Из любви к искусству
Шрифт:
– Все жизни бесценны, – легко согласилась я со словами кахэ. – Но некоторые определенно бесценнее других.
Возвращаться к Мику было категорически нельзя: в этом сходились абсолютно все. И тот же коллективный разум постановил, что остаться мне следует непременно при Динесе Миладе, как при самом опытном и боеспособном. Весомых аргументов против, что у меня, что у второй меня не нашлось, безопасней всего действительно рядом с Рукой Смерти, но недавний «постельный эпизод» добавил ситуации пикантности и неловкости.
Небольшое жилище Милада было рассчитано
– Надо брать пташку сразу на студии, – предложил каэ Орон перед тем, как все покинули квартиру Милада. – У нас есть, что ему предъявить. Труп Николсона лежит у Ясмин в морге. Надежно как в сейфе.
Аэн оказался настроен куда менее позитивно.
– Николсона мы на него повесим, потому что он занял его место. А что с остальной пачкой трупов? Они были убиты другим способом. Общего почерка нет. Следов Соловей не оставлял. Мы в глубокой…
Младший кахэ явно хотел дать максимально точную оценку ситуации, но постеснялся меня и в итоге произнес:
– ...яме.
Хороший мальчик. Вежливый.
В итоге все разошлись, и мы остались один на один с Миладом. Ну, разумеется, не совсем вдвоем, скорее уж, втроем, но наличие в черепной коробке субличности почему-то не воспринималось как компания.
Разговор между нами никак не срастался, так что в итоге я пошла захватывать территорию кухни под предлогом приготовления ужина. Да и вообще, когда рядом ножи и раскаленные сковороды, чувствуешь себя куда более уверенной и защищенной.
Кахэ, последовавший за мной, тоже оценил весь арсенал, который временно оказался в моем владении, и предпочел устроиться подальше от меня и поближе к выходу.
– Думаю, с сериалом теперь точно кончено, – произнес кахэ, когда молчание уже стало казаться совершенно невыносимым.
Я как раз шинковала овощи, представляя, что на месте моркови и свеклы лежит еще живой Соловей и орет каждый раз, когда я отрезаю от него кусочек. И эта бордовая жидкость – вовсе не сок свекольный, а кровь.
– Верно, с сериалом кончено. С мной как с актрисой – тоже.
Но это все еще не конец жизни, не так ли? Хотя сейчас и хочется разве что повеситься. Но многие живут без мечты, и при этом в петлю не лезут. Выйду на подиум, благо – спасибо драгоценному дедуле – старость не грозит, так что практически идеальная «вешалка»: ни морщин, ни прыщей, ни лишнего веса.
– Это все еще не смерть, ларэ Уиллер, – решил оказать мне поддержку кахэ.
Наверное, почувствовал что-то этакое, вряд ли по спине было видно, насколько сильно перекосило мое лицо.
– Если честно, лучше бы смерть, – призналась я в собственных чувствах.
Мужчина хохотнул.
– А чего ж вы тогда, ларэ Уиллер, так от Соловья бежали? Он бы мигом избавил вас от всех проблем вместе с жизнью заодно.
«Резонно, – поддакивала Руке Смерти моя вторая я. – Драпала ты очень быстро и охотно, дорогуша. Так что не надо теперь из себя строить драматическую героиню».
Все против меня ополчились! Просто несправедливо!
– Вы хотите жить, Лэйси, – насмешливо озвучил очевидное Динес Милад и,
кажется, встал на ноги. Я не стала оборачиваться и проверять. – Умирать точно не входит в ваши планы.На сковородке сердито шкворчало масло, и я поспешно ссыпала на нее овощи.
– Возможно, и так. Барахтаюсь до последнего, но как-то… беспросветно, – тяжело вздохнула я. – Кажется, актрисы из меня в самом деле не вышло. Сколько ни старалась – толку ноль. Появилась только вторая личность… Биполярное расстройство вместо успешной карьеры. Это практически суть всей моей жизни.
«Сейчас поплачем вместе», – съязвила вторая я. Ну, ей-то чего переживать, верно? Моя смешанная кровь и желание получить невозможное создали ее.
– Вот же дрянь, – вздохнула я. – Придется искать новую мечту… И цель в жизни.
Милад как-то странно фыркнул.
– Предназначение женщины – в первую очередь семья и дети, – заявил он мне с такой абсолютной уверенностью, что захотелось с разворота заехать ему сковородкой по наглой самодовольной роже.
Может, на его родине женщине и достаточно запереться в четыре стенах, обложившись пеленками и кастрюлями, вот только для меня это был бы очень маленький мир. Даже если бы стала «парадной женой», как моя мама, и то почувствовала бы себя глубоко несчастной птичкой в тесной золотой клетке.
– Предназначение женщины – самой выбирать свое предназначение, – решительно отрезала я, морально готовясь сражаться за равенство полов до последней капли крови.
«Так его, – поддержала меня другая я, – нечего поддаваться на провокации и рассказы о прекрасной замужней жизни. Мужчины все такие: сперва обещают рай, а потом оглянуться не успеешь – уже бытовая техника на двух ногах. Не ведись и не вздумай соглашаться».
Я замерла, перестав даже размешивать овощи на сковородке.
«Ну, чего обмерла? Мужчина вон уже изнамекался весь на то, где именно тебе, по его мнению, место. На кухне и в детской. Он только их адрес уточнить пока не решился».
Интересно, а может в принципе шизофрения с ума сойти? Потому что очень на то походило.
Она же едва не прямым текстом заявляет, что многоуважаемый ларо Динес Милад, краса и гордость нации кахэ, пытается окольными путями… сделать мне предложение?! Он же ясно давал понять, что нечистокровные ему неприятны, относился ко мне с пренебрежением… Бред какой-то!
Однако все сомнения рассеялись, когда рука кахэ будто бы совершенно невзначай легла на мою талию. На секунду-две, не больше, ведь ларо Динес Милад никак не может грубо домогаться беспомощной женщины. Он может только осторожно заявить о намерениях.
– На всякий случай, напоминаю, это не я с вами спала, – сообщила я с издевкой. – Более того, мне известно, что вы прекрасно понимали, что используете мое тело без моего на то ведома и разрешения. Некрасивая ситуация, не так ли?
Милад вздохнул тяжело, расстроенно и все-таки отступил на шаг.
– Да, этот поступок меня не красит, однако я могу сказать в свое оправдание лишь то, что готов всю жизнь искупать свою вину. Как понимаете, жизнь кахэ некоротка.
Самую малость показалось, что мне что-то в чай подсыпали. Что-то такое галлюциногенное, и теперь я потеряла связь с реальностью, вот и чудится всякая несусветица.