Иван Премудрый
Шрифт:
– Чего ж не то?!
– удивилась Старуха.
– Какого рожна вам ещё надо?
– Замуж надо, вот чего. Годы подошли такие, требуют своего, мол, хватит в девках-то сидеть, пора косу девичью под кокошник прятать, пора детей рожать. Хоть и боязно, но хочется, аж трясёт всю, как хочется.
– А что женихи, неужели нету? Или девки те всех женихов к себе переманили?
– Нет. Которых с собой Матрёна привезла, они только на бояр и заглядывались, на тех, кто постарше. А на молодёжь они внимания вообще не обращали.
– Ну и что же тогда? Мешал-то кто?
– Выходит, что сама себе и мешала. О других, таких как я, кто тоже во дворце царском жил, не скажу, пусть сами за себя говорят. А вот о себе скажу: женихов вокруг много, да так много, что выбрать кого-то одного - не выбирается. Так, чтобы влюбилась без оглядки, такого не
Сидели мы, значит, в тот вечер, пряжу пряли и о своём, о девичьем, вслух мечтали. Ну не о девичьем конечно, а о том, что перво-напрево сделаем, когда замуж выйдем. Подружки мои - кто во что: одна про пиры да гулянья, вторая по наряды, а я возьми да ляпни, что первым делом, мужу сына рожу - богатыря. Подружки мои давай смеяться, мол, не о том думаешь, сначала для себя надо пожить, успеешь ещё кадушку под подол засунуть-то. Ну, посмеялись вместе, короче.
Вот только смех этот не смехом оказался. Царь-то наш, Салтан, стало быть, подслушивал, он как раз дворец обходил, вот и услышал. Заходит он в светёлку нашу и прямо с порога спрашивает:
– Кто это здесь собрался богатыря рожать?
– Я.
– отвечаю, а сама, красная вся, стыдно мне почему-то стало.
Подружки мои сразу притихли. Смотрят на царя, слова сказать боятся и тоже краснеют. А царь мне и говорит:
– Значит и быть тебе царицей! Свадьба завтра.
– и ушёл, как будто его вообще не было.
– А ты что?
– А что я? В обморок я упала, водой отливали, чтобы в себя пришла.
***
– Иван, да ну тебя!
– Иван и правда сидел на той же самой лавке-скамейке, что и месяц назад. Это для него месяц прошёл, а для всех других считай, ничего.
Перед Иваном стоял и делал вид, что аж запыхался весь, вот как его искал, Фролка - князев слуга, на ближнем подхвате, так сказать.
Полной уверенности у меня конечно же нет, но сдаётся, что надо хотя бы чуть-чуть, хотя бы пару слов, сказать об этом Фролке, на всякий случай, как говорится.
Фролка, а иначе его никто не звал и не называл, был при князе кем-то вроде порученца, или адъютанта, непонятно короче. Потеряет, к примеру, князь какую-нибудь вещицу, а она нужна, ну хоть тресни. Если позвать бояр-дворян ближних, ну или слуг и сказать им, чтобы они нашли вещицу эту, то лучше навсегда забыть о ней, так оно проще будет.
У князя было заведено так, говорят, сам царь Горох придумал: за одной из дверей его покоев, как бы в предбаннике, день и ночь бояре-дворяне толпились, это у них называлось - службу княжескую служить. Кто-то из них готов был по высочайшему повелению сразу же на коня и хоть на край света, только прикажи, князь-государь. А кто-то ни себя ни дня, ни ночи не жалея, только и ждал того момента, когда у князя хорошее настроение случится. Вот тогда слуга этот, верный, тут как тут, за милостью княжеской, стало быть. Человек десять, а может быть пятнадцать, их там таких и все бездельничали, хотя каждый из них и все вместе были уверены, мало того, готовы были доказать, что при деле постоянно находятся, службу княжескую служат.
На самом деле, служба княжеская - дело хоть и нелёгкое, зато очень скучное. Вот они сутки напролёт в предбаннике том языками и мололи, разговоры разговаривали. На самом же деле, это и дураку понятно, ругались промеж собой постоянно, всё никак не могли выяснить, кто князю слуга самый ближний, ну и самый верный, соответственно. А проще говоря, кому милостей княжеских полагается больше, чем другим, и в первую очередь.
