегда под ручку ходят. Ну а если у тебя есть деньги, а власти нету, то почитай ничего у тебя нету - так, пшик один. Поэтому, да и деваться некуда, Иван отсчитал требуемую плату и отдал старухе.

– Коня напои, - даже получив деньги продолжала ворчать старуха.
– сам-то поди не догадаешься.
– и показала на колодец.

Ночевать будешь вон там.
– она показала рукой на какую-то пристройку к сараюхе выполнявшей роль конюшни.
– Пойдём, покажу. Да, словно вспомнила старуха, еды у меня никакой нету, рот не раззевай.

– Не надо, хозяйка.
– только сейчас Иван вспомнил, вернее, старуха напомнила, что сегодня вообще ничего не ел. - У меня есть покушать.

– Тогда пошли.