Иван Савич Поджабрин

Она вынула из кармана ассигнации, бросила их на лестницу и исчезла.

Иван Савич так был поглощен впечатлением от свидания с знатною барыней, что тотчас же забыл о Маше. Он машинально поднял ассигнации и пошел.

– Ну, брат, Авдей, вот прелесть, вот дама, так могу сказать!

– Неужли-то, сударь, у вас и с ней уж дошло до чего-нибудь этакого?

– Тc! тише, тише!
– с испугом сказал Иван Савич.
– Ты с ума сошел! ведь это не Анна Павловна. Ты этаких и не видывал. Ах, если бы... да нет!

– Что ж лошадь-то, сударь?

– Купил!

– Неужли?
– сказал Авдей, - такого одра! Да что вам в нем? Вот деньги-то сорите! А что дали?

– Семьсот рублей.

– Господи, воля Твоя: да за нее двести рублей нельзя дать; а за семьсот рублей вы бы пару знатных лошадей купили.

– Зато не познакомился бы с знатной барыней!
– сказал Иван Савич. Звала к себе как можно чаще.

– Экая лихая болесть, прости Господи, знатная барыня! Знатно же она вас поддела! Семьсот рублей: шутка!

– Оно обошлось дешевле, - сказал Иван Савич, - вот Маша отдала назад сорок пять рублей - стало быть, в шестьсот пятьдесят пять рублей. Ну, не хочет так как хочет!

Иван Савич явился в собрание своих друзей с торжественным лицом. Его походка, все движения были величавы. Он тихо вошел, молча отвечал на их приветствия и молча сел за свой прибор, ожидая вопросов.

– Что это у тебя такая физиономия сегодня?
– спросил офицер.

– Да, в самом деле: ты как будто награду получил, - заметил чиновник.
– И в белых перчатках!

– Нет, так, ничего!
– небрежно отвечал Иван Савич.
– Сейчас был с визитом.

– У кого это, позволь спросить?

– Помните, я вам говорил, - начал Иван Савич, сморщив лоб, - о той знатной даме... что живет у нас во втором этаже?..

– Неужли у нее?
– спросил Вася.

Иван Савич молча кивнул головой.

– Каков! а! Ах, черт его возьми! и туда забрался! тьфу! Он плюнул.

– В самом деле, ты не врешь?
– спросил офицер.

– Послушай!
– сказал Вася, подсев к нему, - уж если ты меня тут не познакомишь, мы, брат, после этого больше не друзья!

– Нельзя ли местечка через нее выхлопотать? Вот бы вспрыски-то были!

– Ах ты, жуир, - начал другой, - а! мало тебе! Ты и знати спуску не даешь: баронесса! каково!

– Поздравим, поздравим!
– закричал офицер.
– Чего спросить, креман или клико? Надо, братец, вспрыснуть, воля твоя: баронесса!

– Тс! господа, господа!
– заговорил серьезно, с испугом Иван Савич, если вы станете кричать, я сейчас уйду. Ведь это не какая-нибудь Анна Павловна. Кругом нас множество народу, а вы кричите. Может быть, тут кто-нибудь из знатных есть; а у ней что ни вечер, то князь, то граф! услышат - и мне и вам достанется! Я вам по-дружески сказал, а вы и пошли... Надо, господа, знать тон, приличия, как с кем обращаться!

Все струсили и начали говорить шепотом.

– Ну а Маша что? Изменил, злодей!
– сказал Вася.

– Фи! Неужли ты думаешь, что я к Маше питал что-нибудь такое?.. Да и что вы рано принялись поздравлять: ничего нет, а может быть, и не будет. Мне и подумать-то страшно об этом. Это так, лестное знакомство: я там, может быть, сойдусь с хорошими людьми: выиграю по службе, а не то чтобы... А вы уж сейчас и нa-поди!..

– Да, да, толкуй! знаем мы тебя!
– сказал офицер.
– Нет уж, брат, если ты куда забрался, так будет твое. Ловок, злодей: да как это ты?..

– Как же... ловок...
– говорил Иван Савич с улыбкой.
– Куда мне!.. Эй! человек! четыре бутылки клико сюда!

Иван Савич продолжал являться к баронессе церемонно, во фраке, отодвигался почтительно, когда она слишком близко садилась или подходила к нему, вскакивал с места, когда она вставала, и едва осмеливался дотронуться до ее руки, когда она ему ее подавала.

Он кое-как успокоил и Машу, сказав ей, что она в этом знакомстве не должна опасаться ничего, что он ходит к баронессе затем, чтоб только посидеть, поговорить, провести вечер. Маша покачала головой и не сказала ни слова, только вздохнула. Он отдал ей назад пятьдесят рублей и прибавил еще столько же.

– Вот лошадь-то опять обошлась не в семьсот, а в восемьсот рублей! заметил Авдей.

Лошадь кое-как сбыли за двести рублей извозчику.

Уж с месяц посещал Иван Савич баронессу, но не позволял себе ни малейшего намека на любовь, или, как он говорил, на что-нибудь такое. А между тем она ему очень нравилась. Он у ней иногда сиживал по целому дню, обедал, даже ужинал. Сервировали прекрасно, стол был отличный, вино чудесное. Иногда там бывала сестра баронессы, такая же хорошенькая, как она сама, и две-три приятельницы, еще лучше ее... По вечерам бывали мужчины, принадлежащие к порядочному кругу. Приезжали они очень поздно, сидели долго. Иван Савич редко видел их, потому что он в это время уходил, когда они являлись.

Однажды он сидел у баронессы один.

– Послушайте, - сказала она тем же небрежным тоном, каким говорила в первом свидании, - дайте мне две тысячи рублей, я вам возвращу дня через три.

Иван Савич смутился. Ему совестно было признаться, что у него нет дома такой суммы.

– Я получу пять тысяч не прежде, как недели через три, - сказал он, а теперь... у меня... нет... дома.

– Верно, вы можете у кого-нибудь занять...
– продолжала баронесса, мне надо завтра утром эту сумму. Если б можно было ждать до вечера, я взяла бы у графа Судкова. Но, зная вашу любезность, я обращаюсь к вам.

– Конечно-с, - сказал Иван Савич, - я постараюсь завтра утром... даже теперь... но оставить вас...

– Подите... подите... я вас не держу. Если достанете сегодня, будем вместе ужинать.

Иван Савич занял у приятеля на честное слово и привез. Его поблагодарили продолжительным нежным пожатием руки и влажным взглядом... Между тем срок платежа пришел и прошел, но денег не отдавали. Иван Савич стал беспокоиться, но напомнить не смел. Ему прислали деньги от родных, и он заплатил долг.

Один раз он хотел было напомнить, и, только заикнулся, ему зажали рот хорошенькой ручкой. Он нежно поцеловал ее и затрепетал от радости.

Раз вечером он был в театре. По возвращении домой Авдей сказал ему, что Маша два раза приходила с запиской от баронессы. Явилась сама Маша. Она подала маленькую записочку и стала у дверей. Баронесса звала его ужинать, говоря, что у нее собрались граф Лужин, князь Поскокин, еще секретарь иностранного посольства, ее сестра и две приятельницы.

– Авдей! бриться! мыться! одеваться! скорей приготовь фрак да синий бархатный жилет с золотыми узорами!
– закричал Иван Савич.