Из фронтовой лирики. Стихи русских советских поэтов

Сергей Спасский Из цикла «Зимние ямбы»

Забудет город про свои лишенья, Оправятся разбитые дома. Вот этот мост был некогда мишенью, Над площадью господствовала тьма. И яростные прыгали зенитки, Размахивая вспышками огней, Здесь жизнь людей казалась тоньше нитки, Порвется, только прикоснешься к ней. Здесь сад был в ледяной броне. По краю Его я брел, неся домой еду. А тут я вдруг подумал: «Умираю». А умереть нельзя. И я дойду. Но майской ночью в бестревожном свете Над медленно скользящею водой Другие люди, может, наши дети, Пройдут своей походкой молодой. Они не вспомнят нас, и будут правы, Поглощены волнением своим. Что ж, на земле мы жили не для славы. Мы гибли, чтоб легко дышалось им.

1943

Георгий Суворов «Пришел и рухнул, словно камень…»

Георгий Суворов (род. в 1919 г.) участвовал в боях по прорыву блокады Ленинграда, погиб в дни наступления при переправе через реку Нарву 13 февраля 1944 г.; полевая сумка лейтенанта Суворова хранится в музее боевой славы в г. Нарве.

Пришел и рухнул, словно камень, Без сновидений и без слов, Пока багряными лучами Не вспыхнули зубцы лесов, Покамест новая тревога Не прогремела надо мной, Дорога, дымная дорога — Из боя в бой, из боя в бой…

1943

Алексей Сурков Жизнь и мечта

Умолкнет гром, пройдут года, Мы постареем вдвое, втрое, И будет сложена тогда Легенда-сказка о герое. Как шел он, не жалея сил, Против жестокого теченья И в смертный час произносил Высокопарные реченья, Как предавался он мечте В ночи, перед кровавой сшибкой… Мы будем слушать сказки те С веселой старческой улыбкой. Ведь мы к героям тех годин В землянки запросто входили, И ели с ними хлеб один, И из одной баклажки пили. Без нимба светлого на лбу, Глотая пыль, топча порошу, Они несли свою судьбу, Как кирпичей тяжелых ношу. Таскали сумки на горбах, Со смертью в прятки не играли И с грубым словом на губах, Когда случалось, умирали. Их явь и их ночные сны Цвели цитатами едва ли. А вот судьбу своей страны Они в обиду не давали. Пусть их прикрасят — не беда. Воображенье любит мощи. А человечья жизнь всегда Была грязней, святей и проще.

1943

Харьков

Иосиф Уткин

Иосиф Уткин Иосиф Уткин (род. в 1903 г.) в годы Великой Отечественной войны был военным корреспондентом. Погиб во тремя авиационной катастрофы в 1941 г., возвращаясь в Москву с фронта.

Ты пишешь письмо мне

На улице полночь. Свеча догорает. Высокие звезды видны. Ты пишешь письмо мне, моя дорогая, В пылающий адрес войны. Как долго ты пишешь его, дорогая, Окончишь и примешься вновь. Зато я уверен: к переднему краю Прорвется такая любовь. …Давно мы из дома. Огни наших комнат За дымом войны не видны. Но тот, кого любят, Но тот, кого помнят, Как дома — и в дыме войны! Теплее на фронте от ласковых писем. Читая, за каждой строкой Любимую видишь И родину слышишь, Как голос за тонкой стеной… Мы скоро вернемся. Я знаю. Я верю. И время такое придет: Останутся грусть и разлука за дверью, А в дом только радость войдет. И как-нибудь вечером, вместе с тобою, К плечу прижимаясь плечом, Мы сядем и письма, как летопись боя, Как хронику чувств, перечтем…

1943

Пейзаж

Полей предвечерняя небыль, Похода размеренный шаг; Пыля, пробирается в небо Войны бесконечный большак. Белеет старинная церковь Над тихой и мирной рекой. На куполе медленно меркнет Степного заката покой. Но с мирной природою в споре, Как грозного времени тень, Чернеет народное горе Спаленных войной деревень. Чернеет и справа и слева… И слышно, как там, впереди, Огонь орудийного гнева Горит у России в груди!

