Иван Премудрый

– Не буду.
– согласился Гвидон.

– Ну вот, видишь. Если у тебя до такой степени руки чешутся, сходи-ка ты лучше в лес.

– Зачем?

– За дровами, за чем же ещё? Напили, рубить не надо, а можешь и нарубить, дров-то. Сам понимаешь, дрова, они завсегда нужны и зимой, и летом. Приготовь всё, только место запомни, а потом мы с тобой на лошади съездим. Договорились? Только смотри, встретишь Бабу-Ягу, вежливо с ней разговаривай, не перечь и ни в коем случае не спорь.

– Что, вредная такая?

– Есть маленько...

– Ладно, договорились.
– вообще-то Гвидон хотел поехать со Стариком, скучно одному, но и это дело - тоже дело. Да что там, трудно на одном месте высидеть, когда сил полным-полнёшенько.

Всё происходило на следующий день. Вчера, после бани да сытного обеда, сами понимаете, какие дела могут быть? Вернее будет сказать, дела конечно же были и делались, но исключительно для языка и языком.

Хоть и нежданно-негаданно встретились люди и получилось так, что приятные друг другу. Ну а если так, значит есть о чём поговорить: о себе рассказать и своих новых знакомых послушать. За этим весь день, можно сказать, и прошёл. Пообедали, отдохнуть надо. Отдохнули, опять пообедали, а может и поужинали, поговорили, глядь, вечер на дворе.

Оно хорошо, когда такие внезапные выходные дни случаются. Это как родственники в гости приехали, которых давным-давно не видел, но очень хотел увидеть. Вот выходной у Старика и получился, и не потому, что непогода на Самом Синем море случилась, а по другому поводу, так сказать.

Когда на море штормит, ну или зыбь после шторма, тогда и на душе нечто похожее, потому что безделье получается вынужденное, а не по желанию. А тут хоть безделье тоже вынужденное, зато приятное: люди новые, хорошие люди, добрые...

У Старухи, так у той даже не выходной, а просто праздник случился. Сами посудите: муж пораньше домой вернулся и мало того, людей, им же спасённых, в дом привёл. Вот если бы он один вернулся, и неважно, раньше времени или нет, Старуха, конечно же начала бы ругаться. Сил душевных много за день скапливается, им деваться куда-то надо, вот они и деваются, на Старика, в виде ругани. А тут люди новые в доме. Мало того, и это сразу видно, люди хорошие. Значит есть где развернуться удали Старухиной, хозяйской.

Если мужик, ну или парень молодой, удаль силушкой показывает, бывает что даже и дурной, то женщина свою удаль хозяйственностью показывает. Эта удаль потоньше мужской будет, похитрее, а значит и приятнее. Вот Старуха и развернулась во всю ширь души своей женской, да так, что даже на Старика не ругалась - люди посторонние в доме, да и не за что вроде бы...

Утро, на то оно и утро, что новые дела начинаются, вернее, продолжаются старые, которые вчера не доделаны. Старик собрался к Самому Синему морю, рыбу ловить. У Старухи с Царицей дел было тоже полным-полно, так много, что за день никак не управиться. Они ещё вчера как начали говорить-разговаривать, да так и не закончили - ночь наступила, спать захотелось. Значит сегодня надо доделывать - доразговаривать. То, что разговоры эти невозможно переговорить, и рассказы все не перерассказать, их нисколько не смущало и не печалило. На том и стоит, не только душа женская, но и сама женщина - на желании и стремлении поговорить, высказаться. Так что им, женщинам, сегодня было чем заняться, и только Гвидон остался в бездельниках.

Никому не желаю конечно, но всё равно, попробуйте двадцать дней, а по факту - двадцать лет просидеть в бочке и палец о палец не ударить, каково?! Вот и Гвидону не по себе было. Ему было без разницы, чем заниматься. Он с одинаковым удовольствием, да хоть лодку на себе по морю таскать, ну или сеть на худой конец, был бы рад. Или же топором махать, дрова заготавливать. Самое главное - силушку свою, накопившуюся и застоявшуюся, надо было куда-то применить, без разницы куда. Поэтому в лес идти он был готов с не меньшим удовольствием. Единственное, что немного огорчало Гвидона, так это то, что один, и ему поговорить хотелось.

***

– И случилась, так что никто ничего и не понял, заболела царица...

– Да ты что!

Мужчины не без женского участия, разумеется, с утра пораньше были приставлены к делу: Старик отправился к Самому Синему морю, рыбу ловить, а царевич Гвидон пошёл в лес, за дровами.

