Из двух зол

Все остальные малыши до появления в гареме Генри обязаны были спать рядом с Роджером. И они спали, тихие, напуганные, в любую секунду ожидающие новой боли. Но когда в шалаше Роджера поселился Генри, когда можно было спать, прижимая его, доверчивого, к себе, тискать спросонья его упругие ягодицы и поглаживать загорелую спину, Роджер перестал требовать от Сэнди, Уолтера и Фила их боязливых, наигранных ласк. До Генри они засыпали у него под боком, стараясь как можно меньше шевелиться и даже во сне втягивая головы в плечи.

Генри спал, закинув на него руки и ноги, прижимаясь лицом к его плечу, ворочался в его руках и улыбался, а трое остальных ложились в уголке палатки, радуясь, что хозяин теперь срывает гнев не на них.

В конце концов, они полностью утеряли всякую значимость, и Роджер выставил их, сосредоточив всё своё жестокое внимание на новоприобретённом сокровище.

Теперь сокровище шло, тяжело дыша, таща дохлую свинью на плече и сгибаясь чуть ли не пополам под её немалым весом, а Роджер улыбался. Мальчонка оказался настоящей находкой не только в плане постельных развлечений: ему, конечно, было семнадцать, и он был уже довольно взрослый, но для человека, всю сознательную жизнь проработавшего на грядках, успех первой охоты был грандиозен. И кто бы мог подумать, что этот неприметный русый оборвыш, которого Роджер столько лет не замечал в упор, окажется таким ловким, сильным, быстрым охотником и такой сладкой игрушкой.

Однако дыхание за спиной стало совсем тяжёлое, и Роджер, завидев вдали очертания крепости, притормозил и молча забрал тушу к себе на плечо. Генри поглядел на него с уважением, любовью и благодарностью и тоже ничего не сказал.

Некоторое время он шёл рядом, подстраиваясь под широкий шаг охотника, а потом вдруг коснулся его плеча тёплой ладонью. Роджер остановился и вопросительно глянул на него.

— Роджер, слушай… — он выдержал привычную паузу, ожидая вопроса или хотя бы вопросительного мычания, но Роджер был молчалив, как всегда. Поэтому пришлось продолжить без вопроса. — Я поговорить хотел. — Роджер кивнул. — Ты меня любишь?

Глаза Роджера сузились, не предвещая ничего хорошего.

— Плохой вопрос. Не задавай таких больше.

— Но… — Генри стушевался. По всему выходило, что любит, конечно, ну, хотя бы привязан. Но слишком уж он разозлился на столь простой вопрос. — Я просто… Роджер, я знаю, что ты ходишь к Джеку.

Взгляд Роджера потяжелел, и Генри понял, что забрался в дебри, совсем уж для разговоров не годные и его не касающиеся, но отступать было поздно.

— Да? — Тихо, зло спросил Роджер. — А ещё кто-нибудь знает?

Генри помотал головой.

— Я же не поэтому… — он замялся и опустил взгляд. Разговор шёл совсем не так, как он представлял себе. — Просто я… мне… ну, обидно, понимаешь? Ты отпустил ребят, когда я появился у тебя. Я думал, это потому, что только я тебе нужен. Но вчера ты ходил к Джеку, я знаю.

— Чего ты хочешь? — Роджер снял тушу с плеча и опустил её на траву у тропинки. Смотрел он зло и опасно, и Генри поёжился. — Ну? Чего ты хочешь? Чтобы я не ходил к нему? Был только с тобой?

— Да, — Генри улыбнулся ласково и доверчиво, но вместо ответной улыбки получил кулаком в нос и шлёпнулся на траву.

Роджер оседлал его, прижимая руки к бокам (и зря, потому что Генри не сопротивлялся и так) и нанёс несколько болезненных ударов.

— Не смей. Мне. Указывать. Маленькая зажравшаяся дрянь, — Генри не пытался увернуться от кулака, раз за разом впечатывавшегося в его лицо, и на этот раз плакал по настоящему — от боли и обиды.

Ударив последний раз, Роджер поднял его за плечи наверх и поставил на ноги.

— Не ной. Не забывайся. Не задавай глупых вопросов. Понятно?

Генри всхлипнул, по-детски вытер лицо кулаком и кивнул. Роджер всматривался ему в глаза и делал странные выводы: первая вспышка гнева из-за наглости зазнавшейся малявки сменилась удовольствием. Генри ревновал его. Любил, раз задал вопрос об этом. Маленький собственник, вот кто он был. И, чего греха таить, Роджеру это польстило. Никто на острове ещё не говорил ничего подобного. Все прочие малыши продали бы душу дьяволу, лишь бы от него избавиться, а этот, ну надо же, хотел привязать его к себе.

К Роджеру вернулось благодушие, и он, глядя на зарёванного мальчишку, даже улыбнулся.

— Чёрт с тобой. Не буду я к Джеку ходить.

Роджер отвернулся, поднял тушу и пошёл впереди, а Генри, наконец разогнув спину, глазел по сторонам. Под ноги он не смотрел, и небольшой камушек, через который Роджер перешагнул, больно ударил его по пальцам. Генри зашипел, остановился и потёр ладонью босую ногу. Камушек, предательски лежавший на пути, был необычной формы, и Генри прихватил его с собой, подумав, что обязательно сделает из него что-нибудь забавное: обточит, раскрасит и поставит в их с Роджером шалаше.

========== 3. Поляна Голубых Цветов ==========

Миг предательства хуже всего, миг, когда понимаешь без тени сомнения, что тебя предали: что некий человек настолько желает тебе зла.

Будто в лифте, который обрезали сверху. Падаешь, падаешь и не знаешь, когда ударит.

Джек отчётливо помнил, что велел Роджеру найти свиное логово, пересчитать животных и по возможности принести поросят в загоны. Ещё Джек помнил, что отрядил ему в подмогу Харольда и Мориса.

Но когда сам он вернулся с рыбалки, малыши свежевали тушу убитой дикой свиньи. Приказа убивать не было, но Джек решил поговорить с Роджером, прежде чем принимать скоропалительные решения. Роджер нашёлся в своём шалаше: сидел, скрестив ноги, оттачивал копьё, сосредоточенно двигая руками, а позади, на листьях притулился Генри с лицом, измазанным кровью.

— Роджер, ты нашёл свиную лёжку? — начал с ходу Джек, без приглашения заходя в шалаш.

— Нет, — Роджер даже не поднял на него глаз. Отклонился, прихватил из примитивной глиняной миски кусок рыбы и сунул в рот, обсосал жирные пальцы.

— Я не разрешал убивать свинью. Ты уверен, что их и правда много? Ты уверен, что не лишил нас еды на ближайшие несколько лет?

— Да брось, одна свинья. Раз Билл сказал, что их много, значит, много.

— Подождать было никак нельзя? — Джек почувствовал, что начинает выходить из себя. Роджер нарушил прямой приказ и теперь вёл себя нагло и даже с вызовом, а сделать с этим Джек, увы, ничего не мог.

— Хотел дать мальцу поохотиться. По-моему, он неплох.

— Генри? — Джек перевёл взгляд на окровавленное лицо паренька и только теперь догадался, что кровь была свиная. Хотя нет, не только свиная, его собственная тоже. Видимо, поранился на охоте.

— Да. Он станет хорошим охотником, — Джеку показалось, что в голосе Роджера прозвучала гордость.

— Думаю, не тебе решать, станет ли кто-то из малышей охотником. Ты мог бы согласовать это дело со мной.

— Ну извини, в джунглях, когда свинья пошла прямо на нас, ты не стоял поблизости.