Изъ Москвы с любовью. Том 2

М-да, и всего-то остограмился. А может там и меньше ста грамм, тут свои меры длины, исконные-посконные, всякие квадратные аршины на версту, и ёмкость тоже не соответствует. Но с другой стороны, если б выпил больше — уехал бы в Ригу. Что, вы не знаете, как это, ехать в Ригу? Ну, ещё говорят «звать Борю». Наклоняешься над белым другом, и такой зовёшь: «Бо-о-о-о-о-ря-я-я-я-я!» Так вот я за малым с таким состоянием разминулся, на грани был. Но у истории нет сослагательного наклонения; каким бы он ни был, а мой организм первый бой с алкоголем пусть и с потерями, но выдержал. И судя по тому, что рядом со мной спят аж три красавицы, бои были жаркими и оно как минимум того стоило.

Поскольку лежал на животе, подпёртый двумя горячими телами, подтянул ноги под себя. Шевелиться лучше медленно, не спеша. Поднялся на четвереньки. А теперь откинуться чуть назад, сев на колени. И кто это у нас такой красивый и сексуальный? Оп-па, можно желание загадывать! Справа и слева от меня лежало по Ане — Голицына и Суслова. Откинул на обеих одеялки — голые. Обе. Круть! Жаль только, что вот конкретно эту сцену веселья не помню. А третья у нас за Сусловой — Маша, её я почувствовал, как проснулся, для этого не нужно куда-то там смотреть. Проверять, голая или нет, не буду — тянуться через именинницу с больной головой… Всё равно, чего я там не видел?

— С добрым утром! — Ехидный ядовитый голосок Соль. Превозмогая, повернул голову — ага, не заметил сразу, но она есть. Сидит на стуле у двери, отвалив голову назад, дремлет. Но как я зашевелился — проснулась.

— Бдишь? — прохрипел я. Во рту как будто кашалоты насрали. И пить охота — пустыня Атакама, блин.

— Бдю, — кивнула Зайка. — Ты ж сам нас припахал. Вот мы и стараемся соответствовать.

— Я это… — Кивнул на девушек. — Я их того? Или отрубился ранее?

Что-то подсказывало, что такой сценарий тоже мог быть. И раздувать гордость от того, что «паря, ты крут как мужЫк», раньше времени не стоит.

— А ты не помнишь?

— Неа. — Покачал головой, от чего в оной помутнело и зазвенело. — Помню, мы с нею, — указал на Голицыну, — сидели у барной стойки.

— Ага, и хлестали заморское пойло, — фыркнула Зайка, и я понял, заморские пойла она недолюбливает. Дитя Сибири, чо! Травки, настойки на шишках, грибах и ягодах… Я б сибирских настоек попил — не отказался. Только не прямо сейчас — сейчас от одной мысли об алкоголе передёрнуло.

— А после того пойла помню только отрывками. — Прикрыл глаза, вспоминая эти отрывки.

Груди одной княжны из древнего рода. Классные, зачётные, хоть и небольшие. Как я их мну, и во мне взрывается вулкан, Везувий! Этна! Кракатау! Гормональный бум он такой. А ещё помню отпадные бёдра — я стою на коленях и целую их со всех сторон, и изнутри, и снаружи. И этот чёртов подол — задираю его, откидываю в сторону, а он, сволочь, назад возвращается, прям на глаза. Помню стоны сеньориты и её лицо, отражающееся в зеркале, когда я… В общем, когда мы перед этим самым зеркалом, причём она в позе пьющего оленя…

— Судя по твоей дебильной улыбке, вспомнил что-то интересное и очень интимное,, — прокомментировала эта язва.

— Ни добавить, ни убавить! — согласился я. — Но всё равно помню не всё. Аню помню. Вот эту. А эта как тут оказалась? Да и вообще где мы?

— Третий этаж второй ярус. По сути пятый этаж этого здания. Тот, который над борделем. Сегодня он для клиентов борделя закрыт, здесь что-то типа гостиницы для гостей хозяев.