Мужик - имущество в хозяйстве хоть и нужное, но в основном бесполезное. Поэтому его завсегда надо к делу какому-нибудь приставить а то когда он без дела, то никаких нервов не хватает смотреть на этого паразита. Он тогда что? Тогда он или бражку пьёт как перепуганный, или же начинает приставать с глупостями разными. Насчёт бражки и вообще хмельного, разговор один - что под рукой и потяжелее, да по башке его непутёвой, по башке, и по спине ленивой тоже. Ты для чего штаны носишь, чтобы бражку пить? Как бы не так! Штаны тебе дадены исключительно для того, чтобы проворнее шевелился было, когда работу работаешь. А бражку и без штанов пить можно. Насчёт глупостей, тоже ничего хорошего, в основном. Если уж пристаёшь, так приставай на целый день, ну или хотя бы часа на два-три, а на пять минут - баловство это, ночи дожидайся. Опять же, замучаешься юбку поправлять! Поэтому для женщины самое главное - чтобы мужик всегда был при деле. Вот тогда в доме гармония и порядок, тогда и своими делами можно заняться - поговорить, например.

Так и у Старухи, она же хозяйка. Старик, с утра пораньше, отправился делом заниматься - рыбу ловить, ну и Гвидон, тому силушку девать некуда, тоже, только в лес, дрова заготавливать.

Ну а Старуха, Царица больше мешала, чем помогала, снарядила мужиков и отправила каждого по ихним делам. После этого прибралась в избе, тоже надо, непорядок, он глаз режет и настроение портит. А после этого можно и дела свои, женские начинать делать.

Сегодня старуха решила пряжи напрясть. Говорил уже, но такие вещи не грех и повторить: Старик у неё был ухоженный и обихоженный, поэтому как бы плохо не относились к Старухе односельчане, сказать, что она ленивая или хуже того, неряха - язык ни у кого не поворачивался. Для женщины самым лучшим и главным определением её как хозяйки, и как женщины вообще, является то, как её мужик выглядит, ну и в доме какой порядок. Но всё-таки на первом месте, это мужик конечно. В дом-то не каждый заходит, да и не каждого пускают, а мужик, вон он, всем видно, кто хочешь может посмотреть и слово своё сказать, рот не заткнёшь и не закроешь. Это всё не к тому, что заняться не чем, вот и маюсь дурью. Тут расчёт с хитростью у меня тонкие и дальновидные. А подробно, ну это чтобы понятнее было, наверное так.

Не один я такой, весь хитрый, Старуха не хуже, а может быть даже и лучше. Пряжи она решила напрясть не только потому, что носки да другие одёжки тёплые надо было связать, но и потому, что в этом случае можно было с Царицей дальше спокойно разговаривать. Сами посудите, если бы Старуха принялась по хозяйству дела делать, то неудобство получилось бы. Тогда Царице, а ей тоже поговорить охота, пришлось бы или за Старухой хвостом ходить или сидеть да ждать, когда та с делами управится. Ходить следом да разговаривать - занятие очень неудобное. Опять же, получится так, что покуда Старуха дела делает, Царица над душой у неё стоит, хоть и разговаривает. Кому такое понравится? Правильно, никому. А так, села она на лавку, у окна, прялка - вот она, а дальше, дальше, дело делается: руки заняты, а язык-то свободный. Вот его как раз, самое время и место разговором занять.

Царица, видя такое дело, тоже попросила прялку. Тут дело не в том, что раз Царица, то и грех тебе такими делами заниматься. Прясть пряжу, вязать да вышивать - дело и для цариц с царевнами очень даже подходящее, можно сказать, даже первостепенное, потому что заниматься другими делами им совсем негоже, прислуга на то имеется. Так что условия для продолжения разговора получились - лучше не придумаешь, и делом занимаешься, и поговорить можно, и нужно.

– Кстати, вот как раз через эту пряжу царь и обратил на меня внимание.
– грустно улыбнулась Царица.

– Как это?!
– шерсти много, а ниток напрясть надо ещё больше. А покуда они тянутся, делаются, разговор тоже тянется, такой же бесконечный, как и нитка.

– Я тебе с самого начала лучше расскажу.
– пальцы у женщин ловкие, к прялке привычные, ну а языки, в хорошем смысле этого слова разумеется, к разговору женскому, тоже привычные, да и что молча что ли сидеть?

***

– Не оправилась от болезни царица, померла.
– вздохнув продолжала Царица (а как тут по другому напишешь? Та царица, была, и эта - царица).
– Опечалился царь Салтан, уж очень он её любил, аж почернел весь от горя.