Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология)

Перемена – десятиминутный кусок свободы, который обещан каждому. В перемену разрешены даже догонялки, а если никто не видит, можно кидать резинки в первоклассников, они очень глупо визжат. Второй класс уже не визжит, только если урок отменяют, от радости можно. А за минуту до конца надо успеть подбежать к фонтанчику с водой и накрыть ртом холодную благодатную струю. Только если там не стоит третий класс – они закрывают фонтан хитрым способом, так что тот стреляет не хуже водяного пистолета. В перемену умещается 24 партии в крестики-нолики.

Ленка находит блокнот через два дня и бежит к папе. Она не ябедничает, а ищет справедливости. Со скромным торжеством показывает целиком исчерканный обличительный документ: «Он обещал, что будет здесь машины рисовать, а сам балуется, все испортил, как маленький!». Ее-то блокнот с игрушечным медведем на обложке будет нетронутым лежать еще четыре года, чтобы потом потеряться при переезде.

В среднем классе биология оказывается не страшной, но такой же скучной, как и уроки в начальных. В шкафу стоит только линялая белка с одним стеклянным глазом – второй давно похищен – да вертикальные колбы с извитыми узлом рептилиями. Они всегда покрыты пылью и никому не интересны. То ли дело геометрия! Фигуры послушно выстраиваются в тетради по мановению карандаша и разворачиваются любым боком, только пожелай. А тетради в клеточку, купленные для геометрии, подходят для крестиков-ноликов идеально. Теперь Жека и Женька сидят на последней парте у окна, а нолики побеждают крестики на поле 4х4. Они страшно боятся, что кто-нибудь из одноклассников заглянет в общую тетрадку, где на каждой странице аккуратно, чтобы вместилось как можно больше, расчерчены игровые поля. Тетрадка, как когда-то блокнот, хранится у рыжего, но к концу последней четверти он все чаще забывает ее дома.

В начале лета Женька приходит к другу в гости, и видит на столе проволочную штуку, напоминающую иллюстрации к теоремам в учебнике геометрии. Жека горит забытым было возбуждением, и спрашивает не «Угадай, что?», а сразу «Угадай, как?!». Крестики из трех кусков проволоки больше напоминают букву Ж, но зато стоят сами по себе. А нолики из пластилина маленькие, иначе не выдержит очень условная конструкция поля.

– Я никак не мог прочную проволоку найти, только неделю назад папа из гаража принес.

– Сказал бы, вместе бы собрали, - не обида, недоумение в голосе.

– Да я сюрприз хотел. Давай думать, как играть. В центр ставить неудобно, сразу роняешь все. Я прям не знаю, что делать. Хоть его пустым оставляй.

– Круто. Слушай, круто, давай пустым. Пусть там будет воображаемый крестик или нолик. Так даже сложнее, надо будет помнить, что один уже занят.

– Чур мои крестики!

– Да они всегда-навсегда твои, уймись уже, давай ставь эту фиговину, твой ход.

Пластилин быстро пачкается, а колючки-крестики теряются, и уже через месяц игра идет только воображаемыми фигурами, а собираются чаще у Женьки.

Ленка иногда заглядывает и отыгрывает такую приятную роль старшей сестры.

– Мелкие, чего вы сидите здесь каждый день, последняя неделя лета идет. Валите гулять, пока в школу не надо.

– Сама вали, тебе полезна физнагрузка, - Женька знает, какие намеки гарантированно разозлят зе систер. Но Ленка не сдается:

– Так, гроссмейстеры, вам три минуты на сборы, ко мне сейчас девчонки придут. А то я им расскажу, что вы тут как ботаники-наркоманы каждый день в пустоту тупите.

За домом есть пустырь, где гуляют псов, а еще дальше – частный сектор, там улицы идут ровно и пересекаются под прямым углом. Бродить здесь приятно, много поворотов, можно выбирать их наугад, и делать вид, что заблудился.

– Интересно, почему так только с одного края города, а там, где сейчас новостройки, фиг поймешь, куда идти?