— А-а-а-а… — Я, соблюдая осторожность, медленно пополз к краю кровати. Ага, задним ходом, ибо чувствовал, что не могу перелезть через девушек — голова отзывается на любую попытку резко двигаться. Наверное эпично смотрелось, как местный принц ползёт на четвереньках голой жопой вперёд, я б на месте Соль рассмеялся. Но она оказалась сдержаннее — плюсик ей в карму. Наконец, добрался до края, развернулся, сел.

— Я их обеих спал? — Лучше задать прямой вопрос. Не тот у Заек статус, чтобы юлить, врать или высказывать мне «за мораль».

— Только Голицыну. — Соль могла поиздеваться, но сама поняла, что не стоит. Она мне всё же не сестра; что прощу Жене, могу не простить ей. — Вначале ты выдрал её в туалете, вообще никого не стесняясь. Там все в шоке были, даже Гена, а он тот ещё перец, оказывается — его сложно удивить. Ну, у нас с Селеной бы точно не получилось. Я встала у дверей и сама всех переориентировала в мужской. С тебя бутылка.

— Принято. — Попытался кивнуть, но от кивка в голове зазвенел колокол.

— Потом потащил её сюда и тут жарил. Потащил не сам — Селена нашла боярыню, которая дала служанку, чтобы она вас сюда сопроводила. От греха, подальше от всех зрителей, и заодно на ночь. Тут уже я не присутствовала, за дверью стояла. Мы с Селеной рядом по очереди, одна караулит, другая обход делает, как тут дела на этаже разведывает.

— А эта Аня? — кивок на Суслову.

— Пришла позже.

— И ты её пропустила?

— А я чего, нянька? Она открытым текстом сказала, что идёт с тобой трахаться, ты ей задолжал. Она как бы тоже была не трезвая, но в отличие от некоторых, хоть немного соображала. Правда я вспомнила об обязанностях и решила поприсутствовать — без обид, ты слабый, а эти кошёлки тебя совершенно случайно в порыве страсти могут или прихлопнуть или спалить. Заодно подумала, может чему новому научусь? Судя по тому, что ты вытворял в туалете, ты у нас профи, мастер. — Ехидная улыбка.

— Мы были не против зрителей? — обалдело уточнил я, ибо уж кем, но эксгибиционистом себя не считал.

— Вы их вообще не заметили! — хохотнула Зайка.

— В следующий раз будем билеты продавать, — тяжко вздохнул я. — Хоть заработаем…

Соль заржала, как ненормальная.

— Я твоё высочество второй день знаю, но даже так понимаю, что если за дело возьмёшься ты — может и выгореть. Ты ж так о деньгах мечтаешь…

Тут нет порнографии в нашем понимании. Есть, но совсем-совсем другая. Ибо сами плотские отношения между мужчиной и женщиной нечто эдаким не являются, детей учат, как всё устроено природой, с раннего возраста. Девочек учат сбрасывать сексуальную энергию с помощью приборов с моторчиками — Машка свой бросает на видных местах, не понимая моих замечаний, дескать, убирай-прячь. Порнография тут это не прикосновение к запретному, а… Какая-то красота, что ли? Попытка реализовать фантазии, или прикоснуться к чужим реализациям. Короче, бабьё и тут всё «обабило» — от местной порнографии соплями несёт сильнее, чем от турецких сериалов мира Альтер-эго. Но делать это у всех на виду всё же не стоит, местное порно синоним красоты и дозволенности, а не распущенности. И я теперь очень смелых нравов юноша в их понимании. Знать бы ещё, будут ли у этого последствия, и как их купировать? Да и надо ли, может лучше наоборот, создать соответствующий имидж гуляй-повесы?

— Но тут второй Ане не повезло — ты вырубился, — грустно улыбнулась Соль.

— Ты ей симпатизируешь, — сделал вывод я.

— Просто жалко девчонку. Если уж ты их того… Взял под крылышко, то первым делом должен был обозначить, что она — твоя собственность, и прилюдно вдуть. Так в природе все самцы, не затронутые обратной эволюцией, делают, а ты ж под него весь вечер косишь? «Саша-орангутанг»! — Снова хохотнула. — «Саша — самец гориллы»!

— Прилюдно? — Я снова нахмурился.

— Ну, как той Ане вдул, так по-хорошему надо было этой, в том же туалете. Только вместо.