1943

Николай Ушаков На переднем крае обороны

Ни куста, ни стога, ни вороны — черный камень, серая зола… На переднем крае обороны танк советский бомба обожгла. Он железной печкою пылает, он продут огнем, и потому лейтенант советский посылает радио майору своему. По переднему несется краю, слышат фронт и вся родная Русь: — Я горю, горю, но не сгораю! Я горю, горю, но не сдаюсь!

1943

Георгий Ушков «У нас уже с деревьев на ветру…»

Георгий Ушков (род. в 1918 г.) погиб на фронте в 1944 г.

У нас уже с деревьев на ветру Ковром шушинским пала позолота, И голубой порошей поутру Затягивает желтые болота. Я гость здесь в этой хмурой стороне, Но, солнечный товарищ мой далекий, Мне с каждым днем становятся родней И эти непроезжие дороги, И трупы сломанных войной берез, И боль еще дымящихся развалин, И дети в них, печальные до слез, И деревень старинные названья. Товарищ мой, рассвет еще далек, Кусочек неба звездами украшен, В немецкой фляжке тлеет фитилек, И жадно спят бойцы, устав на марше. Еще немало дней нам глину мять, Шинелей не снимать в походе длинном, — Чтоб в стороне чужой чужая мать Меня, прижав к груди, назвала сыном.

2 октября 1943

Западный фронт

Сергей Хмельницкий «К последнему, Уленька, я подошел рубежу…»

К последнему, Уленька, я подошел рубежу. Но стонет железо: «Найду его, спать уложу!» Нашло. Среди поля я лег. Обо мне не печалясь, Некошеных трав стебельки надо мною качались. Глядели очами незрячими травы в росе, Как длинный покойник лежит на ничьей полосе. И ты не дождешься. Но был я душой дивизьона, И я возвращусь. Я приду к тебе с Волги и с Дона, С Невы, отовсюду, где рать уцелела моя, И каждый, стуча, тебе скажет: «Открой, это я!» И ты, что была мне невестой, сестрой и женою, Открой свою душу для всех, кто сражался со мною.

1943

Ленинград

(Из неоконченного романа «Завещанный путь»)

Владимир Чугунов Кукушка

Лейтенант Владимир Чугунов (род. в 1911 г.) погиб на Курской дуге, поднимая бойцов в атаку. На деревянном обелиске друзья написали: «Здесь похоронен Владимир Чугунов — воин — поэт — гражданин, павший пятого июля 1943 г.».

Над головою пуля просвистела; Шальная иль прицельная она? Но, как струна натянутая, пела Пронизанная ею тишина. Меня сегодня пуля миновала, Сердцебиенье успокоив мне, И тот же час в лесу закуковала Веселая кукушка на сосне. Хорошая народная примета: Нам жить столетья, пополам деля Всю ярость бурь и солнечного света, Все, чем богата русская земля.

15 апреля 1943

Павел Шубин Полмига

Нет, Не до седин, Не до славы Я век свой хотел бы продлить, Мне б только до той вон канавы Полмига, полшага прожить; Прижаться к земле И в лазури Июльского ясного дня Увидеть оскал амбразуры И острые вспышки огня. Мне б только Вот эту гранату, Злорадно поставив на взвод, Всадить ее, Врезать, как надо, В четырежды проклятый дзот, Чтоб стало в нем пусто и тихо, Чтоб пылью осел он в траву! …Прожить бы мне эти полмига, А там я сто лет проживу!

3 августа 1943

Юго-восточнее Мги

Александр Яшин «Что нам тысячи километров!..»

Что нам тысячи километров! Имя вслух мое назови — И домчится, как песня, с ветром До окопов голос любви. Я сквозь грохот тебя услышу, Сновиденье за явь приму. Хлынь дождем на шумную крышу, Ночью ставни открой в дому. Пуля свалит в степи багровой — Хоть на миг сдержи суховей, Помяни меня добрым словом, Стынуть буду — теплом повей. Появись, отведи туманы, Опустись ко мне на траву, Подыши на свежие раны — Я почувствую, оживу.