– Наверное, здесь план чертили, а там уже втыкали, где место есть. Мне тоже нравится, такие хорошие квадраты. Как большое поле.

– А мы тогда.

– Ну. Чур я крестик.

Новые правила не приживаются – нет быстрой связи, пока один убегает занимать свое место на поле, второй ходит кругами, пиная пыль. А надо еще вернуться и рассказать, куда встал. Дурацкая физкультура получается вместо игры. Но прекрасная, готовая сетка, накинутая на город, находит применение. Они скидываются на карту, и бродят, выискивая знаки. Дорожные. Круглые Женьке, треугольные Жеке. А перечеркнутый круг «Остановка запрещена», из-за которого первый раз они чуть не поссорились, становится переходящим. Кто первый заметил, чур его.

Потом сразу становится плохо. Почти одновременно наступает зима, заканчиваются знаки, и отчего-то больше не появляются новые, как было всю осень. А Женька уезжает.

– Привет.

– Привет, Яртов. Ты как там?

– Да ничего, только Ленка ругается, что межгород.

– А я придумал. Я сегодня видел попа на перекрестке, где библиотека. Вооот с таким крестом. А ты что-нибудь видел?

– Ну не знаю… Беременная тетка подойдет?

– Ты че, смеешься? Ты так выиграешь сразу, это жульничество. Лысых видел?

– Лысых не видел

– Ну вот, первый ход мой. Если еще двух найду – ты проиграл.

– Ха, да я двух попов подряд в жизни не видал, все, ты сдулся.

– Ну-ну, посмотришь. Все равно в итоге я выиграю, у меня преимущество сразу было.

– Да гонишь ты, вот и все твое преимущество.

– Привет.

– Привет, Яртов, ты как там?

– Жека, засранец, ты куда пропал? Ты сейчас у нас?

– Да, в городе. Пошли посидим куда-нибудь, что ли.

– Давай приезжай ко мне лучше, а там решим. Познакомлю кое с кем.

Уже после распитой на троих бутылки джина, когда Настя уходит спать, теперь не рыжий, а просто светловолосый мужчина невзначай интересуется:

– Ну как у тебя, что-нибудь было… интересное?

– Только не надо ржать. Мы с Настей расписаться думаем, и я недавно ее фамилию узнал. Анастасия Петровна Нолина.

– Слушай, ну ты засранец, ну ведь как был жуликом, так и остался.

– Все по-честному, выпало так выпало. Думаешь, я сразу поверил? Не умеешь ты красиво проигрывать, Евгений.

– Я никогда не проиграю, товарищ шулер, увидишь. Я даже сейчас не проиграю. Помнишь, я тебе говорил, как моя фирма называется. Вбей завтра в поисковике, посмотри.

Утром Жека неспешно собирается, лениво пьет кофе, но то и дело косится на Яртова. Наконец они выходят покурить на балкон, и оба начинают сдавленно хихикать.

– Значит, жениться, это пиздец какое жульничество, а торговать фильмами ХХХ – это у нас благородный рыцарский метод? Слушай, как мне тебя теперь на свадьбу звать, Евгений Викторович, там же приличные женщины будут.

– Да я сам случайно влез, вот ей богу. Даже не понял, поначалу, что того… одним ударом тебя.

– Надо еще по датам сверить, рыжий. Когда у тебя сайт запущен был?

– Дай соображу. В феврале, ну.

– Тебе бумаги принести, или так поверишь, что я в конце января зарегистрировал свое ООО?

– Ладно, ладно, не злорадствуй. Партия твоя, но в итоге главный ход за мной. Запомни, я честно предупреждаю.

Потом они видятся на свадьбе, потом только на другой свадьбе, все же визу оформлять, с другого континента так просто не налетаешься. Но на каждый день рождения Алены Евгеньевны Яртов прилетает обязательно, иногда с Настей. Фамилию Нолина она себе после развода вернула, а неудачный брак вдвоем перерос в очень качественное приятельство на троих.