Но польза от них была, и временами, очень даже большая польза. Такое счастье и несчастье, одновременно, как скакать куда-то неизвестно куда или же голову кому-то с плеч рубить, с каждым годом выпадало всё реже и реже, стар стал великий князь - ничего не поделаешь, годы. Так вот, бывало что сидит князь на своём троне, думу думает, да и задумается, крепко задумается, иногда даже похрапывать начнёт... А слуги верные, они никогда не спят, некогда им спать. Они дела княжеского ждут, ну и милости конечно. Покуда ждут, занимаются тем, говорил уже, что разговаривают меж собой, а вернее, ругаются, на чём свет стоит. Иногда вот так вот задумается
князь, а слуги верные в это время орать да шуметь начинают, вот князь и просыпается. Польза? Конечно же польза!А с другой стороны покоев княжеских, за другой дверью, находилось и происходило всё в точности тоже самое. За этой дверью тоже слуги постоянно дела княжеского ну и милости конечно ожидали, и тоже, покуда ожидали, ругались меж собой и скандалили. Вся разница между слугами этими была только в том, что первые были слугами рода знатного, как минимум, дворянского, а вторые происхождение имели самое обыкновенное, простое, из народа.
Вот так и жил, правил своим княжеством князь-батюшка. Хлопотно скажете? Согласен, хлопотно, а по другому никак... Княжество большое, народу в нём много, всем при деле надо быть, вот они и были... Только те, которые за дверями, они к делу княжескому и государственному ближе всех находились, вот так вот.
Объяснял долго? Ничего не поделаешь. Говорил же, княжество большое, значит и объяснение должно быть соответствующим.
***
Вот что значит, когда слуг верных множество великое, совсем па мороки забили, разговор-то о Фролке...
В отличии от тех, которых было много и которые были самыми первыми по близости и верности, происхождение Фролка имел непонятно какое и никому неизвестно какое, даже Ивану. Возраста он был с ним приблизительно одинакового, вся разница между ними была лишь в том, что если Иван был человеком образованным, а значит премудрым, то Фролка - ни в зуб ногой... Но не дурак и далеко не дурак, это точно. Как говорил один очень знатный иностранец, только не о Фролке, но это без разницы: "Понятлив, расторопен и нет такой услуги, которую он не смог бы оказать", почти один в один.
Откуда он взялся, тоже никто не знал, взялся и всё тут. Говорят, то ли во время охоты княжеской прибился, то ли ещё где. Известно одно - понадобилась князю какая-то мелочь, срочно понадобилась. Он слугам верным, найдите мол... Те искать, а толку никакого, ругаются только, да друг дружке мешают. Тут-то Фролка и появляется и вещицу эту, князю больше жизни потребную, протягивает, и кланяется, но не как те, которых много, не до земли, лишь голову склонил, но с уважением, и с достоинством.
Понравился Фролка князю, расторопностью своей понравился, и тем, что надо-не надо, спину в поклонах не гнул, не лебезил значит. Так и остался он при князе в качестве, нет, не слуги, а как бы в качестве ещё одной руки, дополнительной - подай-поди, найди-принеси, но только чтобы быстро.
Вот и получилось, не само собой конечно, что было у князя два самых ценных, насчёт верности всякое говорили, помощника - Иван, да Фролка. Иван был незаменим и очень полезен, когда слово какое надо было сказать или разговором умным да непонятным голову кому-нибудь так забить, что никакая водка не поможет. Вот здесь лучше Ивана никого не было, здесь он на самом деле был Премудрым. А вот насчёт найти что-то или кого-то, причём очень быстро, лучше Фролки никого не было.
Если не развозить вот это всё по бумаге, то получалось так: если князю слово мудрёное подсказать требовалось, лучше помощника, чем Иван, никого не было. А если найти что и очень быстро, Фролка надобен и больше никто. Вот если бы сегодня, например, князь приказал бы слугам своим верным, что тем, что тем, быстренько найти Ивана, оно как бы происходило? Беготня по всему дворцу началась бы да крики, вплоть до матерных. И так продолжалось бы с неделю, а может и больше. Ивана, не, Ивана они не нашли бы, потому что слугам тем, верным, важен был процесс, а никак не результат. Вот так вот...
Видать срочно Иван князю понадобился, раз он Фролку за ним послал, а тот, сами видите, быстро его и сыскал.
– Князь тебя к себе требует, срочно.
– Что, послы какие нагрянули?
– Не, купцы какие-то припёрлись, с подарками.
– Ладно, пошли...
– Расскажешь потом?
– Конечно...
Глава третья
– Ну и где тебя, шалопутного, носит?
– человеку непосвящённому и уж тем более не премудрому, могло показаться, что князь на Ивана сердится и даже очень сердится, но...